На Большой земле цветёт такой же май, как и в тридцать седьмом году, когда, стуча зубами от холода, легендарная четвёрка арктических зимовщиков высадилась на дрейфующий лёд.
"НА ПЕРЕКРЁСТКЕ всех меридианов светофор открыт. Добро пожаловать! Папанин", - отбили они точкой-тире с макушки планеты в Москву. "Не сомневаемся, в ближайшие годы... на полюсе будем продавать пирожки транзитным пассажирам".
Спустя 70 лет так оно и оказалось.
ЧАРТЕРНЫЙ рейс Москва - Северный полюс. Грузо-пассажирский самолёт с экспедицией холдинга MVK через 7 с половиной часов должен приледниться где-то на 88-й параллели... Этот путь у папанинцев занял 3 месяца.
Воткнуть флажок в сугроб на краю земли - это как стать космонавтом или поэтом. Помечтать и забыть. Дошли до самого края за всю историю человечества всего от силы тысячи две землян.
Пусть я буду две тысячи первой. И в рюкзаке у меня - флаг "АиФ".
Берегитесь белых медведей!
"СЕЛИ на "Барнео". - И сразу в ручке замёрзли чернила... Минус 22 на русской ледовой базе в двух градусах от точки ноль. "Добро пожаловать!" - подаёт у скользкого трапа руку наш экспедиционный лидер Виктор Боярский, директор Музея Арктики и Антарктики, и отряхивает с бороды мелко колотый лёд. В полярном пуховике я сползаю с трапа и нащупываю унтами почву. Вернее, льдину.
"Барнео", "перевалочный пункт" перед конечной точкой маршрута, существует всего месяц в году - от конца полярной ночи и до начала таяния льдов. Месяц, когда в получасе лёта от полюса поселяются учёные и сменяются туристы, а единственная из постоянных обитателей лагеря женщина - повар Галя из Донецка - варит на всех сосиски, прибывающие с каждым бортом из Москвы. Всю весну вокруг "Барнео", не заходя, бродит солнце...
"Нахождение базы на дрейфующем льду, когда не исключён быстрый разлом льда и образование открытой воды, а также наличие старых трещин, занесённых снегом; низкая температура наружного воздуха; возможное присутствие белых медведей". Это попросили выучить наизусть ещё в самолёте. К встрече с белым медведем морально я подготовилась. Но только не к тому, что увидела, спустившись на лёд в 100 километрах от полюса.
Барбара Хиллари.
Я нацарапала это карандашом вмиг застывшими пальцами.
76-летняя негритянка.
В такой же, как у меня, полярной куртке и унтах, со слезами на глазах - от счастья или от лютого ветра - и уже явно побывавшая в той точке планеты, куда все мы стремились. Барбара Хиллари плакала потому, что несколько часов назад стояла на вершине мира, на 90-й параллели, сжавшейся в кулак.
- Я первая чёрная женщина, покорившая Северный полюс! - сказала она, и я даже забыла записывать в блокнот. Самое моё... северное интервью. - Я бедный человек, учительница, сейчас на пенсии. О моей мечте побывать на полюсе написали в "Нью-Йорк таймс" - и вся Америка присылала мне деньги на билет, буквально по два доллара! И я сделала это! - Её слёзы слизал колючий ветер, и Барбара Хиллари, пенсионерка, прошедшая путь от "Барнео" до полюса на лыжах, забралась в Ан-74, оторвавшийся от льдины, и улетела на Большую землю.
С этого же ледового аэродрома поднялся в воздух маленький вертолёт, с 88-й параллели взявший курс на самый-самый Север.
Где тут Северный полюс?
ЧЕРЕЗ полчаса Ми-8 сел посреди всё той же пустыни.
"90 градусов норд", - воткнул в ближайший сугроб голубой флаг, сразу попавший в лапы голодным ветрам, "директор Арктики".
"Приплыли". Ликуем.
Но что-то не так.
- Ну, а сам Северный полюс-то где?.. - Нормальный журналистский вопрос.
- А ты точно до него хочешь дойти? - нормальный в этих широтах ответ.
Виктор Боярский настроился на сигнал космических спутников. Даже он пока точно не знал, где сегодня Северный полюс.
Больше трёх тысяч километров было уже за плечами - по дороге к нему. До конечной цели оставалось, как показывали приборы, всего метров 600, и на них вполне можно было закрыть глаза. Потому что это были 600 самых тяжёлых метров. Их нужно было ещё пробежать. Поскальзываясь на льду, как на катке, опасаясь трещин, карабкаясь через прозрачные торосы и задыхаясь с каждой секундой от морозного ветра и отчаяния: льдина плыла к югу быстрее, чем я могла в своих унтах прыгать на север. "Стой!" - вдруг замерли цифры на приборе.
90-я параллель, секунда в секунду, с точностью до одного метра.
Под ногами был всё тот же лёд, припорошённый снегом... Так, примерно в 2 часа ночи, при полном свете дня, я достигла полюса. Своего, личного. Через мгновение льдина уже относила меня от него.
Северный ветер зазвенел в пустой фляге, когда я достала из-за пазухи белый флаг - и ветер вырвал его из рук. Боярский отрезал шнурок от своих унт и привязал пойманный стяг "Аргументов и фактов" к древку. И я воткнула в сугроб свой флажок. Две тысячи первый.
Покорители