ДЕД встречал Сонечку криком. Стоило просунуться в дверь черноволосой мордахе с румяными от мороза щеками - и он срывался с места, как взъерошенный кенарь с жердочки! Падал стул, краснела морщинистая шея. Дед запрокидывал голову и испускал нечто среднее между кличем команчей и орлиным клекотом. Впрочем, описать это самое "нечто" невозможно. Венедикт Аполлинариевич, сосед по лестничной клетке, впервые заслышав за стеной дедов крик, деликатно поинтересовался:
- Вы, случаем, не кочета ли завели?..
Жена, едва до нее доносился вопль, роняла очередную чашку и неслась к месту происшествия, выкрикивая:
- Сейчас же! Немедленно! Прекрати! Вопить!
Пробежав за минуту от кухни до кабинета, она успевала еще вкратце охарактеризовать умственные способности мужа.
Невестка подносила розовые пальцы к ушам и страдальчески морщилась:
- Боже мой, что было бы, если бы мы привозили Сонечку каждый день?! Вы ведь своим люлюканьем портите ребенку психику!
Сын оценивающе выслушивал пассажи родителя и сожалеюще говорил:
- В прошлый раз орал сильнее.
И только на Сонечку ликующие вопли деда не производили ровно никакого впечатления. Она слышала их с того самого дня, когда наконец осознала, что подпрыгивающее около кроватки существо с белыми кустиками на голове и есть дед.
Внучка разматывала шарф, снимала варежки и выкладывала очередную новость:
- А там, на улице, такая большая собака бегает! Ты ее знаешь?
Дед радостно уверял, что, конечно же, знает, более того, отношения у него с собакой самые приятельские (жена и невестка при этом грустно переглядывались) и что, если внучка хочет, он эту собаку сейчас же пригласит в гости...
- Все, - твердо говорила жена. - Я полагаю, ничего более умного она от тебя уже не услышит!
После чего она вела Сонечку на кухню, кушать. Во все продолжение трапезы, пока женщины, нежно улыбаясь друг другу, делились опытом воспитания детей, причем, по словам жены, выходило, что воспитание было как раз в ее время, а по словам невестки, совсем наоборот, дед старался исподтишка всучить внучке конфету.
Бдительная бабка хватала его за рукав и шипела:
- Прекрати! Ты что, не видишь, что у Сонечки диатез?!
Сын механически тыкал вилкой в салат и мучительно соображал, как бы сорваться. Очередь в пивбар была занята полтора часа тому назад...
После обеда Сонечке полагалось спать, и для деда наступал долгожданный час. Он с нетерпением топтался около тахты, которую жена застилала хрустящими простынями. После короткого инструктажа ("Будь умницей, золотце, и спи" - внучке и "Только без идиотских фокусов!" - мужу) она выплывала из кабинета.
Сонечка заговорщически улыбалась и обнимала деда пухлыми ручками. От деда пахло табаком, желтыми, в потресканных переплетах, книжками...
- Теперь ты мне расскажешь сказку. Длинную-предлинную, ладно?
Дед придвигал стул и начинал импровизировать. Кощей-книгоиздатель и разбойники-редакторы пытались неправдой и злом сокрушить доброго молодца-писателя. Дед сам был писателем и тему знал.
Сонечка слушала внимательно, но по мере приближения к финалу, где разбойники один за другим истреблялись самыми ужасными средствами, начинала просить:
- Дед, а дед? Давай поиграем.
Дед несколько минут вслушивался в коридорную тишину, потом плотно прикрывал дверь и кивал. Игры начинались...
Однажды привлеченная необычным хрипением жена приотворила дверь в кабинет. Она увидела распростертого на ковре мужа. Сонечка деловито засовывала ему в рот свернутую в трубку рукопись. Руки мужа судорожно цепляли ковер.
Ровно через три минуты невестка уже капала в ложку капли Зеленина, сын, чертыхаясь, вызывал матери неотложку, а приведенный для дачи показаний дед рассказывал, что именно таким способом добрый молодец-автор побеждал Кощея...
Вечером собирались у телевизора. После легкого препирательства (хоккей или фигурное катание) жена еще раз проверяла, все ли на месте, после чего торжественно тыкала в тумблер. "Рубин" был ее гордостью. После первых па фигуристов в ядовито-зеленых с фиолетовыми разводами костюмах дед начинал красться к выходу. Сонечка катала по коридору самосвал, и поэтому "Рубин" гремел на полную мощность.
Дед почти достигал цели, когда невестка устало произносила:
- Неужели вы не понимаете, что ребенок должен иногда играть один?
Тотчас же протягивалась неумолимая рука жены - и дед водворялся на место.
Ранним утром Сонечку отправляли в детский сад, на пятидневку. Невыспавшийся сын мрачно тыркался из угла в угол, невестка напрасно молила найти пропавший еще с вечера валенок, жена на предельной скорости металась из кухни в ванную и обратно...
Сонечка прижималась к дедовым костлявым коленям и тихо плакала. Дед перебирал ее теплые, душистые волосы и вздыхал. Иногда он взглядывал на невестку и сына, и взгляд его был до жути схож со взглядом стрельца, взирающего на царя Петра в известной картине "Утро стрелецкой казни".
В конце концов невестка не выдерживала:
- Мы что ее - в тюрьму ведем?!
- Тьфу-тьфу!!!
Атеист-дед начинал бешено сплевывать через правое и через левое плечо.
Сонечка, мгновенно оценив ситуацию, переключалась с плача на рев.
- Если мы не выйдем через минуту, я опоздаю на работу! - бушевал сын. Внучку уводили.
А в воскресенье днем вздрагивал за стеной сосед, голуби срывались с крыши. Победоносный, исполненный восторга крик взмывал в поднебесье.
Сонечка пришла!