"ДЕВУШКА, остановитесь на секундочку, мне нужно вам кое-что сказать. Я представитель модельного агентства, и я бы очень хотел сообщить вам, что... что вы очень красивая, - парень в белой футболке, кажется, смутился, а та, к кому он обращался, привычным жестом заправила волосы за уши и уже была готова отвернуться и пойти дальше - юноши на улицах уже несколько раз пытались познакомиться таким образом. Предугадав намерения девушки, молодой человек переменил интонацию и серьезно продолжил: - Мое имя Бет Болдт, я представляю агентство "Elite", и мне бы хотелось пригласить вас на наш кастинг. Вы и вправду очень красивы. Как вас зовут?" - "Наоми. Меня зовут Наоми Кэмпбелл. Я учусь здесь, в школе неподалеку, и завтра после уроков могу к вам зайти".
Новый папа
ДО ПЯТНАДЦАТИ лет - до момента этой самой встречи с агентом "Elite" в парке Ковент-Гарден - Наоми Кэмпбелл безвыездно жила в южном районе Лондона. Ее родители развелись, когда девочка была совсем маленькой. Своего отца Наоми не помнит, а отношения с отчимом, новым мужем красавицы-матери, у нее не сложились: от рождения упрямая, гордая и самолюбивая, Наоми не могла и не хотела позволить чужому человеку командовать в своем доме. Пусть даже этот чужой человек был мужем ее матери, а ей самой едва исполнилось 10 лет.
"Я не буду делать так, как он сказал", - часто хлопала Наоми дверью в свою комнату, даже если отчим всего лишь хотел проверить у нее домашнее задание, отвести в танцевальную студию или в класс рисования. Причем она не обижалась, не плакала в подушку подобно своим одноклассницам, а упрямо и резко пыталась поставить родителя на место. Мама переживала и пыталась вести воспитательные беседы, но особого толка они не давали: с самого детства Наоми считала себя равной взрослым, а когда, тайком, подводила у зеркала в ванной глаза маминым жгуче-черным карандашом, - даже лучше и, несомненно, красивее большинства взрослых. С одноклассниками, впрочем, выходило практически так же: Наоми высоко задирала голову и, чуть что было не по ее желанию, устраивала громкий скандал. В отношениях и с родителями, и с друзьями Наоми была уверена, что последнее слово всегда останется за ней, - иного ей и в голову не приходило.
"Ну ладно, так и быть, я больше не буду кричать на него", - иногда уступала Наоми напору матери, соглашаясь "попробовать любить нового папу". И тогда по вечерам они читали вместе книги - родители ждали, что переходный возраст быстро пройдет и все в семье заладится, а дома прекратятся хлопанье дверей и крики. Но этого так и не произошло - еще до завершения переходного возраста девушка покинула родительский дом.
Успешно пройдя кастинг и став моделью агентства "Elite", Наоми начала активно работать. Именно она становится первой темнокожей моделью, чью фотографию помещают на свою обложку французское и английское издания "Vogue" и журнал "Time", печатавший до этого только аристократических светлокожих див.
На первую в жизни фотосессию в Париж Наоми провожала вся семья, в которой на тот момент царили мир и согласие - девочка вела себя хорошо, чтобы ей разрешили "заняться взрослой работой". А после того как самолет поднялся со взлетного поля и унес Наоми далеко от родительского дома, мама еще по десять раз в день звонила ответственному менеджеру во Францию, чтобы узнать, как там "ее маленькая дочурка, олененок, деточка", - больше всего мать боялась, что "высший свет" испортит ребенка. А дочка холодно-деловым тоном отвечала: "Все о.кей, увидимся в Лондоне".
Барышня-буянка
"Я НЕ НАДЕНУ это платье! Слышишь ты, не надену, вынеси его на помойку, отдай нищим - оно просто ужасно!" - орала Наоми на свою помощницу, когда та принесла костюмы для фотосессии в один очень популярный в Европе журнал. Ее и без того непростой характер испортился окончательно: чувствуя себя звездой на все сто процентов, она позволяла себе кричать на окружающих, разворачиваться и уходить со съемок, звонко стуча шпильками своих самых дорогих сапог, и, ни капли не жалея, рвать миллионные контракты: "Пусть только кто-нибудь попробует сделать что-то поперек моего желания - я его просто уничтожу!" - в запале кричала Наоми в объективы телекамер, а когда ее помощница дала сенсационные интервью, в которых рассказала, что супермодель частенько ее избивала, всем стало ясно, что психике мисс Кэмпбелл требуется капитальный отдых. Многие дизайнеры перестали с ней работать. "Мало того что она жутко потеет, портя нам костюмы, выпущенные в одном экземпляре, стоимость которых перекрывает гонорар самой барышни за показ, так она еще и непредсказуемая буянка, ей валерьянку пить нужно перед встречами с людьми", - хором твердили они.
Не зря же Квентин Тарантино рассказал, что поначалу компания думала снять в картине "Убить Билла" вместо традиционной для Тарантино Умы Турман чернокожую красавицу - все уже вообразили себе Наоми с мечом, резкую и воинственную. Но в последний момент режиссер встал в позу: или она, или я. "Наоми слишком капризна и непредсказуема, - смеялся Квентин, - еще перебьет мне всю студию".
Но Наоми не старалась изменить себя. Следуя детской мечте "прогнуть мир под себя", она не уступала ему ни на шаг: вместо того чтобы налаживать контакты с дизайнерами и модельерами, записала альбом "Babywoman" в качестве певицы. В Японии экзотическая, невиданная красота темнокожей модели принесла ей все мыслимые и немыслимые награды за песню "La, La, La, Love Song", которую она спела дуэтом с японским певцом Тоши. После она пробовала себя как актриса (сыграла вместе с Мадонной у Спайка Ли в "Girl 6", со Сталлоне и Вупи Голдберг в "An Alan Smithee Film"), снялась в клипе Майкла Джексона, написала книгу, издала художественный альбом своих же фотографий, запустила свою парфюмерную линию.
1000 и 1 супруг
КЭМПБЕЛЛ встречалась с бесчисленным множеством мужчин, каждого из них называя своим мужем. Но папарацци, сделав фото Наоми с очередным кавалером, старались тут же сбыть карточку с рук, потому что знали наверняка - завтра она с ним расстанется и снимок не будет иметь никакой ценности. Мисс Кэмпбелл заявляла, что хочет сына от Де Ниро и вот-вот его родит, что совсем скоро пойдет под венец с юной моделью, 21-летним талантливым мальчиком, чья фотография облетела все газеты. Ей приписывали романы с Адамом Клейтоном из группы "U2" и Майком Тайсоном, а Флавио Биаторе, капитана команды "Бенеттон" "Формулы-1", все называли уже мистером Кэмпбелл. Однако и тот разругался с девушкой, не в силах терпеть ее эгоизм и необоснованную раздражительность.
Но самой большой любовью Наоми был и остается испанский танцор Хоакин Кортес. Он был одним из первых, с кем у Наоми завязались по-настоящему серьезные отношения. Хоакин кормил девушку мороженым с ложки, а она ласково и очень проникновенно называла его в телекамеры "мой любимый". Последнее Рождество они отмечали на острове со звучным названием Фуэртевенуру. Находящийся на Канарском архипелаге островок больше походил на маленький рай, и Наоми радовалась солнцу и новому чувству искренне и совсем по-детски: всегда брала Хоакина за руку, смотрела за обедом ему в глаза, и, казалось, счастье ей наконец улыбнулось. Однако в итоге все обернулось иначе. Однажды Наоми дернула ручку номера Хоакина, тот оказался незаперт. Наоми вбежала - в легком белом платье, высокая, с двумя тяжелыми косами, с улыбкой на счастливом лице - и... застыла на месте. На широкой двуспальной кровати номера люкс ее единственный, ее Хоакин лежал с пилотом авиакомпании "Иберия", милым малым, но... Не в силах кричать и плакать, Наоми просто вышла. Молча вернулась в свой номер, закурила сигарету, открыла окно и, вместо того чтобы вдохнуть свежего морского воздуха, прыгнула вниз. Ни о чем не думая, даже не осознав, что делает.
Трудно назвать самоубийством прыжок со второго этажа - скорее, необдуманное, подогретое эмоциями действие. Хоакин приходил к Наоми в больницу. Приносил фрукты из соседнего супермаркета и так, однажды, между съеденными пополам апельсином и сочной дыней, они поняли, что вместе уже не будут.
Две недели истерики, три блока выкуренных сигарет, несколько отказов от самых выгодных показов - в длинном халате, скрывающем ноги с облупившимся педикюром, с забранными в хвост и долго не расчесываемыми волосами, Наоми целыми днями молча курила у окна и иногда, забывшись, плакала, сначала тихо, подвывая, но рано или поздно это обязательно переходило в громкий рев.
"Ненавижу наркотики!"