САМАЯ толстая книжка в жизни маленькой литовской девочки Виктории - история ее болезни. В ней описан практически каждый ее день с самого рождения. По сути, это история ее жизни, длина которой год и три месяца.
ПЕРВУЮ операцию девочка перенесла в возрасте 10 дней. У новорожденной был сложный диагноз: гипоплазия левого сердечного желудочка. Проще говоря, тяжелая форма порока сердца. Во время этой операции левую половину сердца исключили из кровообращения, так как она была неразвита от рождения. И вся нагрузка была переведена на правую. Эта сложная манипуляция называется "операция Норвуда".
Отчего возникает порок сердца во время внутриутробного развития ребенка, точно не знает никто. Из тысячи новорожденных восемь младенцев имеют сердечную патологию. И эта статистика одинакова в любой стране мира: и в Америке, и в Японии, и в России, и в Литве. Одни ученые считают виноватой генетику, другие - случайность, которая имеет свою закономерную пропорцию.
Второй этап операции Виктории Бандокайтите сделали в семимесячном возрасте. Она была произведена точно и вовремя, но жизнь маленькой пациентки все равно была в опасности. Ее долго не выписывали из больницы. В любой момент могли потребоваться реанимационные мероприятия. Виктория то синела, то задыхалась. Жизнь под натиском смертельного порока все-таки отступала.
Без пересадки сердца врачи не обещали девочке даже 2 лет жизни. Опутанной проводками, трубками с катетерами Виктории всего этого ужаса было еще не понять. Его ощущала лишь ее мать, для которой это бедное истерзанное тельце было единственным, долгожданным ребенком. В 10-месячном возрасте Викторию включили в список людей, ожидающих донорского сердца.
Очередью этот список даже грубо назвать нельзя. Можно стоять в столбике фамилий первым, но из десяти чужих сердец этому первому может не подойти ни одно. Не та группа крови, не тот возраст, наличие антигенов. Поэтому из десяти человек, ожидающих пересадки сердца, операции дожидается лишь один. Каков был шанс у Виктории дождаться запасного сердца? Один на миллион. Чтобы спасти ее, где-то должен был погибнуть другой здоровый маленький ребенок...
Рождение из смерти
ДВУХЛЕТНЕЙ юркой Неёле хватило нескольких секунд для того, чтобы просунуть головенку между прутьев, ограждающих лестничную площадку. Ее старшая двенадцатилетняя сестра лишь на полминуты отпустила ладошку Неёле. Надо было открыть ключом дверь в квартиру. В это мгновение Неёле и нырнула рыбкой вниз с пятого этажа в лестничный проем. Реанимационные мероприятия ничего не дали. Сердце двухлетней Неёле работало благодаря подключенной аппаратуре. Искусственно вентилируемые легкие еще вздымали грудь, имитируя дыхание, но мозг ребенка уже был мертв. В эти часы оцепеневшей от внезапного горя матери погибшей Неёле предложили отдать еще теплое сердце ее маленькой кровиночки-дочери другой, чужой, незнакомой девочке, до жизни и болезни которой всей их семье не было никакого дела... Но женщина свое согласие дала.
Только судьба не оценила благородства этой семьи. Через две недели здесь случилась новая трагедия. Скоропостижно скончалась 12-летняя сестра Неёле. Местная газета походя написала, что в смерти младшей сестры виновата старшая. Все, мол, произошло из-за халатного недосмотра. Тяжелые переживания спровоцировали острое течение лейкемии у девочки-подростка.
- Во избежание любого шантажа, неприятных моральных и этических проблем мы никогда не сообщаем семье донора, кому будут пересажены органы их родственника. Стараемся, чтобы и прессе об этом не было известно, - говорит заведующая Бюро трансплантации органов Литовской Республики Аста Бжеските. - Был неприятный случай с одной семьей. Родители дали согласие на изъятие органов у трагически погибшего сына. По сути, они совершили гражданский подвиг, переступив через собственное горе, эмоции, но никто этот подвиг, кроме спасенного человека, не оценил. Толпы обывателей получали наслаждение, спрашивая: "Сколько вам заплатили за почки вашего ребенка?"
Во всех странах мира за все годы существования трансплантации абсолютно все в этой области делается на бескорыстной основе. Ни материальные, ни моральные вознаграждения за трансплантаты не предусмотрены.
- Единственное, что мы позволяем сообщить родственникам реципиента о доноре, - это его имя. Без фамилии. Многие хотят отблагодарить человека, подарившего им жизнь, заказав молебен в костеле. А для Бога фамилия не важна, достаточно имени, - продолжает Аста.
- Но, может быть, люди, потерявшие близкого, захотят встретиться с человеком, в котором живет хотя бы частичка того, кто уже умер?
- Возможно. Но возможен и другой поворот событий. Вдруг семья донора окажется не очень морально устойчивой и начнет требовать что-то взамен, отравляя жизнь тому, кого спасли, и вторая сторона будет себя чувствовать вечно обязанной...
Литва - маленькое государство. А несчастий, болезней ничуть не меньше, чем в большом. Но чем меньше людей живет в стране, тем меньше шансов у больных дождаться донорских органов. И поэтому в Литве организовано целое движение, пропагандирующее важность для каждого взрослого человека определить для себя, готов ли он в случае смерти стать донором?
Люди обычно не хотят при жизни ни думать, ни говорить о собственной смерти. Тем не менее пропаганда сделала свое дело. Сотни людей в Литве добровольно подписали документы о согласии в случае внезапной смерти на использование собственных органов в качестве трансплантатов. Но главное достижение, как считают врачи, не в этом, а в том, что люди стали понимать значимость этой проблемы, а стало быть, меняется и отношение к ней. От страха и отторжения виден переход к пониманию.
Жизнь в подарок
СЕРДЕЧКО мертвой Неёле оказалось совершенно здоровым. Оно подходило для Виктории по группе крови, возрасту, размеру... Сердце донора гибнет без крови очень быстро, это самый нежный и самый хрупкий орган с точки зрения трансплантологов. Сердце Неёле не стали перекладывать в холодный контейнер. Военные выделили вертолет, и тело погибшей девочки доставили прямо в университетскую клинику города Вильнюса, где долгие месяцы лежала измученная болезнью Виктория. Операцию по пересадке сердца годовалой девочке провел профессор, руководитель клиники сердечной хирургии Вильнюсского университета Витаутас Сервидис, пересадивший за свою жизнь уже 11 сердец. Сердце Неёле для Виктории было двенадцатым.
Профессор Сервидис верит в Бога, ходит в костел. Но у Бога никогда ничего не просит. И перед операцией не молится.
- Я не верю ни в какую мистику. Разве может Бог помочь, если моя работа будет сделана плохо? Земными делами должен заниматься человек сам. А Бог для другого. Для того, чтобы подумать, сконцентрироваться, принять решение. Я люблю свою работу. И в том числе за то, что она может украсить жизнь другому. В заботе о других, мне кажется, и есть смысл земной жизни.
Перед пересадкой самого сердца Виктории сделали реконструкцию аорты, крупных магистральных сосудов. Все это в ее годовалом организме было уже изношено. Операция длилась 10 часов. После пересадки сердце Неёле в груди Виктории заработало сразу и мощно. Отторжения, которого боятся врачи, не произошло. Правда, Виктория будет всю жизнь пить лекарства, помогающие чужому сердцу прижиться в новом теле.
Эта пересадка сердца во многом уникальна. Вес пациентки составлял меньше семи килограммов. И в этом крошечном тельце надо было сшить десятки сосудиков, а некоторые просто воссоздать заново из собственных "остатков". Сервидису ассистировали несколько хирургов-кардиологов, анестезиологов, реаниматологов, без работы которых успех был бы невозможен. Профессор попросил обязательно для справедливости назвать их фамилии: Лебеткявичюс, Тарутис, Расимавичюс, Коралис, Баублис, Римашевская.
Чтобы чуть-чуть почувствовать масштаб подвига, который совершили эти люди, постойте хотя бы просто пару часов у письменного стола со скрюченной спиной. На них, уходящих в операционную, родные больных надеются больше, чем на Бога.
Виктория заметно похорошела с новым сердцем. Порозовело личико, ожили глаза. За два месяца, прошедших после трансплантации, она прибавила в весе полкило. Хотя вес ее все-таки мал. Столько обычно весят дети в полгода. Но ведь она в свои 1,5 года еще не научилась ни ходить, ни говорить. Но научилась улыбаться. Она знакома с десятком врачей, узнает среди них "своих" и маму. На любопытство "чужих" реагирует бурно: плачет.
Виктория до сих пор в реанимации, приборы круглосуточно фиксируют главные физические показатели работы органов. Сквозь стеклянные стены палаты за ней все время наблюдают врачи и медсестры. Три-четыре раза в день заходит и профессор Сервидис, хотя Виктория меньше всего сейчас уже нуждается в его хирургическом искусстве.
- Просто мысли о ней сидят у меня в голове круглый день, - оправдывает свое частое появление здесь профессор.
За всю историю трансплантологии сердца, которой всего-то 25 лет, в мире пересажено 55 тысяч сердец. 85% пациентов, перенесших операцию, живут после этого лишь год. Остальные - пять и более лет. Сколько лет будет биться сердце Неёле в груди Виктории, гадать не будем, будем надеяться. Ведь уже есть люди, живущие с дубликатом сердца долго и счастливо наперекор жесткой статистике.