"КАКОГО черта ты уставилась? - кричала Шэрон на молоденькую костюмершу. - Я три раза сказала тебе, что не надену это чудовищное платье. Если мне сорок четыре года, это еще не значит, что я должна одеваться, как чучело! Срочно переделай костюм - или тебе придется надеть его самой и встать завтра перед камерой".
ТЕХНИЧЕСКИЙ персонал картины "Женщина-Кошка" провожал недоуменными взглядами актрису, направляющуюся к своему трейлеру. "Питоф, надеюсь тебе передали мое распоряжение, - бросила через плечо Шэрон режиссеру картины, который упорно делал вид, что разразившаяся сцена его не касается. - В моем вагончике ужасная мебель. Смените ее".
"Вот сука!" - выругался кто-то на съемочной площадке, после чего в павильоне повисла напряженная тишина. "Да, вот еще что, - послышалось спустя мгновение из вагончика, на дверях которого значилось имя Шэрон Стоун, - на завтра съемки отменяются. Я хочу побыть с сыном и немного передохнуть".
Если сорок лет назад кто-нибудь сказал бы Дороти Стоун, что ее младшая дочь будет держать в страхе половину Голливуда, женщина в ответ рассмеялась бы. В семье Стоунов Шэрон была самой кроткой и тихой. Вернувшись из школы, девочка помогала матери по дому, после чего отправлялась в свою комнату и выходила оттуда только к ужину.
Что делала и о чем думала маленькая Шэрон за закрытыми дверями детской, оставалось загадкой для всех членов семьи. Ее светлые глаза, спрятанные за толстыми линзами очков, не выражали ничего, кроме покорности и печали. Пока другие дети города Мидвила, чье население не насчитывало и двадцати тысяч жителей, гуляли и развлекались, Шэрон осваивала школьную программу по химии, читала запоем женские романы, которые тайком брала у матери, и наблюдала за окружающим миром через окно своей детской.
В свои тринадцать лет Шэрон была развитой не по годам девочкой, начитанной и сообразительной, но при этом весьма некрасивой. Уродливый рубец, с детства красовавшийся у нее на шее (напоминание об одной неудачной поездке на лошади), подростковые прыщи и неумение пользоваться косметикой только усугубляли общую картину.
Окончив в пятнадцать лет экстерном школу, девушка четко поняла, что при одной мысли о том, чтобы пойти по стопам матери-библиотекарши или пытаться сделать карьеру в области органической химии, на чем настаивали преподаватели колледжа, ей становится тошно. Собственное будущее казалось ей безрадостным и туманным.
Принять решение помог случай - увы, несчастный. Как-то раз, возвращаясь домой на отцовской машине, Стоун не справилась с управлением и врезалась в старый дуб, росший у дороги. Седой санитар, извлекавший покалеченное тело Шэрон из-под груды покореженного металла, по-отечески нежно улыбнулся и сказал девушке: "Ты - самая счастливая из всех, кого я встречал за последние пятьдесят лет. Поверь мне, над твоей головой горит очень яркая звезда".
Три секунды триумфа