Высылаю вам заметку из нашей местной газеты "Калина красная". Здесь судьба девочки, страшная и неприукрашенная правда войны. Такою же была и моя жизнь в те годы. Такою же - у моих сверстников. И вот за все страдания и трудности у нас отняли последние льготы. Эх, почитал бы эту статью наш президент!
От Г. А. Караваевой, Глазов, Удмуртия
А мне 13 лет...
КОГДА началась война, мне было одиннадцать. Когда пришла похоронка на отца - тринадцать.
Мама после этой похоронки повредилась рассудком. Может, инсульт с ней случился от страшного удара, кто тогда разбирал. Но работать больше не могла. А нас, детей, - трое: я, тринадцатилетняя, братику восемь, сестре шестнадцать.
Вот представьте: три ребенка в лесном поселке, ничего толком не умеющих. А тут приехали вербовщики из Ижевска. Стали набирать парней и девушек в ремесленное училище. Тринадцатилетних не брали, мы соврали, что мне шестнадцать.
Вот так и попала я в ФЗО номер 10, а оттуда - сразу на 524-й завод.
Жили мы в Соцгороде. Название светлое, а на деле - грязная окраина, дощатые бараки. Комнаты на полсотни человек, двухэтажные нары, тряпье вместо постелей. Вшивость страшная - мыла не было, мыться негде.
И вечный холод. Круглосуточно кипел чан с водой, за ним следили дневальные. Придем со смены и кипяток пьем, чтобы согреться, уснуть. Просто голый кипяток.
Хлеба давали 600 граммов в день. Ячневой крупы - килограмм на десять дней. От голода ноги опухали так, что и в валенки не засунешь.
Валенки, кстати, истрепались мгновенно - до завода пять километров, обратно столько же да там полсуток на ногах. Мы приноровились шить чуни из каких-нибудь совсем уже бросовых пальтишек, какие на помойку выкидывают. Выкроим, сошьем, бересты надерем, к подошве приладим. В таких первобытных чунях и ковали Победу.
Фронт? Там сытно!