Молодому рабочему челябинского металлургического завода оторвало большой палец на правой руке. Сунув палец в карман, он на троллейбусе приехал в областную больницу. Минуя приемный покой, прошел сразу в ординаторскую, достал палец с прилипшими к нему табачными крошками: "Ребята, может, пришьете? А то выбрасывать жалко..." На его счастье, дежурным врачом в тот вечер был Александр Григорьевич Пухов.
С тех пор прошло десять лет.
Начало
В 1985 ГОДУ, Пухов тогда заканчивал учебу в клинической ординатуре на кафедре госпитальной хирургии, покойный профессор Малышев, заведующий кафедрой, вызвал его и сказал: пришел приказ Минздрава СССР о создании микрохирургической службы в области. Поедешь в Москву учиться.
Молодой доктор уже имел опыт работы общим хирургом, намеревался серьезно заняться сосудистой хирургией, поэтому предложение организовать работу нового подразделения его заинтересовало. Но от вопроса все-таки не удержался:
- А что это такое, микрохирургия?
- Не знаю, - ответил профессор. - Вернешься - расскажешь.
В России тогда как раз гремело имя Рамаза Датиашвили, который пришил ноги литовской девочке Расе. До этого считалось, что подобную операцию могут сделать только за океаном.
Полгода учился Александр Пухов в Москве. Под руководством преподавателей, прошедших стажировку в Америке, тренировался на крысах. Экзамен считался сданным, если после операции на хрупкой, ломкой артерии крысы зверек оставался жив. Завершив учебу, Александр Пухов вернулся в родной Челябинск. На базе отделения сосудистой хирургии областной больницы было открыто новое отделение - купили дорогостоящее оборудование, со временем сформировался замечательный коллектив единомышленников: микрохирурги Павел Попугаев, Александр Медведев, Игорь Артемьев, Виктор Нужный, ординатор Павел Горбунов и, разумеется, бессменный заведующий микрохирургическим центром Александр Пухов. Сегодня этой великолепной команде по плечу операции такого уровня сложности, что маститые, видавшие виды хирурги, причем как московские, так и зарубежные, лишь разводят в недоумении руками...
- Мы проводим операции очень высокой степени сложности, - рассказывает Александр Григорьевич. - Все они ведутся под микроскопом при увеличении до 25 раз (для того чтобы сшить, например, артерию пальца диаметром в один миллиметр, требуется наложить десять швов нитью тоньше человеческого волоса), продолжительностью по 8, 10, случается, и по 20 часов подряд. Несколько суток на работе - для нас явление нормальное, привычное. Иногда случается две операции вести параллельно. Особенно когда подряд идут экстренные пациенты. Слава богу, у меня жена - медицинский работник - врач-дерматолог, понимает специфику нашей работы, вопросов "Ты где ночь провел?" и "Почему еле живой приплелся?" не задает. А вот жены некоторых моих сотрудников поначалу приходили - проверяли, чем занимаются по ночам супруги.
"Центр имени академика Пухова"
ПЕРЕЛИСТЫВАЮ альбом с фотографиями, на которых запечатлены люди, спасенные за десять лет доктором Пуховым. Вот пациент, у которого был рак нижней челюсти. На левой стороне лица ужасный нарост, метастазы проникли в горло. Микрохирурги радикально убрали опухоль, заменили ткани челюсти костью, взятой с лопатки, и вот оно, чудо: на фотографии рядом - практически здоровый человек. Следующая фотография - семилетняя девочка, побывавшая в лапах медведя. Малышка давно хотела сходить в зооцирк, но родители все откладывали долгожданный поход, и случилось так, что девочка отправилась туда одна: очень уж хотелось ей на мишек посмотреть. Воспитанная на народных сказках, девочка решила угостить "доброго и ласкового" зверя конфеткой. Косолапый презента не оценил, и в мгновение ока рука ребенка оказалась в его пасти. Другая рука, которой она попыталась оттолкнуть медведя, стала добычей второго хищника... Когда девочку привезли в больницу, руки представляли собой кровавое месиво. Микрохирурги в буквальном смысле слова слепили ей новые руки. В качестве "строительного" материала был использован сальник из живота, а кожу для новых рук взяли с ноги. А вот больной остеомиелитом, которому пришлось перенести около 60 операций в различных клиниках. Но судьба все-таки сжалилась над ним - несчастный попал к доктору Пухову, который заменил гниющую кость, пересадил лоскут кожи с сосудами и нервами, и человек забыл дорогу к врачам.
А на этом больном официальная онкология поставила крест - рак носа. Пухов сделал ему шесть реконструктивных операций, шаг за шагом формируя перегородку, ноздри, другие детали и фрагменты...
- Александр Григорьевич, я слышал, некоторые пациенты, приезжающие к вам, спрашивают: здесь находится "Центр имени академика Пухова"? Судя по всему, личность вы легендарная?
- Расскажу вам об одном случае. Как-то в городскую больницу привезли студента, которому оторвало руку на уровне плеча. В экстренном порядке парню ушили культю, а руку завернули и отдали лифтеру, чтобы в морг отвез. А лифтер грамотный оказался: зачем, спрашивает, вы руку хотите выкинуть, ее же в областной больнице пришить могут? Врачи очень удивились: ты что, спятил? У нас что, Америка какая-нибудь, чтобы руки пришивали? А лифтер свое гнет: насчет Америки не знаю, врать не буду, а меньше чем в километре отсюда пришивают... Вот ведь какие чудеса бывают, врачи не знали, а простой лифтер знал, и благодаря ему молодой парень не остался на всю жизнь калекой. А вообще везут к нам экстренных пациентов из всех близлежащих областей: Курганской, Свердловской, Кустанайской. Раньше, во времена Советского Союза, санавиацией доставляли, а сейчас многие как могут, так и добираются. Кладут палец, кисть руки, ухо в карман и едут на поезде. Я одному коллеге на Западе рассказывал, что у нас в центре проходит больше тысячи реплантаций в год, он не поверил: как так - больше тысячи? У него-то в Англии дай бог 1-2 реплантации в год. Скорее всего, это связано с тем, что у них вопросы охраны труда на производстве решены лучше и потому меньше травматизма. Вообще, в Америке, в Европе реплантация крупных сегментов - большое событие, а у нас... Обычная, рядовая операция.
Рядовая операция
20 МАРТА 1995 года Антон Кочергин встал рано, не было еще и шести, в семь надо было быть на заводе, не то не избежать взбучки от мастера. Очень строгий мастер был у 15-летнего Антона на металлургическом заводе, где мальчик проходил практику.
- Я тогда с ножовкой по металлу да с напильником кое-как умел обращаться, поэтому очень удивился, когда мастер-наставник, которого куда-то позвали, уходя, велел мне поработать на листосгибочном станке. Я даже, честно говоря, не знал, как включается этот станок. Кого-то попросил, мне включили его, начал работать, а потом застряла деталь, стал ее доставать и случайно нажал ногой на педаль. Гильотина опустилась, и все - я с одной стороны, руки с другой... Но в первые минуты я даже не понял, что произошло.
Операция длилась более 8 часов. Одновременно работали две бригады (каждой по руке). Кисти пришили, однако стопроцентную гарантию, что они приживутся, не дал бы тогда и Господь Бог. Лишь через две недели микрохирурги облегченно вздохнули - приживление состоялось.
Антон: Помню, когда везли в операционную, увидел женщину, которая шла по коридору и ревела. Я еще подумал: и чего ревет? Ничего страшного не произошло. Я почему-то с самого начала был уверен, что все закончится хорошо, хотя прежде никогда о подобных операциях не слышал. Позже-то я узнал, что плакала женщина вовсе не по моему поводу: она работала на швейной фабрике, и ей станком отрезало четыре пальца. Их подобрали, принесли к заводской медсестре, а та сказала: "Зачем они мне? Я не волшебник, чтобы их обратно приделать". И пальцы выкинули...
После операции Антона ждал длительный и очень мучительный процесс реабилитации: физиотерапия, лечебная физкультура, массаж... Трудно, наверное, представить, какую нужно иметь силу воли, чтобы, невзирая на адскую боль, часами разрабатывать "новые" руки.
Антон: Поначалу я боялся, что пришитые конечности не выдержат нагрузок, вновь оторвутся или что-то внутри поломается, но врачи успокоили: все будет нормально. На сегодняшний день я восстановил функцию рук практически на 99 процентов. Никаких неудобств абсолютно не ощущаю: подтягиваюсь на турнике, делаю подъем с переворотом, пишу, как и раньше, недавно шить научился. Сейчас ремонт в квартире сам делаю...
Александр Пухов: Антон у нас пролежал очень долго. После приживления конечностей монтировали аппарат Илизарова, потом демонтировали, потом сделали еще несколько корригирующих операций. Антон молодец, по-мужски подошел к своей беде. Он вообще мужественный человек: и нам помог, и себе помог, и все у него теперь хорошо. А бывает, человека прооперируешь, а через какое-то время он приходит и заявляет: вот вы мне руку пришили, а она у меня не работает, отрезайте обратно... Люди разные. Мы-то стараемся, прилагаем максимум усилий, чтобы вернуть человеку здоровье, а он не хочет минимум затратить, не занимается, не восстанавливает себя, и в результате болтается у него пришитая конечность, как натуральный протез.
Антон: На мастера, я его частенько, кстати, вижу, в принципе зла не держу. Во многом благодаря врачам, конечно, не позволившим мне остаться калекой. Спасибо им: вся жизнь впереди, летом собираюсь поступать в Уральский государственный университет, хочу выучиться на экономиста.
Александр Пухов: На Западе одну руку где-нибудь пришьют - и ну давай прославлять да хвалить себя на все лады, не важно, что рука потом не прижилась и ее снова пришлось ампутировать. А тут - две руки! Не только у нас, в мировой практике случай уникальный. По документам ВТЭК ампутация первого пальца правой руки - это потеря 30-40 процентов трудоспособности, а если человек был, допустим, часовым мастером, то всех 100 процентов. А ведь это только один палец... У Антона сейчас третья группа инвалидности. Но я думаю, ее скоро снимут. Человек пишет, подтягивается, гири поднимает, какая инвалидность? Казалось бы, парадокс: при диагнозе "травматическая ампутация конечностей", снимается инвалидность, но для того мы и затратили столько сил, чтобы было так.
Антон: Александр Григорьевич, а сможете сделать так, чтобы вообще рубцов не было видно?
Доктор внимательно осматривает, ощупывает запястья молодого человека:
- Отчего же нет? Сделаем.
Так оно, как правило, и бывает, сначала пациенты думают только о том, чтобы сохранить жизнь, но когда самое страшное позади, они обращаются к доктору уже с другими просьбами: восстановить симметрию черт, убрать следы оперативного вмешательства.
Так что переход Пухова от реконструктивной хирургии к эстетической оказался логическим продолжением его профессиональной деятельности.
Окончание следует.
Читайте также статью о докторе Пухове в "АиФ" N16 Гири в пришитых руках