Еще будучи студенткой, она получила Сталинскую премию за роль Ульяны Громовой в фильме "Молодая гвардия" и завоевала всенародную любовь. Трудно забыть те яркие образы, которые она создала, играя в фильмах "Чужая родня", "Простая история", "Председатель", "Женитьба Бальзаминова", "Комиссар", "Бриллиантовая рука", "Вокзал для двоих"... Народная артистка СССР Нонна Мордюкова - истинно великая актриса. Ее именем названа одна из планет Солнечной системы.
"Не испугаешься, значит, будешь артисткой"
РОДИЛАСЬ я на Кубани. Мои родители были те самые коммунисты, за счет которых жила Россия. Честные, рваные, холодные, худые... Но - с красными знаменами: "Мы всего добьемся! Наша страна - самая сильная!" Под этими лозунгами постоянно вкалывали до седьмого пота. Я делила трудности со взрослыми. И не я одна - все мои сверстники. От работы уйти было некуда. Да и мама спуску не давала, воспитывала меня в строгости: "Ты, кобыла здоровая, зачем надкусила пряник?" - "Это не я..." - "Брешешь - зубы твои отпечатались". Крыть нечем.
В детстве меня окружала привычная жизнь довоенного села, и ничто, казалось бы, не доносило сведений об искусстве, разве что огромный черный репродуктор-тарелка, который рассказывал нам о неведомых далях, где бурно и светло жили таланты, об их вдохновении, радостях и неудачах. Но и этого хватило, чтобы зашевелилось, задвигалось во мне что-то, что после стало призванием актрисы.
Потом началась Великая Отечественная война. Мы оказались на оккупированной территории. Нашей семье было особенно трудно: мама - член партии, отец - инвалид войны, на костылях. Каждый раз надо было прятать его. Голодали сильно. Страшно было, когда вешали у нас в станице партизан, когда летит бомба и ты знаешь, что если она издает шум "хар-хар", значит, взорвется где-то совсем близко, а если просто свистит, то пролетит мимо. Страшно, когда кого-то вызывают по повестке в немецкую комендатуру... Остальное - наша, никем не истребимая жизнь. Закрывали одеялами окна, на стол - лампу, в руки - гитару. Кукурузная каша. Какой-нибудь отставший от своих в неразберихе отступления и скрывающийся от немцев солдатик рядом...
Еще учась в школе, заразилась я мечтой пойти туда, где делают волшебные произведения - кинофильмы. Как-то, стоя за билетами в кино, я увидела афишу фильма "Богдан Хмельницкий". Вижу, главного героя играет Николай Мордвинов. Вечером я уже сидела под керосиновой лампой и писала ему письмо-запрос. Ответ пришел быстро: "Собирался ответить Вам, Нонна, хотя очень занят". Не верю, не верю своим глазам, листок, вижу, вырван из старинной книги (где были такие, будто ненужные, совершенно чистые, толстенькие, шелковистые, чуть пожелтевшие страницы). Дальше шел рассказ о ВГИКе, для которого нужно закончить десять классов. "Иначе неполное образование отразится на всей Вашей жизни. Примите мой искренний совет. Я Вам добра желаю. Н. Мордвинов". Письмо это, к сожалению, мною утеряно. Но тогда я зачитывала его всем и особенно выразительно пускала волны в сторону мамы.
Кончилась война. И я в товарном вагоне уехала в Москву, поступать во ВГИК, и не имела тогда ни малейшего представления о том, что меня, бедолагу, ждет в институте. У нас в колхозе ходили всякие предположения. Бабка одна говорила: "Да езжай, чего там! Небось нервы будуть испытывать... Водой холодной обольют - не испугаешься, значит, будешь артисткой". Каково же было мое удивление, когда, переступив порог заветного учебного заведения, я увидела коридоры, переполненные такими же "умными" людьми, как и я. Да еще и нарядно разодетыми. А на мне - ситцевое старое платье, фасон "татьянка", и мальчуковые галошки. Ничего себе! Что ж мне делать? Словом, скисла, села в сторонку и сижу скукожившись. Вижу, вызывают по одному человеку в какую-то таинственную комнату, и потом этот человек оттуда выскакивает красный, разгоряченный. Что ж они там делают? Не то поют, не то танцуют... А спросить боюсь. Наступила и моя очередь встрепенуться, когда услыхала свою фамилию. Захожу - ни жива ни мертва. В аудитории человек пятнадцать сидят.
- Здравствуйте, - говорю.
Они, как будто с зубной болью, кисло говорят:
- Здравствуйте, девушка.
Я им, конечно, не позавидовала: с девяти утра до десяти вечера сидят, бедные, и все слушают, слушают... А поступающие только и знают письмо Татьяны к Онегину или "Я волком бы выгрыз бюрократизм...". Да еще "На ель ворона взгромоздясь...".
- А что вы будете читать? - с зевотой спрашивает меня одна преподавательница.
- Как это? Я ничего не буду читать, - отвечаю. "С газеты, что ли, им тут надо читать?" - думаю.
Смотрю, эта тетенька повеселела, бровки приподняла и удивляется:
- Разве вы не знаете, что нужно читать стихотворение, басню и отрывок из прозы?
- О-о-ой, нет! Это... нет.
Ну, у них оживление: проснулись, кажется, все.
- Ты чего ревешь, кума?! А ну перестань! - громко потребовал седой красивый дядько.
- Девушка, - активно пришла на помощь та же самая преподавательница, - вот вы приехали издалека и не подготовились. А как же нам выяснить, есть ли у вас актерские способности или нет? Вы лучше не плачьте, посидите, успокойтесь и подумайте, может быть, вы просто расскажете какой-нибудь случай из вашей жизни, смешной или грустный, что-нибудь интересное, замеченное вами когда-нибудь...
Нескольких минут мне хватило, чтобы перейти из одного состояния в другое. Молотки застучали в голове, в ушах, в душе, и будто горячим паром обдало все лицо - наступило озарение в полном смысле этого слова. Во мне зажила Кубань. Я же из них, из тех, где побасенка на побасенке сидит и побасенкой погоняет. У нас с этим делом хорошо обстоит: где чего присочинить, прибрехнуть - пожалуйста, "фольклор" идет вовсю, под орех разделаю любого. И московские профессора все покотом покатились, платочками слезы вытирают от смеха, а я наяриваю еще больше: чувствую, на золотую жилу напала.
- Достаточно, девушка, достаточно!
- Нет! - крикнула я. - Я еще петь буду...
- Петь не надо!
Но куда там! Разве меня остановишь? Я уже как танк пошла на них. Думаю, пускай хоть полопаются, буду выступать столько, сколько сочту нужным. И, заложив руки за спину, стала с душою, со слезою петь украинские песни о любви - то из оперы "Наталка-Полтавка" (когда-то по радио чего-то ухватила), то кубанские. И чем больше я вдохновляюсь и "выдаю вокал", задрав голову, тем сильнее они смеются. И вот, напевшись досыта, навыступавшись как следует, я в полубессознательном состоянии вывалилась в коридор. А поздно вечером повесили список принятых на конкурс, где среди этих счастливчиков сверкнула и моя фамилия.
Кстати, в дальнейшем мое спасение всегда было в том, что я была совершенно неграмотной по линии актерских выкрутасов. Когда мой педагог Борис Бибиков решил меня "переломить" - чтобы я сыграла Анну Каренину или что-то из иностранной классики, - ничего у него не вышло. Я надела это роскошное платье задом наперед, застегнула спереди все семьдесят пуговиц, тут же наступила на подол и порвала. Все засмеялись, а я заплакала...
"После "Молодой гвардии" меня не хотели снимать"