НА ЭДИТ было не по росту большое пальто с драными локтями. Туфли на босу ногу и взъерошенные волосы. Уже двадцать минут она стояла на перекрестке и порядком озябла. Конец октября в Париже - не лучшее время для уличных певиц. И все же Эдит решила исполнить еще одну песню в надежде, что кто-нибудь из прохожих подкинет недостающую монетку. Тогда она сможет позволить себе не только чашку кофе, но и круассан.
"ДА ТЫ с ума сошла - петь на улице в такую погоду!" Повернувшись, она увидела холеного господина лет сорока, в элегантном костюме и лайковых перчатках. В глазах незнакомца сквозила легкая усмешка. Этого Эдит простить не могла, поэтому грубо ответила: "А есть-то мне что-то надо!" Развернулась и зашагала прочь. Но случилось нечто невообразимое - господин закричал вдогонку: "Хочешь выступать в кабаре?" Не веря своим ушам, Эдит остановилась. "Послушай, меня зовут Луи Лепле, - продолжил мужчина. - Я владелец кабаре "Жернис". Если хочешь, приходи завтра в четыре, я тебя послушаю". Потом он оторвал от газеты, которую держал в руках, клочок бумаги и написал на нем адрес. "Да, и вот еще что, купи себе поесть", - незнакомец протянул Эдит пятифранковую банкноту.
Очутившись в кафе, Эдит заказала бифштекс. Поглощая горячий кусок говядины, она прикидывала в уме, что же на самом деле хочет от нее этот странный господин. Эдит было всего девятнадцать, но она уже давно не верила в сказки.
Родная улица
СВОЮ мать Эдит не помнила. Но отец рассказывал, что та была певичкой в кабаре. Пока он ловил такси, чтобы доставить жену в больницу, та родила прямо на тротуаре. Девочку приняли два полицейских, которые той ночью обходили квартал.
Молодая мамаша уже через месяц потеряла интерес к ребенку. Она сбагрила его бабке - алкоголичке с многолетним стажем. Та кормила ребенка вином, разбавленным водой, приговаривая, что это полезнее молока. К двум годам девочка совсем одичала. И тут в ее жизни возник отец, который решил отправить дочурку в провинцию, к своей матери, которая работала в публичном доме кухаркой. Здесь Эдит жилось не в пример лучше, чем у бабки-пропойцы. Ее каждый день купали в ванной, чисто одевали и вкусно кормили. А девицы так еще и сладостями баловали. Но стоило девочке немного подрасти, как местный кюре настоял на том, чтобы невинное дитя убрали из дома разврата.
И вновь в жизни Эдит появился отец. Он забрал ее в Париж, где уже много лет занимался ремеслом уличного акробата. Правда, от мысли сделать из нее гимнастку пришлось довольно быстро отказаться. У девочки не было подходящих задатков. Зато горло у дочки, как выражался папаша, было луженое. Пела Эдит действительно громко и с чувством, будь то "Марсельеза" или слезливая песенка о соблазненной девушке, которая "стала отдаваться каждому".
Репертуар у малышки был вовсе не детский. Впрочем, и сама Эдит довольно скоро перестала быть ребенком. В 14 лет она ушла от отца и стала самостоятельно зарабатывать на жизнь пением, выступая на тех же улицах. В этом же возрасте она впервые узнала мужчину. Это не было любовью, просто любопытство. Первая любовь пришла, когда ей исполнилось 17. Луи был обычным рассыльным в продуктовом магазине, на год старше ее. Они вместе поселились в маленьком номере дешевой гостиницы, по размерам напоминающем платяной шкаф. Идиллия продолжалась несколько месяцев. А когда молодые разбежались в разные стороны, выяснилось, что Эдит ждет ребенка.
С растущим животом она продолжала петь на улице, а родив дочку Сесель, таскала ее везде за собой. Вскоре девочка заболела менингитом и умерла. Нельзя сказать, чтобы Эдит долго горевала. Через несколько дней после похорон она уже веселилась в компании друзей. Тогда Эдит еще не знала, что Бог больше никогда не пошлет ей детей.
Звезда кабаре