ИВАН Ильич был заядлым садоводом. На шести сотках около своего дома он собирал такой урожай, которому завидовали все соседи. Была у него даже ананасовая плантация. Но самой большой его гордостью и любовью был куст сирени. Это была не обыкновенная сирень, цветочки которой похожи на маленькие звездочки о четырех лучах. Это были роскошные гроздья, каждый цветок которых - как маленькая роза: пышный, многослойный. Вот только беда - рос этот куст около забора. По ночам просыпался Иван Ильич в холодном поту и выскакивал на улицу: чудилось ему, будто кто-то ломает сирень.
Иван Ильич и не женился никогда из соображений сохранности своего сада. Ведь жена, рассуждал он, непременно нарожает детей. А дети, само собой, вытопчут сад, обломают сирень, будут играть в футбол ананасами.
Так и дожил Иван Ильич до пенсии. Ходил на рынок, продавал свои фрукты и овощи, и денег у него было столько, что дом его превратился во дворец. Иван Ильич стал уже подумывать о том, чтобы в целях защиты сирени натянуть вдоль ограды провода под напряжением, и записался по этому поводу на консультацию к юристу. Юрист разъяснил, что делать этого не стоит, поскольку если зашибет какого-нибудь хлипкого клиента, то Ивана Ильича посадят в тюрьму.
Иван Ильич страшно расстроился. Сирень цвела как никогда. А он был бессилен защитить ее. Он принял решение не спать по ночам. Но от волнения и от переутомления, наступившего в результате весенне-полевых работ, все-таки уснул.
А наутро увидел, что со стороны улицы несколько веточек его сирени обглодала какая-то неведомая саранча. И на следующую ночь, стоило ему на минуточку задремать, несколько веток остались без цветов. Тогда Иван Ильич решил извести эту прожорливую заразу и побрызгал сирень каким-то химикатом.
То, что он увидел утром, заставило его вспомнить консультацию у юриста. Под забором лежала красна девица приблизительно одних лет с Иваном Ильичом. Кофточка на груди ее была случайно расстегнута, а там... В общем, Иван Ильич сразу понял, что это - настоящее, поскольку столько силикона в мире не производят.
Она еще дышала. "Странно", - подумал Иван Ильич, хорошо знавший свойства примененного им химиката.
Соседи помогли внести ее в дом. К сожалению, не сохранилось никаких сведений о том, какими такими снадобьями Иван Ильич ее потчевал, дабы поставить на ноги. Эту тайну он унес с собой в могилу. Известно только, что среди прочего было и сильнодействующее рвотное средство. По результатам его действия Иван Ильич и определил, что сирень его бархотную сожрала эта подзаборная тетенька.
Хотел он было выкинуть ее из дома, да пришел юрист с консультацией. Выходило так, что тетенька могла обратиться в суд. А она между тем шла на поправку. Щечки ее наливались клубничным румянцем, глазки начинали блестеть и оценивать обстановку.
* * *
КОГДА Иван Ильич попенял красной девице Пелагее Ниловне, что, мол, сирень-то чужую кушать все мастера, она запираться не стала, а рассказала все как на духу. Не было в ее жизни счастья. Пятьдесят лет трудового стажа, маленькая пенсия, муж-пьяница, да и тот умер. Детей у нее не было.
- Это не беда, - сказал Иван Ильич, - а при чем же здесь сирень?
Есть такая примета, пояснила Пелагея Ниловна, что, если найдешь цветочек сирени с пятью лепестками, надо его съесть. Тогда счастье будет. А цветочки такие редко попадаются - так же редко, как счастье. Обычно четыре лепесточка - как крест на жизни.
- Я как вашу сирень увидела, у меня аж голова закружилась. Вот оно, счастье! Все мечты мои,
все желания - все вспомнила.
- Вот безграмотность наша, - сказал Иван Ильич, - ну какая научная связь между количеством лепестков и счастьем?
- Про научную связь ничего не скажу, - ответила Пелагея Ниловна, - а счастье свое я нашла. Это вы, Иван Ильич. Никогда не была я так счастлива, как в эти дни, когда вы меня из собственных рук рвотным зельем поили. Будто из моей души вся горечь, все обиды выходили. Чисто внутри, хорошо, светло. Спасибо вам, Иван Ильич.
"А что, - подумал Иван Ильич, - детей у нас уже не будет. Пусть на рынке урожаем торгует. Она баба видная, у нее получится".
В сентябре сыграли свадьбу. Угощали гостей ананасами. Приглашали и юриста.
* * *
ЗАЖИЛИ они хорошо. У Пелагеи Ниловны оказались такие способности к торговле, что они в тот же год купили два соседних участка, хозяев поселили в новые квартиры, дома снесли, а на освободившейся земле стал работать Иван Ильич.
Прошел год. Зацвела сирень. Она росла у забора, который выходил на дорогу. Как сказал юрист, дорогу Иван Ильич купить не мог. Не дожидаясь, когда грянет гром, он побрызгал сирень химикатом, благо теперь у него было столько денег, что в случае смерти вредителя он мог и отмазаться.
Беда пришла, откуда не ждали. Пелагея Ниловна, похожая на холеную купчиху, почувствовала непреодолимое желание поесть сирени. Три ночи боролась она с этим вредным чувством. Убеждала себя, что большего счастья уж и не придумать. Но ЭТО было сильнее ее. И однажды ночью вышла она тихонько из дома...
...Иван Ильич нашел ее под забором. Она не дышала. Вызвал он по сотовому телефону "скорую". Сунул деньги врачу и водителю: "Только спасите ее!" Знал Иван Ильич толк в химикатах.
Пелагея Ниловна провела в реанимации две недели. Похудела, побледнела. Но на свежем воздухе она оклемалась. Бойко торговала весь год. А когда снова зацвела сирень, Пелагея Ниловна затосковала.
- Чего тебе не хватает? - спрашивал жену Иван Ильич. - Хочешь, на Канары поедем? Хочешь, ребеночка из детдома возьмем?
- Ох, - говорила Пелагея Ниловна, - все у меня есть, счастлива я, а тоска, тоска! Тянет меня к ней. Не брызгай ты на нее ничем ради Христа. Не совладаю я с собой.
И тогда Иван Ильич взял топор. Ударил по стволу сирени - кольнуло сердце. Отдышался и давай рубить. Всю вырубил, корни выкорчевал и слег. В ту же ночь он умер от обширного инфаркта.
* * *
ПОПРОБОВАЛА Пелагея Ниловна одна работать в саду, да, видно, не дал ей Бог такого таланта. Постепенно стала она распродавать вещи из дома. Сад зарос сорняками, ананасы зимой вымерзли. А весной в том месте, где росла у забора сирень, проклюнулся росточек. Видно, сохранился в земле корешочек, выжил.
Шли годы. Пелагея Ниловна стала жадной неопрятной старухой. Продавать ей уже было нечего, и она собирала на помойке бутылки. Куст сирени между тем вытянулся и зацвел. Но это была уже не бархотная сирень, а самая обыкновенная: цветочки, как звездочки о четырех лучах, как крест на всей жизни.
Пелагея Ниловна наломала сирени и пошла на базар торговать. Когда уже устроилась она за прилавком, то заметила цветочек с пятью лепестками, трясущимися руками сорвала его, перетерла беззубым ртом. Жадно стала перебирать гроздья. Нашла еще несколько счастливых звездочек и проглотила их. Так стояла она и ела сирень, и никто не решался подойти к этой грязной старухе и купить у нее букет.
...В последний раз ее видели у мусорных контейнеров. Она доставала из них грязное тряпье, рассматривала, откладывала. К ней подошел какой-то мужчина - чистый, опрятный, моложе ее. Он взял ее за руку, и она безропотно пошла за ним. Никто не узнал его. Проконсультировались с юристом, и он сказал, что это Иван Ильич приходил за женой, поскольку чувствовал себя виновным в ее несчастье.