"Песня про солнышко"
...НАВЕРНОЕ, зря она все это затеяла.
Ирмгард Каас устало вытерла мыльные руки о подол. Уже почти восемь вечера, скоро вернется Йозеф - как обычно весь черный после своей шахты, - и надо успеть привести кухню в порядок.
В соседней комнате тонкий детский голосок старательно выводил: "Und sollte mir ein Leids geschehn, wer wird bei der Laterne stehn mit dir, Lili Marleen?" Ирмгард прислушалась к ломаным немецким рифмам, хмыкнула и подошла к двери:
- Пат, как думаешь, может, зря мы все это затеяли?
- Мама, да ну что ты! Ты же сама говорила: за все, чего хочешь от жизни, надо бороться! Вот я и собираюсь... Я им еще покажу... - Младшая из семи детей Йозефа и Ирмгард Каас воинственно вскинула кулаки в воздух.
- Ну конечно, доченька, ты же у меня самая голосистая! - умиротворяюще проговорила Ирмгард. - Давай-ка еще порепетируем, а завтра...
...А завтра в городишке Форбак, Лотарингия (почти на границе Франции и Германии), состоялся "Общегородской конкурс юных талантов в возрасте от четырех до четырнадцати лет". Очаровательные детишки в кружевных юбочках и панталонах пели, танцевали, играли на флейте и пианино, а кто-то даже показывал фокусы.
Под номером одиннадцать на сцену вышел малолетний гаврош в огромной, не по размеру, засаленной кепке и в подвернутых до колен широченных полосатых штанах с подтяжками. Родители переполошились, потому что в программке у входа было четко написано: "N11 - Патрисия Каас, 10 лет, песня про солнышко". Всеобщее изумление плавно переросло в тихий ужас, когда гаврош на сцене запел не по возрасту низким голосом, и отнюдь не про солнышко, а про печально известную "Лили Марлен"!
...Не обращая ни малейшего внимания на охи и ахи, обильно доносившиеся снизу, Патрисия (а это была именно она) с блаженством дохрипела песню до конца, сдернула с головы кепку и потрясла перед зрителями копной длинных светло-золотых волос. После чего вприпрыжку ускакала за кулисы, где сразу же кинулась в объятия Ирмгард:
- Ну как, как, как я тебе? - Пат запрокинула голову назад, чтобы увидеть в материных глазах всю правду.
- Дочь, неужели сама не видишь: Господь дал тебе голос. И пока ты можешь - ты должна петь! А уж от искры... - Многозначительно подмигнув, Ирмгард взяла будущую звезду за руку, и они пошли домой, не дожидаясь, пока объявят результаты конкурса.
...А на следующий день к зеленому домику с черепичной крышей, где проживало семейство Каас, примчалась ватага мальчишек, орущих во все многочисленные горла: "Пат, Пат, тебе присудили приз, тебя приглашают петь на праздник пива в следующем месяце!"
И, конечно, она пела. Правда, ближе к концу празднества Патрисия обнаружила, что ее в принципе-то никто и не слушает. И тогда она внушительно сказала в микрофон: "А сейчас я, между прочим, спою ОЧЕНЬ КРАСИВУЮ ПЕСНЮ, слышишь, ты, пузан в желтой рубашке?" Но публика продолжала веселиться и пить пиво, совершенно не вникая в прелести исполнения мадемуазель Каас.
Поздно вечером Пат привезли домой угрюмую и злую. Перед сном она мрачно сказала матери:
- Знаешь, я на всю жизнь поняла одну вещь: песни не должны быть как обои, которых вроде не видно, а жизнь красят. Мои песни будут как картины на этих обоях - или я вообще рта не раскрою!
Однако еще три года она выступала где придется: в ночных кабаре, на народных гуляньях, в танцевальных шапито, на общегородских праздниках. По собственной воле Пат, возможно, и не стала бы так размениваться, но в семье стало совсем туго с деньгами, одной шахтерской зарплаты Йозефа на всех не хватало, и Патрисии приходилось отдавать весь дневной и ночной заработок родителям.
Когда ей исполнилось 13, в Форбак заехала малоизвестная немецкая блюзовая группа. Они попали на выступление Патрисии и, едва услышав, как эта тонюсенькая девочка-тинейджер хрипло поет песни Марлен Дитрих и Лайзы Миннелли, дружно сошли с ума и потащили ее к своему продюсеру на прослушивание. Тот, в свою очередь, предложил ей контракт на серию выступлений в клубе "Ромовая река" в городе Саарбрюккене. Естественно, петь Патрисии предлагалось под аккомпанемент вышеуказанной группы.
Несмотря на юные годы, Пат была трудолюбива, упорна и очень амбициозна. Она жаждала успеха, и клуб "Ромовая река" показался ей вполне удачной точкой отсчета.
Парижское небо
- "ПОД небом Пари-и-и-ижа гуляют влюбленные-е-е-е... Под небом Пари-и-и-ижа... - Она осеклась на середине фразы, несмотря на то что эту знаменитую песню Эдит Пиаф пела уже четвертый раз за вечер, и все по "специальному заказу вон тех господ за столиком справа". Осеклась, потому что впервые за шесть лет в Богом забытой "Ромовой реке" появился интересный мужчина, на лице у которого было буквально написано: "столичная штучка". - Э-ээ... под небом Пари-и-ижа маршируют солдаты любви-и-и..."
Кое-как допев песню, Пат смущенно ушла за кулисы, куда ей тут же принесли записку: "Хотите посмотреть, что действительно творится под небом Парижа, да еще и записать пару песен в настоящей студии?" Дальше стоял адрес гостиницы и подпись: Бернар Шварц. Патрисия сделала из записки самолетик, пустила его прямо в лицо директору клуба и пошла знакомиться с месье Шварцем.
Через два дня они ехали покорять Париж. По приезде в столицу Бернар, который оказался средней руки продюсером, кинулся названивать всем возможным спонсорам будущего сингла будущей звезды. Обзвонив человек десять и услышав в разной форме одно и то же суровое "Ну ты даешь, парень! Кому твоя безродная нужна?", Шварц сел и задумался. Потом вдруг резко вскочил и с воплем "Жерарчик, душка!" застрочил пальцами по телефонным кнопкам.
- Алло, Жерар, у меня для тебя сюрприз! - заговорил он сладким голосом минуту спустя. - Я привез из Лотарингии девочку, ей всего-то девятнадцать... да нет, не поэтому! У нее потрясающий голос, такой низкий-низкий и хриплый, ты должен мне помочь, это новая Эдит Пиаф! Приезжай послушать, сам все поймешь, ждем! - Он швырнул трубку и без сил шмякнулся на диван.
- Ну и кто же будет ваять из меня старушку Эдит? - язвительно осведомилась Патрисия.
- Жерар Депардье, я разве тебе не сказал? - Шварц искренне удивился. - А супружница его, Элизабет, уже даже песню написала...
Первый сингл Патрисии Каас с песней "Ревнивая" вышел в 1985 году, но особого успеха не имел. "Тебе просто нужна ТВОЯ песня!" - провозгласил Шварц и засел в студии, день за днем прослушивая десятки песен, которые пачками приносили специально нанятые композиторы-песенники. Патрисия в это время сидела на огромном подоконнике его мансарды в Латинском квартале и самозабвенно лузгала семечки.
...Через год и два месяца, когда Пат перешла с семечек на грецкие орехи и грозила вот-вот покончить жизнь самоубийством, некий композитор принес Шварцу песню "Мадемуазель поет блюз", и он понял, что время икс пришло.
Сингл с заветной ЕЕ песней вышел в апреле 1987-го, и уже через полгода пресса взахлеб писала о том, что "наконец-то на смену состарившимся Шарлю Азнавуру и Иву Монтану и в противовес Мирей Матье на сцене появилась новая надежда французского шансона, и имя ей - Патрисия Каас"...
- Нет, Бернар, ты только послушай! - Заливисто смеясь, Пат ткнула продюсера носом в вечерний выпуск "Фигаро". - "Тоненькая, хрупкая девушка с мальчишеской стрижкой, ей только едва за двадцать, но у нее голос сорокалетней Марлен Дитрих!"...
Вдруг она резко посерьезнела и насупилась:
- Бернар, неужели они до конца моих дней будут сравнивать меня то с Пиаф, то с Марлен? Черт побери, я - это только я, но как мне это доказать целой Франции?!
- На этот счет не волнуйся, деточка, - шутливо заметил Шварц. - Я припас тебе чудный подарок к совершеннолетию: 5 декабря, как раз в твой день рождения, ты будешь выступать... в "Олимпии"! Думаю, это прекрасный шанс доказать что угодно как минимум тридцати тысячам человек...
Ален Делон
СЛЕДУЮЩИЕ три года прошли неизменно по возрастающей. Патрисию объявили "Открытием года" и "Лучшей певицей года", ее первый альбом под уже знакомым названием "Мадемуазель поет блюз" стал сначала "золотым", потом "платиновым", а под конец так и вовсе "бриллиантовым". Она начинает гастролировать - сперва по родной Франции, потом по не менее родной Германии, а потом вообще отправляется в мировое турне...
...И где-то перед выпуском четвертого сингла, или нет, после того концерта в Токио, или нет, в перерывах между записью второго альбома, но ведь это уж не так важно, Пат безнадежно ссорится с Бернаром Шварцем и разрывает с ним всяческие контракты. Она берет себе в продюсеры давнего приятеля Тьерри, с которым познакомилась, гуляя "за семечками" по саду Люксембург, выщипывает брови и появляется на концертах в сапогах на шпильках.
- Алло, ну кто это еще в такую рань? - Пат сонно зевнула прямо в трубку. И чуть не загремела на пол вместе с многочисленными подушками, потому что трубка ответила неподражаемым бархатным голосом Самого Главного Мужчины Франции:
- Простите, если разбудил вас... Но я так много слышал о вас, что не могу не признаться, как мне было бы приятно попасть на ваш сегодняшний концерт...
- Мммм... Месье Делон, к-конечно, э-это вполне можно у-устроить! - заплетающимся языком выдавила Пат и зажала рот свободной рукой: еще чего не хватало, чтобы он понял, как она волнуется! И - чуть тверже - добавила: - Я оставлю для вас заявку на служебном входе. Буду рада вас видеть...
...Она действительно была рада видеть, как в ее гримерку входит Ален Делон с букетом из двадцати трех белых роз, красивым выверенным жестом кладет цветы к ее ногам и произносит вполголоса: "Вы бесподобны!"
Их роман длился восемь месяцев, что, однако, не помешало Делону как истинному французу сделать ребенка своей давней подруге, голландской модели Розали Ван Бремен. Что, в свою очередь, совершенно не мешало Патрисии: она слишком боготворила и боялась Делона, для того чтобы строить какие-то серьезные предположения на его счет.
К тому же Пат была чертовски осмотрительна, и каждый полуночный звонок красавца Алена объясняла друзьям следующим образом: "Он так сердечен со мной, не правда ли?" Немыслимых размеров букеты, регулярно присылаемые в гримерку после каждого концерта, регулярные совместные прогулки по ночному лесу Фонтенбло тоже объяснялись исключительной сердечностью месье Делона. "Ну, еще, может быть, ему просто интересно со мной общаться?" - прибавляла Пат, если ее совсем донимали.
Романтика и очарование их "как бы недоромана" кончились в один миг. Вернее, в течение одной телепередачи. А точнее, в декабре 1990-го французы выбрали Каас "Голосом года", и телеканал FR3 устроил целый "Вечер Патрисии Каас", пригласив в качестве ведущего... добровольно вызвавшегося Алена Делона. Объявляя выход "царицы бала", Делон прочувствованно произнес (естественно, не по сценарию): "Сейчас вы увидите мадемуазель Каас. Это божественно красивая женщина и великая певица. Я люблю ее!" После чего скромно откланялся и уехал домой - к глубоко беременной подруге.
Конечно, она очень испугалась: ярости обманутой Розали, расправы публики и преследований прессы. Она испугалась и, позвонив Делону как-то глубоко ночью, сказала: "Это все было просто чудесно, но теперь давай-ка будем снова на "вы"..."
Именно так - "Я говорю тебе "вы" - Патрисия Каас назвала свой следующий альбом.
Шутки про свадьбу
В НОЯБРЕ 93-го Патрисия Каас давала десять концертов подряд в парижском зале "Зенит" - и это был воистину зенит ее славы.
- Ну и кто у нас веселит почтенную публику в первом акте? - поинтересовалась Пат перед очередным выступлением.
- Ты его все равно не знаешь... Очень грамотный бельгийский композитор и музыкант, зовут Филипп Бергман...
- Ну уж одного-то Бергмана я точно знаю! - Каас блеснула белыми зубами и киноэрудицией одновременно.
- Но в отличие от него я бы снимал "Персону" только с вами в главной роли... - раздался над ухом незнакомый низкий голос.
Пат резко обернулась и увидела темноглазого мужчину, который внимательно глядел на нее и улыбался. Они всматривались друг в друга еще с минуту, пока не обнаружили, что в комнате повисла весьма неоднозначная тишина и все присутствующие давно хихикают.
- Э-э-э-э, мсье Бергман, вам вроде как на сцену пора... - В гримерку ворвался администратор, схватил Филиппа за лацкан пиджака и потащил на выход. Уже в дверях Бергман повернулся к Пат и с обезоруживающей улыбкой сказал: "А давайте после концерта пойдем гулять! Я вас заберу..." - Патрисия даже не успела кивнуть в ответ.
...Они гуляли по узким улочкам Монмартра, сидели в маленьких студенческих кабачках Латинского квартала, завтракали круассанами с яблочным джемом из булочной на углу бульвара Монпарнас и улицы Вожирар...
Через две недели Филипп приехал в родную Бельгию, чтобы упаковать чемоданы. Он собрал родных и друзей, закатил прощальную вечеринку... и уехал в Париж, чтобы быть рядом с Патрисией. "Потому что ей так будет лучше", - объяснил он изумленным родственникам, перед тем как сесть в самолет.
Они зажили вместе в апартаментах Каас в престижном квартале Сен-Жермен-де-Пре. Чем дальше, тем больше Филипп становился для Пат незаменимым человеком. Во-первых, с творческой точки зрения: он написал половину песен для ее следующего альбома и сделал аранжировки для другой половины - Патрисии теперь не нужно было постоянно ругаться с композиторами за каждое лишнее слово или ноту. Но главное, Филипп как-то сразу понял, что Пат, несмотря на видимую "железность", невероятно нуждается в ежеминутной поддержке еще с тех времен, когда во время каждого выхода на сцену она знала, что за кулисами стоит Ирмгард... Теперь там же обычно дожидался Филипп, а иногда даже и подыгрывал ей прямо во время концерта.
Самым сложным в их отношениях оставался вопрос "А что же будет дальше?". Бергман, будучи серьезным и очень влюбленным человеком, сделал Патрисии предложение еще в первый месяц их совместного проживания. Но она тогда очень испугалась. Сказала: "Не шути так со мной!" - и ушла в ванную. Филипп, ошеломленный, предпринял еще одну попытку заговорить о свадьбе. Потом еще одну. И еще. А потом Пат оборвала его на полуслове и процедила: "Меня всегда пугала большая любовь. Я боюсь того, что она может со мной сделать. Я слишком боюсь разбить себе сердце. Наверное, поэтому обычно я убегаю от большой любви. А ты ведь этого не хочешь, правда?"
Конечно, он не хотел. Поэтому в ближайшие несколько лет речи о свадьбе не шло. Тем более что у Патрисии появились гораздо более серьезные проблемы...
Последний блюз
- ПАТ, дорогая, ты должна срочно приехать! - Голос сестры содрогался от неистового плача.
- Ну-ну, Катрин, успокойся, что такое? - Патрисия нервно шлепала голой пяткой по паркету, пытаясь нашарить тапку под кроватью. Филипп вздохнул во сне и перевернулся на другой бок.
- Ту-ут та-а-кое... - Катрин расплакалась окончательно. И сквозь всхлипы наконец выговорила: - У папы обнаружили рак легких. Врачи говорят, ему жить не больше недели...
...Патрисия летела в родной Форбак в первый раз за последние пять лет и пыталась представить, что увидит по приезде в маленьком домике с черепичной крышей. А там - пятеро старших братьев с вытянутыми лицами, седая и безутешная Ирмгард, разом потерявшая все жизненные силы, испуганная и постоянно плачущая Катрин... И - Йозеф, желтеющий больной морщинистой кожей на фоне белых простыней и подушек.
Он умер через три дня.
А через неделю совершенно измученная Пат вернулась в Париж - пора было приступать к репетициям перед новым гастрольным туром.
...Она вошла в пустую студию, механическим жестом взяла наушники, надела их, постучала по микрофону... откашлялась. За последнее время она произнесла от силы две-три фразы, а уж петь...
- "Он играет с моим сердцем, он играет с моей жизнью, он обманывает меня, но я верю всему, что он говорит... - Ее собственный голос прозвучал в пустой студии, как чье-то чужое робкое блеяние. Пат еще раз откашлялась и упрямо продолжила: - Это мой парень, он все время бредит о каких-то приключениях... И когда у него светятся глаза..." - Но вдруг, впервые за двадцать два года певческой карьеры, волшебный голос Пат сорвался в омерзительный крик. Она попробовала повторить последнюю фразу - с тем же результатом. Голос напрочь отказывался служить ей.
Патрисия почувствовала, как кожа замерзает на голове от ужаса: ее голос, ее единственное счастье и Божья награда, которым так гордился папа и которому она, Патрисия, обязана всем в своей жизни, ПРОПАЛ?!!
- Родная, это ничего, ты просто очень устала. - Филипп стоял в дверях уже пять минут и слышал, как она изо всех сил пытается вытянуть то, что раньше пела на одном дыхании. - Это просто сильный стресс, так бывает... Голос вернется, вот увидишь...
Пат посмотрела на него с такой болью, что Филипп внутренне содрогнулся.
- А если не вернется? - как-то слишком спокойно спросила она, будто в воздух. - Ведь я больше ничего не умею делать... Я всю жизнь только пела...
- И будешь петь, родная, будешь, несмотря ни на что! - Филипп обнял нервно дрожащую Патрисию за плечи и заглянул ей в глаза. - А может, это знак того, что тебе наконец настала пора завести семью? Я так давно хочу, чтобы у нас были дети...
Зря он это сказал
ПАТ одним движением сбросила его руки, развернулась и пошла к двери. Уже стоя в проеме, она остановилась и хрипло сказала: "Бросить сцену для меня немыслимо, а иметь семью и карьеру одновременно - невозможно. И даже ради самой большой любви я никогда не перестану петь. Даже если петь мне уже будет нечем".
P. S.
То, что делала Патрисия Каас все последующие годы, уже не могло хоть сколько-нибудь повторить феерический успех ее первых альбомов и уж тем более повторить ее прежний голос.
Через какое-то время, не выдержав многолетнего ожидания, ушел Филипп, кинув на прощание журналистам: "Эта женщина настолько одержима карьерой, настолько болезненно относится к своему пению и настолько не верит в мужчин, что заставить ее элементарно завести детей абсолютно бесперспективно".
Пат честно пыталась реанимироваться - снялась в фильме Клода Лелуша "А теперь, дамы и господа..." в роли себя самой - одинокой, усталой, загнанной в угол певички из кабаре. Сделала вид, что завела интрижку с партнером по фильму Джереми Айронсом, но дальше пары поцелуев "специально для папарацци" дело не пошло. У Айронса в отличие от Патрисии была крепкая семья, которой он очень и очень дорожил...
От того, что она делает сейчас, невесело даже ей самой. Недавно вот выступала на фестивале "Юрмала" (и это после нью-йоркского стадиона "Ши" на 50 тысяч человек!) - наверное, на большее ее нынешних связок уже не хватает...
...Но ведь она все равно будет петь - даже когда петь уже будет нечем.