"Ужасная экология делает наших детей уродами" - именно такой тезис выдвигают некоторые радетели за здоровье нации. Конечно, проблемы есть и экология - дело важное, но процент детей с врожденными патологиями лица и нёба и в России, и в Англии, и в США, да и во всем мире одинаков, потому что основной фактор развития недуга - это генетика.
РАЗГОВОР в данном случае идет о внешних, наиболее заметных проблемах, о том, что вызывает у родителей в первый миг встречи со своим ненаглядным детенышем шок, ужас, неконтролируемое желание бросить беззащитный комочек и убежать. Но проблема решаема, таким детям можно помочь, и есть специалисты, уникальные хирурги, которые делают чудеса: они возвращают природную гармонию человеческого лица. Они не волшебники, а труженики. Хотя и родителям, и детям, которые решили переломить судьбу, тоже приходится потрудиться, а награда и тем и другим - просто жизнь человека, от которого не отказались, не бросили в беде.
Обо всем этом мы поговорим с человеком, который боролся и борется за тех, кого вначале пугаются даже родные. Это директор Научно-практического центра медицинской помощи детям с пороками развития черепно-мозговой области и врожденными заболеваниями нервной системы Департамента здравоохранения г. Москвы академик РАЕН, доктор медицинских наук, профессор Андрей Григорьевич ПРИТЫКО, большой ученый и просто хороший человек.
- Андрей Григорьевич, а когда у вас появились мысли о медицине и желание лечить людей?
- Некая тонкая нить стремления помочь людям идет от корней нашего рода. С одной стороны в родне моей прабабушки (а она принадлежала к роду Пирамидиных) были купцы. С другой стороны мой прадед был священником в Ивановской области, а вот медицинская тема идет чуть со стороны. Так, на прабабушкиной сестре был женат врач, акушер-гинеколог Лебедев, который, кстати, как недавно оказалось, был проректором того самого 2-го Московского медицинского института им. Пирогова, который я окончил в 1985 году. Но все это выяснилось гораздо позже, хотя такими корнями можно гордиться.
- С чем приходится сталкиваться врачу такой специализации, которую вы выбрали?
- Всего хватает: это травмы, опухоли головного мозга, водянки, врожденные пороки мозга, спинно-мозговые и черепно-мозговые травмы, и все это, представьте, у детей. Врач не может привыкнуть к такому, но работать и помогать надо, и это должны делать специалисты, поэтому именно тогда и был создан Российский центр неврологии и челюстно-лицевой хирургии. Там я проработал 9 лет, причем совмещая практическую работу с наукой. Без ложной скромности можно сказать, что результаты были уже тогда, в свои 28 лет я стал заведующим отделением, позже, в 31 год, защитил кандидатскую диссертацию. В 1994 году поступило предложение перейти работать в московское здравоохранение. К слову сказать, планы осуществились, и сегодня реально действуют клиники: челюстно-лицевая, эпилепсии, черепно-мозговая, новорожденных, нейрохирургии и нейроонкологии.
Моя докторская диссертация, которую я защитил в 1997 году, основывалась на материалах по комплексному лечению черепно-лицевой патологии. Именно челюстно-лицевой патологии и не только у детей, но и у взрослых. На территории 1-й Градской больницы есть отделение на 60 коек для экстренной помощи. И не важно, в каком возрасте возникла проблема, врожденная ли это патология у младенца или травма у взрослого. Если мы можем помочь, то делаем для этого все, взрослые больные у нас плановые, и в отделении проводятся сложнейшие операции. Кстати, мне приятно, что династия врачей продолжается и мой сын тоже выбрал профессию врача и уже сам делает операции.
Это не чудо - это работа