ИМЯ актера Льва Прыгунова - целая киноэпоха для нескольких поколений. Это герой Гражданской войны комсомолец Виталий Бонивур, зверски замученный белогвардейцами. Это Ричард из "Иду на грозу", "Француз" из "Трактира на Пятницкой". Всего в его фильмографии более ста фильмов.
Перед разговором актер и художник честно предупредил меня: "Знаете, в Китае есть гениальная поговорка: "Говорящий не знает. Знающий не говорит". Поэтому все, что я говорю и скажу, - это полная ерунда. Потому что все, что знаю, я никогда не скажу. Просто не смогу сказать".
Я БЫЛ МАХРОВЫМ АНТИСОВЕТЧИКОМ
- ЛЕВ Георгиевич, ну есть же вещи, которые не требуют философского осмысления и обоснования. Например, детство, отрочество, юность или решение пойти в театральный, а не на завод, первая любовь, жены, дети, роли...
- Мой дед был священником. В девятнадцатом красные его за волосы тащили через всю деревню по грязи на расстрел. Но его отбили верующие. После этого дед занемог и через неделю умер. Семья вынуждена была спасаться бегством - так родители оказались сначала в Ташкенте, а потом переехали в Алма-Ату.
Отец у меня был биологом, орнитологом и потрясающим таксидермистом - делал гениальные чучела из любой птицы. Он и меня научил. К сожалению, папа погиб - разбился в горах, когда мне было десять лет, и умер у меня на руках. Вообще это очень темная история...
Отец оставил мне два ружья, прекрасную библиотеку по биологии. Каждый день я вставал в шесть утра и уходил в горы. Один или с ребятами. У нас была компания парней, из которой все потом стали биологами, кроме меня. Мы были фантастическими практиками - могли за километр узнать любую синицу, дрозда, дубоноса или урагуса по звуку или траектории полета.
- Почему же вы не продолжили семейную традицию?
- После школы я поступил в пединститут и два года отучился на биолога. Но за эти два года многое в моей жизни изменилось. Во-первых, я оказался невероятно влюбчивым, а во-вторых, встретил компанию, которая была умнее всех в городе, и в первый же день понял, что был полным идиотом.
- В каком смысле?
- Я был очень хорош собой, очень резкий, думал, что я очень остроумный. Один день продержался на своих штампах, а потом этого стало не хватать. Я жил как Маугли - целыми днями в горах, птичек изучал, стихов не знал, хотя мама моя была преподавателем литературы и я, как мне тогда казалось, был идеально подкован по "классике".
- Это была местная "золотая" молодежь?
- Это были студенты филфака - интеллектуальная молодежь. Любители джаза, стиляги, все, естественно, были пижонами... Но главное - блестящие знатоки литературы, поэзии, истории, кино, музыки, причем в основном западной. Когда я стал общаться с этой компанией, то прочитал несметное количество книг - открыл для себя Бунина, Куприна, всего Бальзака перелопатил, всерьез увлекся импрессионистами, которые по тем временам считались "врагами народа" наравне с фашистами и империалистами. И я совершенно сошел с ума от их живописи...
Примерно к этому времени я понял, что из меня педагог никудышный и надо искать что-то свое. Спасло то, что я все очень быстро схватывал, впитывал как губка. Еще повезло - видно через гены передалось - я всегда сторонился пионерии, комсомолии. Мол, я занимаюсь птичками и оставьте меня в покое. И меня не трогали.
Еще одно везение: когда мне было лет 12, моя тетушка купила самый по тем временам лучший радиоприемник "Балтика". И я, гостив у нее, поймал и ночи четыре подряд слушал "Голос Америки". Помню, у меня волосы дыбом встали от того, какие они страшные вещи говорили про Сталина и про Советский Союз. Но самое ужасное, что я мгновенно понял: все это правда. И когда в 1953 году умер Сталин, я очень хорошо это помню, уроки отменили, мы пошли в парк и там услышали знаменитую речь Маленкова. Я смотрел, как все рыдают, и боялся не сдержать смеха или улыбки. Такой переворот уже произошел в моей душе. Клянусь, говорю это абсолютно искренне.
- Лев Георгиевич, да вы, получается, диссидентом были!
- Не то слово! Даже хуже - я был "махровым антисоветчиком".
- Неужели, чтобы стать антисоветчиком, достаточно было послушать "вражеские голоса"?
- Этого было достаточно, чтобы открыть глаза и все увидеть. Рассказываю потрясающую историю - одну из самых гениальных историй в нашем институте, в результате он раскололся на две части. В Алма-Ату приехал знаменитый красавец-актер Михаил Кузнецов. И вдруг в деканат приходит телефонограмма. Оказывается, дежурная гостиницы "Алатау", где он остановился, видела, как из его номера на рассвете выходила студентка КазПИ - Казахского пединститута. В этот же день в громадном актовом зале собирают общее комсомольское собрание, вызывают ее. Спрашивают: "Скажи, что ты делала ночью в гостиничном номере?" Девушка отвечает: "Что хотела, то и делала! Какое ваше дело?!" Ей: "Если ты сейчас не раскроешь всю правду, мы тебя исключим из института и из комсомола!" - "А мне плевать на ваш институт и ваш комсомол!" Встала и ушла. Конечно, ее выгнали и исключили. Вот это был поступок - такого я никогда не забуду...
Но что делать - на всех было досье. Когда я поступил в ленинградский театральный вуз, туда следом дошло мое досье тоже.
- Вы его читали?
- Нет, я узнал о нем случайно. Не буду рассказывать как, но когда после окончания вуза меня брали к себе два театра в Ленинграде, а меня отправили в Якутск, я не удивился. Правда, туда я, естественно, не поехал, а укатил сниматься в Москву в главной роли в картине "Утренние поезда".
- Мы упустили момент, почему вы вдруг решили стать артистом. Захотели быть героем-любовником, как Михаил Кузнецов?
- Просто понял, что могу играть, что это мое. У меня было очень много энергии - я читал стихи, выступал в школе, и многие говорили: "Ты должен стать артистом". Я сначала отвечал: "Какая сцена, когда у меня бентамские курочки королевские?!" А потом созрел.
БРОДСКИЙ ПОЗВОЛЯЛ СЕБЯ ОБОЖАТЬ