С родителями тоже надо работать. Они очень крепко держат своих детей, слишком оберегают их от контакта с внешним миром. Да, найти общий язык с окружающими детям-инвалидам гораздо сложнее, чем здоровым, но чем дольше их исключают из обычной среды, тем сложнее им будет потом контактировать с миром.
ЕСЛИ даже медики, которые должны бы знать реальные возможности детей с аутизмом, синдромом Дауна, нарушениями слуха и зрения, убеждены, что эти ребятишки ущербные и безнадежные, что уж говорить об остальных. Распространенное заблуждение: "не такие" дети рождаются только у алкоголиков, наркоманов и бомжей, поэтому ни они, ни их родители не должны рассчитывать на человечность, они - слой некрасивый, их надо спрятать и забыть. Между тем дети с синдромом Дауна и аутизмом рождаются независимо от уровня доходов и образа жизни их родителей. Детский церебральный паралич в 80% случаев - диагноз, поставленный вследствие родовой травмы, и, за исключением немногих случаев, интеллект ребенка абсолютно не страдает.
Немудрено, что большинство родителей, даже не отдав родное дитя "доброму" государству, входят в одну колею со всеми и не подозревают, что развивающие занятия с ребенком, начатые как можно раньше, способны сравнять его со здоровыми ровесниками. Например, трехлетки с клеймом от психиатра "необучаемый, глубокая умственная отсталость" после регулярных занятий с опытными педагогами и психологами в семь лет идут в обычную школу!
Возвращать детям нормальную жизнь сейчас берутся только общественные организации, зато появились они практически во всех областных центрах России.
Счастливы, потому что работают
ТОМСК - удивительный город. Здесь не жалуются на отсутствие денег и довольны властями! Это при том, что уровень цен в магазинах тот же, что и в столице. Старушки вынуждены на рынке проходить мимо элементарных яблок, потому что килограмм стоит 40 рублей, а пенсия составляет в среднем 700 - 1000. Здесь привыкли к иномаркам, к тому, что в самом тихом и зеленом районе города вырастают двухэтажные особняки, прозванные "полем чудес". Богатые и бедные живут бок о бок, но навязчивой идеи, будто толстосумы обязаны делиться, у тех, кто сам занимается фактически благотворительностью, почему-то не возникает.
Столичные организации, избалованные энергичным мэром и близостью к властям, первым делом считают деньги и ждут спонсоров. "Напечатайте наш адрес и скажите, что мы сидим без денег!" В Томске чужую помощь принимают с радостью, но особенно на нее не рассчитывают и выживают сами: участвуют в конкурсах на получение грантов или... работают бесплатно. Не потому, что деньги задерживают, а потому, что их нет и не предвидится. А дети, от которых отвернулись все, кроме родителей, растут и нуждаются в грамотных педагогах.
Только один материальный "пунктик" у работников общественных организаций, пожалуй, есть: спонсоры охотно работают с детскими домами и интернатами для детей с различными патологиями, тем самым как бы поощряя порочную практику, когда государство с готовностью забирает детей у родителей и распихивает их по домам ребенка, детдомам, интернатам, где малыши живут как растения, вообще без надежд на будущее. Может быть, сердобольные нянечки в интернатах и любят этих детей, но они в них не верят. Не учат ходить - "ведь они никогда не смогут этого делать", не учат завязывать шнурки - "им это сложно, все равно не справятся" и т. д. Сотрудники общественных организаций сетуют: "Про то, что этих детей можно не только кормить-одевать, но и учить, никто не думает! Спонсоры помогают интернатам и уверены, что это лучшее, что можно сделать для детей-инвалидов". Таков диагноз нашего общества. Люди жалеют инвалидов, но видят в них убогих, а не равных.
Болезнь-благословение
ДЕТЬМИ брезгуют, родителей жалеют. "Ах, какой крест они несут по жизни!" А родители, которые нашли выход, которые не заперты со своим непонятым ребенком в четырех стенах, а водят его в специальные детские сады и центры, счастливы. Они устали объяснять, что ребенок, который в чужих глазах выглядит безнадежным инвалидом, - для них судьба и благословение. Потому что родители здоровых детей слишком привычны к тому, что с их ребенком все в порядке, и с каждым годом уделяют ему все меньше времени. По статистике, если оба родителя работают, то их ребенку ежедневно достается аж 18 минут внимания! Дети с отклонениями требуют куда больше заботы. И долгое непрерывное общение с ребенком только поначалу носит характер вынужденного и валит с ног. Узнав особенности своего ребенка и поняв его, родители становятся по-настоящему счастливы, потому что теперь они заодно с малышом, а не с сухой, мрачной статистикой.
Кстати, о статистике. У всех, кто занимается в Томске особыми детьми, я спрашивала цифры. И все пожимали плечами, ссылаясь на то, что они и сами не смогли их достать, и тяжело было разыскивать детей-инвалидов с синдромом Дауна, ранним детским аутизмом, ДЦП, потому что данные не отыскались ни в комитете здравоохранения, ни в поликлиниках. А от скольких малышей мамаши отказываются еще в роддоме именно потому, что ребенок родился больным, в нашей стране никто подсчитать и не пытался.
Если бы не наша темнота и привычное упование на то, что государство поможет и защитит (читай: заберет больного ребенка, чтоб я с ним не возился), особым детям не пришлось бы всю жизнь прятаться в четырех стенах и страдать от того, что на улице все проявляют к ним нездоровое любопытство. В цивилизованных странах подросшие дети-инвалиды, если им позволяет здоровье, обеспечены работой, у нас - имеют право на крохотную пенсию. А ведь от рождения ребенка с синдромом Дауна не застрахована (деньгами, положением, образованием) ни одна семья. 1 младенец из 700. Это соотношение, в котором никто не виноват, одинаково в разных странах, климатических зонах и социальных слоях. Лишняя хромосома существует с момента зачатия.
Умственный коэффициент аутистов, которым в нашей стране ставят однозначный приговор "необучаем", по 100-балльной шкале часто превышает 70 баллов. Из 10 тысяч новорожденных 15-20 - аутисты. 10% из них обладают выдающимися способностями. Для сравнения: среди "здоровых и полноценных" особо талантливых - меньше 1%. Достоверно известно, что великий джазовый пианист Дерек Паравичини - аутист, про гениального математика Реймонда даже сняли фильм, после которого аутистов стали называть "людьми дождя". Задним числом ученые причисляют к аутистам Эйнштейна, Агату Кристи и Моцарта. Кто знает, сколько гениев дадут о себе знать через 10-15 лет потому, что сейчас энтузиасты стали заниматься с особыми детьми.
"Аутизм - подарок судьбы, и мой ребенок для меня - чудо!"
РУКОВОДИТЕЛЬ Томской региональной общественной организации родителей и опекунов инвалидов детства "Незабудка" Надежда Германовна ПУСТОВОЙТОВА:
- Для детей с синдромом Дауна, ДЦП давно уже худо-бедно что-то создавалось. Для аутистов, которые внешне абсолютно здоровы, ничего не было. Трудно даже диагноз поставить! Если у дауненка или олигофренчика на лице все написано, то с нашими детьми приходится пройти массу консультаций у специалистов, чтобы просто выяснить диагноз. Раньше трех лет его практически не ставят, а моему ребенку поставили только в пять. И поставили те самые специалисты, к которым мы обращались на протяжении нескольких лет. Мы работаем благодаря им и их же обучаем: организовываем семинары, приглашаем врачей и педагогов. От аутистов часто отказываются, но после того, как поставили диагноз, практически никогда: в этот момент родители начинают понимать, почему были такие трудности в общении с ребенком и что делать дальше.
Наши взрослые дети находятся здесь целый день (с девяти до пяти) и занимаются трудом: стирают и гладят белье для одиноких стариков. Стирает, конечно, инструктор по труду, который нажимает кнопки на стиральной машине. А дети гладят. К ним приходят педагог по рисованию, учитель музыки. Дети занимались соломкой, рисунками, флористикой. Сейчас все увлечены оформлением двора. Видели, какой у нас дворик? Мы стараемся его обихаживать. Дети копают, сажают деревья, устраивают во дворе спортивные мероприятия и эстафеты. После обеда они три раза в неделю ходят в дом детского творчества, когда здесь начинаются индивидуальные занятия для маленьких. На каждого ребенка - педагог. У нас работают дефектологи, психологи, воспитатели, а два раза в неделю мы ходим в детский медико-педагогический центр на занятия к музыкотерапевту и арт-терапевту.
По новому гранту мы смогли ввести игровую форму психотерапии. В специальной комнате с игрушками сидит психотерапевт медико-педагогического центра. Ребенок предоставлен самому себе, и если хочет, то может включать в игру психотерапевта. Поначалу наши дети так бросаются на игрушки, что ничего вокруг не замечают, они учатся играть и, значит, жить. Для аутиста ведь характерно, что ему не нужен никто, кроме матери. Всех остальных он использует как игрушки, он не видит в них полноправных людей, как он сам. Он и маму-то использует. А во время сеансов наши дети учатся играть именно с человеком, строят свою будущую деятельность в жизни. Среди игрушек есть куклы разных профессий, с добрыми и злыми лицами, есть игрушки-фрукты, куча всяких машин, конструкторов - с таким набором ребенок может выстраивать свой собственный мир. Родителей к окошкам не пускают, потому что в комнате есть игрушки "мама", "папа", "братик", "сестренка" и т. д., а некоторые дети откручивают им головы. Сами родители видеть этого не должны. Психотерапевт передает им в подходящей форме, что у ребенка напряг в отношениях с ними и надо сделать то-то и то-то, чтобы этот надрыв убрать.
Родители всех наших аутистов - люди не просто с высшим образованием, а кандидаты и доктора наук. Мамы считаются слишком холодными, а папы - слишком умными, и якобы от этого дети становятся закрытыми от мира. За полгода работы папы наши поменяли свой взгляд не только на своих детей, но и на жен. Семьи проходят через тяжелейшие конфликты: мамы погрузились в активную деятельность, а папы остались без трех блюд на обед. Как минимум папам достается меньше внимания, как максимум - они учатся многое делать самостоятельно, а не только решать глобальные задачи за компьютерами. И семьи, которые благополучно проходят через эти конфликты, только крепнут. Каждый месяц педагоги раздают родителям пособия с новой информацией, которую необходимо вложить им в голову. Мой главный совет другим мамам - никаких разводов!
Существуем мы всего год, а плотные занятия с детьми начались только прошлой осенью. Для аутизма это, конечно, не срок, нужно, по крайней мере, лет десять. Но заметные сдвиги уже есть. На детей просто "набросились" со всех сторон и не дают им замкнуться в себе. Каждый ребенок ходит в три учреждения: в садик, "Незабудку" и Хобби-центр - сдвиг уже в том, что они посещают столько мест, а ведь они якобы не хотят знать новые помещения, дороги, виды деятельности. Сначала у детей были страшные конфликтные ситуации, а потом они все продвинулись в своем обучении. Это говорят не только наши педагоги, но и в садике: дети стали просто неузнаваемы.
Я нашла смысл жизни, пересмотрела свои взгляды на ребенка, на себя и на людей. Меняется родитель - меняются дети. Вся проблема в том, что родители ужасно несчастны из-за того, что их ребенок - инвалид. Когда в душе у них что-то переворачивается, когда родители начинают чувствовать себя счастливыми, ребенок тоже меняется. Я аутизм вообще воспринимаю как подарок судьбы, для меня мой ребенок - чудо. Так ведь он чудо у каждого, независимо от того, здоров он или нет! Мне даже снится, что я счастлива. Если бы он был не аутист, моя жизнь была бы совсем иной, только личной. А теперь моя личная жизнь - это наша общественная организация.
Родителей надо убедить, что их ребенок - нормальный
ДИРЕКТОР специальной (коррекционной) общеобразовательной школы N 39 г. Томска Зоя Ивановна ГОЛЕНЦЕВА:
- Хотя бы к трем годам надо знать возможности своего ребенка, тогда врачи и педагоги в состоянии будут ему помочь. Принцип коррекции срабатывает до десяти лет, после этого изменить что-либо маловероятно. К сожалению, часто родители замечают, что ребенок отстает в развитии, когда он уже школьник.
Поскольку наша школа коррекционная, мы работаем по особому учебному плану, имеем свою медико-психологическую службу, а 2 раза в год наши дети получают медикаментозное лечение (витамины, при необходимости психотропные препараты). За 9 лет мы должны и детей, и родителей научить пользоваться медикаментами, с которыми им придется идти по жизни. Наши дети не удерживаются в других учебных заведениях зачастую именно потому, что у них органические поражения и осень - весна - это время, когда их надо пролечивать. К девятому классу многих наших детей мы выводим на комиссию и снимаем диагноз "умственная отсталость", тем более что в обычных школах отказываются от многих детей даже с пограничным состоянием.
К нам ребенок приходит никакой, он ничего не может делать, запущен и родителями, и педагогами. Наша задача - "поправить" его со всех сторон, обучить его самообслуживанию и трудовым навыкам. У нас уже третий год работает кабинет социально-бытовой ориентации, где дети учатся готовить, стирать. И эти элементарные навыки самообслуживания, которые дети приобретают, очень облегчают жизнь родителям. Наши дети - те, кого родители не оставили, не сдали в интернаты.
Корень нашей работы - воспитание родителей, их отношения к собственному ребенку. Почти всегда родители сидят без элементарнейшей информации. У врачей нет времени сесть и объяснить, чем их ребенок отличается от других, в чем его особенности. Сейчас я работаю с мамой, чей сын с синдромом Дауна учится в нашей школе. Старшая девочка в семье понимает, что брат ее - инвалид, и не хочет жить: настолько общество наше не готово еще принимать особенных детей. В семье конфликт: мама убегает в слезах из дома, папа конфликтует с мальчиком. Если бы люди понимали!.. Если бы учителя этой девочки правильно оценивали ситуацию, могли объяснить ей, что ее брат - такой же, как все.
Прием родителей - это боль. Мы работаем с их детьми и знаем, что они нормальные. А родителей надо убедить: "Радуйтесь, что у вас есть ребенок, смысл жизни. Знаете ли вы, как сложно вырастить сейчас здорового ребенка? Почему вы решили, что у всех дети нормальные, а у вас - нет?" Мы никогда не договоримся, каким хотим видеть ребенка. Он родился - и ему нужно радоваться, а ни в коем случае не бросать.
Если ребенку поставили диагноз нашего учреждения, родители имеют полное право отправить его в ту школу, которую они сами выбрали. И очень часто они оставляют его в обычной школе, где к пятому - шестому классу он уже не в состоянии усваивать программу. Ребенок либо уходит из школы и бродяжничает, либо родителям приходится нанимать ему учителей и учить его за деньги. Но сам-то он чувствует себя некомфортно! Чем раньше ребенок с отклонениями в развитии, поведении придет в коррекционное учреждение, тем лучше это скажется и на нем, и на родителях.
Я пять лет занималась на дому с ребенком с диагнозом ДЦП. У него не работали ни ручки, ни ножки, двигался только один пальчик. И я учила его печатать на машинке. Очень способный, умненький ребенок! Но в силу его физических недостатков, в силу недостатка занятий интеллект терялся. Если вовремя ребенком заняться, если научить прежде всего родителей правильному подходу к ребенку, он может вырасти таким же, как здоровые дети. Родители, опустившие руки, признавшие, что их ребенок - инвалид, сами приговаривают его к неполноценной жизни.
Очень хочется, чтобы труд, вложенный в наших детей, не пропадал, чтобы государство подумало о рабочих местах для них. Наш мэр и департамент образования уделают нам внимание. Думаю, мы обязательно доживем до того, что у нас приживется пример Франции. У них все подросшие дети-инвалиды трудоустроены, работают на компьютерах, заводят семьи и зарабатывают те же деньги, что и здоровые. Наверное, мы еще увидим, как примут закон, по которому на каждом частном и муниципальном предприятии будут выделять рабочие места специально для взрослых инвалидов и выпускников коррекционных заведений. А если предприниматель не пожелает брать на работу инвалида, он будет вносить деньги в кассу для помощи детям-инвалидам. У нас в городе очень уважают мэра, и наверняка все пошли бы ему навстречу.
Сколько бы мы ни отворачивались, сколько бы ни говорили о том, что инвалидам помогают, реальной помощи я пока не вижу. Человеку надо найти работу, чтобы он чувствовал себя полноценным в обществе. В этом и наше счастье. Я убеждена, что все несчастья на земле происходят только потому, что мы что-то недоделываем для этой категории людей, а жизнь продолжается потому, что некоторые им все-таки помогают.
Среди здоровых детей необычный развивается быстрее
РУКОВОДИТЕЛЬ Центра раннего развития Томского Хобби-центра Татьяна Викторовна ИГРУШКИНА:
- Наш проект, в котором сейчас участвуют дети с синдромом Дауна, ранним детским аутизмом и те, кто не вписывается в обычные садики и центры, существует уже около года. Для особых детей необходимо строить третье пространство: не обычное и не специализированное, как в интернатах и спецшколах, а совершенно иное. Необычный ребенок перетягивает на себя все внимание воспитателя и совершенно отвлекает его от остальных детей, притом что группу из 20 детишек мы "разбавляем" максимум тремя проблемными. Когда мы это заметили, начали целенаправленно работать так, чтобы никто не становился средством для развития других, потому что перекос внимания вредит всем. Сейчас мы уже точно можем сказать, что общение со здоровыми сверстниками очень благоприятно сказывается на развитии особенных детей.
Он такой же, как я
ПЕДАГОГИ ДДЮ "Кедр" Ирина Аркадьевна ВОЛНИНА и Лидия Яковлевна НЕГРЕЙ:
- Мы собрали по школам списки детей, сидящих на надомном обучении, и создали группу для детей с ограниченными возможностями (снижением слуха, зрения, ДЦП, травмой позвоночника). Фактически никого, кроме родителей и учителей, они не видят, поэтому самое страшное в их жизни - жуткий дефицит общения.
Для детей с ДЦП мы устраивали катания с ледяной горы: ведь их никогда туда не пускали. Мамы боялись ужасно, сажали детей к себе на колени. А вы можете себе представить, что испытывает 12-летний ребенок, который впервые в жизни катится с горки! Они катались и катались, наверное, в них проснулось ощущение движения и свободы. Самые обыкновенные, нам уже надоевшие занятия, кажутся этим детям большим удовольствием. Однажды мы обустраивали двор: просто взяли лопаты, вышли выкопать ямки для деревьев. Городские дети, которые выросли среди асфальта и редко бывают на природе (потому что не всякие родители могут позволить себе регулярно вывозить ребенка-инвалида за город), получали несказанное удовольствие просто оттого, что копались в земле.
С родителями тоже надо работать. Они очень крепко держат своих детей, слишком оберегают их от контакта с внешним миром. Да, найти общий язык с окружающими детям-инвалидам гораздо сложнее, чем здоровым, но чем дольше их исключают из обычной среды, тем сложнее им будет потом контактировать с миром. Ребенок с ДЦП болен телом, но душой здоров, и надо всеми силами помогать ему осознать это. Есть родители, которые понимают это. Например, Костина мама категорически отказывается от инвалидного кресла для сына и настаивает, чтобы он ходил сам, она всячески подталкивает его к тому, чтобы он вел себя, как обычные дети. Здоровый ребенок только первые полчаса смотрит на больного ровесника со специфическим любопытством (он не так держит ручку, не так двигается), но после личного контакта у детей гораздо скорее, чем у взрослых, не остается сомнений: он точно такой же, как я.
С клеймом "инвалид" ребенок лишается индивидуальности
РУКОВОДИТЕЛЬ Службы лечебной педагогики "Томский ковчег" Елена Викторовна РЫНКОВА:
- Мифы о недостатках даунят - нелепые и жестокие сказки. Ограничены возможности не их, а тех взрослых, которые спешат создать для них особое пространство, ограничены родители, которым некуда отвести своего ребенка, потому что он теряется на фоне общегородских проблем. Все существующие в городе службы, реабилитационные центры уже готовы рассматривать ребенка как инвалида, как человечка с ограниченными возможностями и определенными дефектами, готовы заранее принять факт, что чего-то он делать не сможет, а об индивидуальном подходе приходится слышать нечасто. Фактически это подготовка к иждивенчеству с раннего детства. Ребенка не учат реализовывать себя, его обкладывают со всех сторон льготами, и считается, что такой путь - самая прямая дорога к его счастью. Причем к иждивенчеству приучают и родителей, которые тоже получают определенные льготы и совершенно не учатся активному отношению к жизни, да и возможности у них уменьшаются, потому что они постоянно ухаживают за ребенком.
У нас очень развита дефектология, а она сильно ограничена во взгляде на ребенка: ведь его потенциальным возможностям уже определены границы (на это он не способен, то не потянет). Лечебная педагогика предлагает иную форму общения с ребенком. Он сам в состоянии выбрать, кем хочет быть: художником, музыкантом или помощником воспитателя.
Главный наш принцип - индивидуальный подход к ребенку и его потенциальным возможностям. На группу из 9 человек приходится 3-4 воспитателя. Пусть сейчас ребенок не может что-то сделать, это неважно, он какое-то время будет наблюдать за другими детьми, а позже втянется и сам. Даже если у ребенка диагноз "аутизм" и вроде бы можно говорить, что его не интересует окружающий мир, во время чтения сказки он все равно садится и напевает песенку, которую обычно поют остальные дети. Он тоже включается в общий ритм, и его реакции на то, что ему не нравится в окружающем мире, становятся более спокойными.
Когда мы открывались, расклеивали афишки о начале своей деятельности, возникли сложности, потому что мы принципиально избегаем определения "дети-инвалиды", а родители привыкли реагировать именно на такие штампы, которыми общество наградило их детей. Поэтому мы находили своих детей по "сарафанному радио". Сейчас мы распространяем буклеты в поликлиниках.
Проблему занятий с особыми детьми надо решать на уровне городской семейной политики, а финансирования практически нет. Муниципальные заказы не всегда подходят под направление нашей деятельности, мы можем участвовать в конкурсах на гранты, но не всегда можем их выиграть. Нестабильное финансовое положение, конечно, очень отвлекает от непосредственной нашей работы: если я ищу источник финансирования, я уже не могу работать с детишками, и коллеги мои остаются одни. Администрация города знает о нас, к нам несколько раз приходили посмотреть на занятия. Деятельность нашу поддерживают морально ("Вы молодцы, хорошо бы такая служба действовала постоянно"), но материальных подкреплений так и не поступило. А ведь нам надо решать элементарные проблемы: как доставить ребенка из дома сюда. Не все родители в состоянии тратить полтора часа на дорогу в один конец. А если ребенок - в инвалидном кресле?.. Одно время я пыталась "пробить" автобус, но пришлось пока эту затею оставить.
Как вовремя заметить задержку в развитии
РЕБЕНОК должен уметь:
к концу первого месяца - лежа на животе, на короткое время приподнимать голову; фокусировать взгляд на лице.
...второго месяца - улыбаться в ответ на вашу улыбку; провожать взглядом предмет, перемещаемый по дуге прямо перед ним; реагировать на звон колокольчика (вздрагивать, плакать или затихать); не только плакать, но издавать другие звуки (агукать).
...третьего месяца - лежа на животе, поднимать голову на 45°.
...четвертого месяца - лежа на животе, поднимать голову на 90° громко смеяться; провожать взглядом предмет, перемещаемый по дуге перед его лицом в диапазоне 180°.
...пятого месяца - твердо держать голову в вертикальном положении; лежа на животе, приподниматься, опираясь на руки; переворачиваться; обращать внимание на очень маленький предмет; визжать от восторга; тянуться к предмету; спонтанно улыбаться; держать погремушку основаниями или кончиками пальцев.
...шестого месяца - поддерживать голову на одном уровне с телом, когда его пытаются посадить; произносить некоторые гласные и согласные звуки или их сочетания.
...седьмого месяца - сидеть без опоры; издавать влажный фыркающий звук.
...восьмого месяца - переносить часть веса на ноги, если его держат в вертикальном положении; перекладывать предметы из одной руки в другую; подгребать к себе маленькую вещь и зажимать ее в кулачке; поворачиваться в сторону голоса; искать упавший предмет.
...девятого месяца - прилагать усилия, чтобы добраться до игрушки, находящейся за пределами его досягаемости; искать упавший предмет.
...десятого месяца - стоять, держась за что-нибудь; пытаться встать из сидячего положения; возражать, если вы пытаетесь забрать у него игрушку; неотчетливо произносить "мама" или "папа"; играть в "ку-ку".
...одиннадцатого месяца - самостоятельно садиться из положения на животе; подбирать с поверхности маленький предмет любой частью большого и указательного пальцев; понимать слово "нельзя", но не всегда повиноваться.
...двенадцатого месяца - ходить, держась за мебель.
Если вам кажется, что малыш не справляется с тем, что он уже должен уметь, обратитесь к врачу. Скорее всего, у вашего ребенка все будет в порядке, но лучше подстраховаться, чтобы "поймать" проблему в зародыше. Недоношенные дети развиваются медленнее и достигают основных показателей позже, наверстывая то время, которое они "недосидели" в маме.
Как найти опытных педагогов для особого ребенка
ОБЩЕСТВЕННЫЕ организации, которые не признают детей с синдромом Дауна, ранним детским аутизмом, умственной отсталостью и ДЦП беспомощными инвалидами, выходят на своих "клиентов" через местные департаменты здравоохранения, образования, социальной защиты и через поликлиники. Там можно найти их контактные телефоны и адреса.
Автор благодарит председателя правления Томского Детского фонда Галину Владимировну Попову за помощь в подготовке материала.