Игорька покалечили нерадивые доктора. У его мамы теперь одна надежда - на чьё-то доброе сердце...
У ИГОРЯ Евсиевского голубые глаза. Ему год и девять. У Иры невозможно голубые глаза. Ей двадцать восемь. И у обоих - застывший взгляд.
В Ирины глаза страшно смотреть. С ней страшно говорить. Она не даёт собеседнику шанса увидеть даже подобие улыбки. Или заговорить о погоде. Или подумать, что это тень легла так поперёк лица, а не серое горе.
НА ПЯТОМ году брака муж захотел ребёнка, выпросил сына. На двадцатой неделе им сказали: "Ой, какой симпатичный!" - и показали на чёрно-белом экране мордашку ещё не рождённого Игорька. На девятом месяце Ира пошла рожать. В обычный московский роддом.
Она не кричит. Не потрясает кипами справок. Она пересказывает тот день час за часом - так тихо, что кажется, этот голос звучит с того света.
Если есть цвет отчаяния
ВРАЧ сделала Ире стимулирующий укол и оставила одну. Ира проснулась через часы - от дурноты. В больнице была тишина: майские праздники, почти ночь. Ира ползла вдоль стены. Внутри неё уже не спал малыш, её будущее счастье, три килограмма сто грамм, как диагностировала перед родами женщина-врач. Четыре шестьсот - как выяснилось в результате. Когда бригада медиков поняла, что Ира сама не родит, Игорёк уже выламывал кости и задыхался без кислорода... Минута, другая. Мириады новеньких клеток мозга умирали, не родившись, а Игорёк терял шансы в будущем говорить, думать, ходить... Третья, четвёртая... Доктор достала щипцы. Почти погибшего мальчика, улыбавшегося маме с экрана в 20 недель, достали с кровавой раной на голове. Мозг почти умер. Гипоксия. ДЦП. Поражение нервной системы. Травма головы. Какие-то считаные минуты...
"Очень тяжёлый ребёнок, - сказала врач. - Хорошо, что сама ещё легко отделалась".
Ира поняла смысл этих слов только потом.
Толстое стекло реанимационного бокса. По одну его сторону, прижавшись лбом, плачет Ира. По другую - борется со смертью её большой сын. Папа от страха "уехал в командировку" - чтобы уже никогда не вернуться. Ни разу не увидеть долгожданного сына! Бабушка от горя слегла - чтобы вскоре от горя ослепнуть. И тоже не видеть искалеченного внука. Одна Ира, как стойкий оловянный солдатик, несёт свою вахту, прижавшись к стеклу. Она всё видит. Но её взгляд застыл.
Если есть цвет отчаяния - это льдистый, голубой. Цвет Ириных глаз.
Игорёк - это как если из вишни вынуть косточку. Это как книжка без букв - одна обложка. Это даже не болезнь - это состояние по ту сторону жизни.
Ира поняла, что имела в виду женщина-врач. И из реанимации поехала к ней. "Вы погубили две жизни. Прошу вас, это несложно - просто посмотрите мне в глаза. Я хочу видеть ваши", - сказала ей Ира.
Если бы вы знали, как сложно смотреть Ире Евсиевской в глаза!
Сына из реанимации выписали домой - как выписывают домой умирать стариков. И вот Игорьку уже год и девять. Его крутят судороги - до нестерпимого крика. Он не бегает по дому за кошкой - он не может даже сидеть. Он не обнимает маму за шею, складывая два слога в первое слово. Как это бывает у всех...
Игорю Евсиевскому уже четыре раза пересаживали донорский костный мозг. После этого он начал шевелить руками. Его мама нарисовала большими буквами слова на карточках - и каждый час читает их вслух. По специальной американской методике. "Мама". "Игорь". "Дай". Вдруг случится счастье и эти слова когда-нибудь ему пригодятся?
Подарить улыбку маме...