Радиация продлевает жизнь?

Я ваш постоянный подписчик с 1994 года и всегда находила в вашей газете что-то полезное для себя. Но статья "Радиофобия: пустые страхи или незамеченная опасность" в "АиФ. Здоровье" N4 (январь 2003-го) заставила меня усомниться в честности того, что вы пишете. Чей заказ выполняете, уважаемые?
А. С т р и н а д к и н а, Брянская область

ПОСЛЕ публикации в кабинете доктора Андрея Юрьевича Бушманова начались гневные звонки, а в редакцию стали приходить письма, полные возмущения и обвинений: врачи замалчивают правду, а журналисты продались и эту ложь поддерживают, чтобы помочь государству отобрать у чернобыльцев льготы. Государство к мнению журналистов никогда особо не прислушивалось, благосостояние их ничуть не улучшилось, зато цифры и полувековой опыт российских врачей, которые работали в атомной промышленности с момента ее основания, говорят сами за себя.

Член-корреспондент РАМН, заслуженный деятель науки РСФСР Ангелина Константиновна ГУСЬКОВА лечила людей, когда-либо пострадавших в нашей стране от радиации. Три года назад ее заслуги отметила Шведская королевская академия, которая вручила Ангелине Константиновне медаль Зиверта за защиту от излучений - редкая награда, полученная за 40 лет всего девятью учеными мира. Сотни первых пациентов звонят Ангелине Константиновне до сих пор, чтобы рассказать о себе, своих детях и внуках. Люди, получившие когда-то огромные дозы радиации, живут и нередко дольше многих своих ровесников. А чернобыльцы жалуются на подорванное здоровье и загубленную жизнь. После аварии на Чернобыльской АЭС врачи задумались: почему достаточно благополучный опыт, накопленный до аварии, не помог ликвидаторам?

Превращавшие сказку в быль

   
   

РАССКАЗЫВАЕТ Ангелина Константиновна: "В конце 1940-х годов началась работа на "Маяке" - первом предприятии атомной промышленности военного назначения, где получили плутоний и уран и изготовили атомную бомбу. На стратегически важный для страны объект направили молодых специалистов (средний возраст работавших там людей составлял 20 - 30 лет). Все они попали в очень тяжелые условия: 75% получили более 100 рад (= 100 сЗв) за 2-3 года и более 25 рад за 1 год, а половина специалистов за 25 лет работы набирала до 400 рад (400 сЗв). Эти дозы не выдерживают никакого сравнения с теми, в которых облучились чернобыльцы (кроме 134 больных острой лучевой болезнью!). В одной из самых опасных групп, которая чистила площадку, строила укрытие, только очень немногие получили свыше 25 сЗв. Доза 95% ликвидаторов не превышала 15-16 сЗв.

На рубеже 40-50-х гг. страна требовала от атомщиков бомбу, и как можно скорее. С большим трудом (ведь все работали на оборону) врачам удавалось освободить серьезно облученных специалистов от работы в отрасли или уменьшить их лучевую нагрузку, переведя их в другие цеха или на вновь строящиеся объекты. Временную инвалидность людям давали по социальным показаниям, чтобы они могли получить другую специальность, переехать, устроиться на новом месте. И через 3 года 90% (а перевели несколько тысяч человек) стали работать - металлургами, химиками, преподавателями вузов.

Практически их как-то особо не лечили, над ними не колдовали - людей просто освободили от облучения, и они очень быстро восстановились. Мы наблюдали 2000 человек с хронической лучевой болезнью. За 50 лет, как это бывает со всеми людьми, 800 из них ушли из жизни в возрасте примерно 65 лет. Разумеется, они болели, но это были "обычные" болезни стареющих людей (гипертония, атеросклероз), только опухоли появлялись приблизительно на 20% чаще, чем у их необлучавшихся сверстников. Их болезни не сократили им жизнь до 59 лет, как в среднем было в эти годы в России. Остальные живут, и сейчас им 75 лет и больше.

Работники атомной промышленности имели право на льготную пенсию (мужчины могли уйти в 55 лет, женщины - в 45), но практически все остались работать. Они заболевали на производстве, на их глазах из жизни уходили коллеги (7 человек умерло от острой лучевой болезни, 2 - от хронической, 6 - от лучевого пневмосклероза), но большинство хотело остаться на своем месте: они гордились тем, что делают. Многие из них благополучно обзавелись семьями и родили детей. Пожалуй, единственное, в чем они могли упрекнуть свою специальность, - в несколько более частых инфекциях их детей-дошкольников. Но и в этом виновата была не столько радиация, сколько приверженность родителей к работе: мамы рано переходили на искусственное вскармливание и отдавали детишек в ясли. Продавщицы, официантки и другие женщины, не работавшие на производстве, после рождения ребенка работу почти всегда оставляли и занимались семьей - и у них таких проблем не возникало.

Кто-то должен быть виноват

ПОЧЕМУ с чернобыльцами все получилось иначе? Жизнь подтвердила то, что мы, врачи, с таким трудом осуществляли у атомщиков: ликвидаторы выполнили свою работу и вернулись к прежней, они из зоны уехали, то есть воздействие радиации на них прекратилось. Даже если люди остались жить, то сейчас в загрязненных районах уровень радиации равен двум природным фонам. А на Земле есть места, где десять типично фоновых уровня: Средняя Азия, Китай, Бразилия и др.

На момент ликвидации последствий аварии чернобыльцам было 35 - 37 лет, то есть ненамного меньше того возраста, который считается критическим для мужчин: болезни сердечно-сосудистой системы в эти годы заметно набирают темп. И действительно, чернобыльцы болеют часто, причем жалуются именно на "сердечные" и "нервные" проблемы, но умирают они не чаще, чем их сверстники. Главное для них - это отношение к пережитому, страх перед предполагаемыми последствиями.

Лечением работников "Маяка" занимались квалифицированные специалисты, больные верили врачам и мало интересовались дозами, а больше тем, как быстрее поправиться. Они чаще ходили к врачу и слушали его внимательнее. Если у них и были хронические болезни, они регулярно обследовались и лечились. Здоровые люди, если их вызовут на осмотр, придут при необходимости, покажутся и снова забудут про врачей.

Ликвидаторы съехались на ЧАЭС со всей страны и, выполнив работу, разъезжались по месту жительства под наблюдение своих местных докторов, которые впервые столкнулись с воздействием радиации и мало об этом знали. И не потому, что мы, знавшие, утаивали свой опыт, просто они считали, что мы не говорим всей правды и они разберутся сами. Сейчас опыт накопился и у них. Если раньше мы абсолютно не сходились во мнениях, то сейчас стали гораздо ближе в своих взглядах. Теперь и остальные врачи видят, что на самом деле мешает чернобыльцам быть здоровыми: это отказ от трудовой деятельности, сосредоточение внимания на себе и муссируемые прессой страхи.

Не радиация главный враг чернобыльцев, а страх и стресс, причем стресс трудной послеаварийной жизни. Они требуют высоких зарплат, но трудиться тяжело не хотят, они требуют ограничения нагрузки, поэтому учреждения берут их неохотно, и получается, что чернобыльцам негде зарабатывать те значительные суммы, которые они сами себе определили. Такая ситуация преобладает. Чернобыльцы требуют особого положения, считают, что общество им должно, и это дает им право требовать и мало делать самим для того, чтобы построить достойную жизнь для себя и своей семьи в новых экономических условиях. Раздавая им льготы не за их героический труд, а за болезнь, все мы совершаем большую ошибку. Болеть стало выгодно.

Наши ученые шутят, что чернобыльцы уверены, будто пуд (их) свинца тяжелее пуда (у других) пуха. Мы им объясняем: это те же дозы, тот же опыт, и мы наблюдаем тысячи людей в течение 50 лет. Вы тоже проживете их благополучно. Но чернобыльцам это почему-то не нравится, их это обижает и больше привлекает роль жертвы.

Попал под радиацию - жди рака?

НЕЛЬЗЯ отрицать, что облучение может плохо сказаться на здоровье, но это связано с большими дозами. Прекращается облучение - очень многие патологические процессы останавливаются, хотя у получивших высокие дозы (несколько десятков рад) более реальна вероятность развития опухоли. Мы думаем, что чернобыльцев и это не затронет, потому что их дозы слишком малы. Мы хотим, чтобы чернобыльские льготы выросли, но попали бы по адресу тех, кто заслужил это своей работой или от нее действительно пострадал.

Точно известно, что увеличилось число опухолей щитовидной железы у тех, кому в момент аварии было 0 - 6 или 15-17 лет. Родители, желая сделать лучше, делали хуже: отдавали детям молоко, овощи, фрукты, которые были загрязнены. У тех, кто был подростком, рост заболеваемости, возможно, связан с интенсивным обменом в щитовидной железе, свойственным юному возрасту.

Достоверно известно: спровоцированные радиацией опухоли щитовидной железы по своей природе в отличие от других опухолей более "благополучные" и почти не дают смертельных исходов. Из тех детей, которые заболели, умерло трое. Очень мешало обычное невежество. Рак щитовидной железы лечат не только операцией, но в первую очередь радиоактивным йодом в больших дозах. Многие матери и даже врачи говорили: как же так, рак - от йода и йодом же будем лечить. Они настаивали на проведении операции, а от лечения радиоактивным йодом отказывались, хотя оно гораздо мягче и лучше: действует на опухолевые клетки, не повреждая другие ткани.

Японский миф

ВЗРЫВЫ в Хиросиме и Нагасаки породили массу мифов. Один из них - о том, что дети переживших взрывы были очень болезненными, и лишь внуки отличаются отменным здоровьем. На самом деле практически у всех, кто выжил, родились здоровые дети. На всю Хиросиму было 14 малышей (а облучились сотни тысяч человек), которые появились на свет с меньшими размерами головы и с отставанием в развитии - из-за того, что они облучились в материнской утробе в тот момент, когда у них шло развитие нервной системы. Остальных детей, у которых в первые годы находили незначительное отставание в развитии, переводили в другие школы, налаживались отношения с учителями - и проблемы исчезали. Внуки не были задеты облучением, поэтому говорить о влиянии на них радиации бессмысленно.

Теория о том, что облучение улучшает здоровье и способствует долголетию, существует, но я не очень в нее верю. Наши пациенты живут дольше остальных не потому, что подверглись воздействию радиации, а потому, что уровни облучения у них снизились, они внимательны к своему здоровью и никогда не оглядывались назад, а получали удовольствие от жизни.

После Чернобыля женщины очень боялись беременеть. К счастью, консультантом-педиатром в женской консультации Минска оказалась очень грамотная врач, которая защищала кандидатскую диссертацию по персоналу реактора. И когда заплаканные женщины приходили к ней от гинеколога, она их успокаивала: "Не слушайте никого и рожайте". Сейчас у нее целый альбом с детскими фотографиями: прислали счастливые мамы. Мы не только разрешали, но и советовали нашим пациентам заводить детей. Но с одним условием: мужчинам выждать два года, женщинам - 3-5, потому что в мужской репродуктивной системе идет очень интенсивное обновление, а женщина на всю жизнь получает общий запас фолликулов, и облучению в той или иной степени подверглись они все. Многое зависит от дозы, от фазы цикла, в которую она подверглась воздействию радиации. Мы взвешивали все "за" и "против" и давали разрешение на рождение ребенка. Я лечила женщину, которая получила 900 рад - это острая лучевая болезнь тяжелой степени. Она ее перенесла, поправилась, сейчас она - мать и бабушка. Ее дети и внуки абсолютно здоровы.

Смотрите также: