(Продолжение. Начало в дайджесте "АиФ". Европа" N 10)
МНОГИЕ девушки из Восточной Европы мечтают найти свое счастье за границей. Преодолев те или иные препятствия, они оказываются в чужой стране с надеждой на свой "кусок" счастья. Некоторым он приходится буквально поперек горла...
С РАЗРЕШЕНИЯ, полученного от руководства "Анонимной квартиры-убежища ONA", нашему корреспонденту удалось побеседовать с Аленой*, находящейся под защитой программы помощи жертвам насилия.
Алену привез из Украины ее бывший сосед по лестничной клетке, эмигрировавший в Германию, который пообещал ей "работу уборщицы или посудомойки в русском ресторане Берлина".
Ни у кого так не ехала крыша
- ЗА два месяца пребывания в борделе я стала совсем чокнутой. Реагировала на все агрессивно, под конец уже просто не знала границ, не понимала - где гости, где шеф. Кидалась на всех, поэтому меня сильно колотили.
Девочек из Белоруссии привезли русскоговорящие сутенеры, которые жили в Берлине. Их тоже били. Утром после работы привозили на квартиру, в которой находились эти сутенеры, и там целый день трахали. А после этого снова отправляли в бордель - работать целую ночь. Они рассказывали: все так болело, что не хотелось жить. Но ни у кого из девчонок так сильно не ехала крыша, как у меня. Потому что почти все и раньше, дома, имели отношение к этому "бизнесу". То есть знали, на что шли. Мне было тяжелее, я никогда не занималась проституцией, я ехала в "другую Германию"...
Когда работа заканчивалась, я уходила в подвал принять душ, так как у меня в квартире не было горячей воды. Это всегда было ранним утром, когда город просыпался. И каждый раз, когда сушила волосы феном, я смотрела из окна на небо. На голых деревьях лежал иней. Солнышко вставало - кусок голубого неба сквозь деревья. Или красное зарево. И блик от башни с надписью "Postbank". Там была свобода. Это была Германия, в которую я хотела приехать, а там, где я находилась за решеткой, был ад кромешный.
Спать днем после работы я не могла. Перед глазами стояли лица. Пытаешься уснуть, а они перед глазами мелькают, как в кино... И меня от них охватывал тупой страх. Только после двух-трех дней работы без сна я падала от усталости и тогда уже вырубалась.
Помогите, вызовите полицию...
КОГДА утром меня отвозили из борделя на квартиру, я, сидя в машине, на руке губной помадой ставила тоненькие черточки. Если после светофора был поворот направо, направляла черточку в одну сторону, если налево - в другую. Ехали мы всегда рано, на улице было темновато, мало что видно, но у меня была цель - считать светофоры и запоминать дорогу. Тогда я не знала, что такое "Lidl" (сетевой супермаркет. - Авт.), и писала L, а если "Aldi" - A. Буквой "Б" обозначала бензоколонки. Так я вычисляла свой путь. Когда находилась одна в квартире, переписывала эти пометки с руки в блокнот. Мы не всегда ехали одной и той же дорогой. Если маршрут был незнаком, я его не записывала, чтобы не путаться.
Кроме того, на работе я пыталась зафиксировать, сколько раз ходила в комнату на сеансы с гостями и сколько получала за это денег. Всю информацию я вносила в блокнот такой "азбукой Морзе", чтобы никому, кроме меня, не было понятно.
Я решила научиться немецкому, чтобы найти момент и суметь попросить клиентов о помощи. Мне, например, нужна была фраза "помогите, пожалуйста", но как мне сказать барменше Тане, чтобы она мне ее перевела, ничего не заподозрив? Я ее спросила: "Таня, как мне сказать: "Помогите мне, пожалуйста, снять платье". Она мне эту фразу перевела. Я записала.
Другая барменша - Инна - была украинкой. Ее я просила тысячу раз: "Принеси мне, пожалуйста, адрес украинского консульства, чтобы я могла туда обратиться, если мне удастся бежать". Она обещала, но так и не принесла. Своя вот вроде, и все равно продажная.
Далеко не каждого гостя, который шел со мной в комнату, можно было просить, чтобы он позвал полицию. Если клиент был явно настроен только на секс, я молчала. Я очень боялась, что моя просьба о помощи выльется в то, что он пожалуется шефу и меня разоблачат. Если клиент спрашивал: "Откуда ты приехала? Тебе в Германии нравится?" - и я видела, что он настроен по отношению ко мне благодушно, да и вообще доволен и удовлетворен, тогда я говорила: "Хотите мне помочь - вызовите полицию". Но было такое впечатление, что никто не воспринимал это всерьез. Ну представьте себе, сначала я сижу с гостем в баре, смеюсь и заигрываю (мне был дан соответствующий конкретный текст для "охмурения", который надо было говорить, и я его вызубрила), а потом в комнате выдаю, что мне плохо и помощь нужна. И все же, видимо, кто-то из них помог. Правда, звонок в полицию был анонимным, так что я не знаю кто...
Всех погрузили в три фуры
8 МАРТА Таня нам бесплатно выставила выпивку. В честь праздника. Мы напились, конечно. Клиент, который каждую неделю в этот день ко мне приходил, на этот раз вдруг не появился. Я сидела и думала: "Странно..." Было пять утра. Таня уже хотела закрывать бар. А тут звонок в дверь. Заходят два человека в штатском и... охраннику "ксиву" в морду: "Полиция. Стоять! Не двигаться..." И за ними вбегают остальные в униформе. А я была в баре. Паспорта у меня не было. Они спрашивают: "Где документы?" Я отвечаю: "У меня нет. Спрашивай у шефа". У девчонок стали паспорта проверять - расслаивали первую страницу, чтобы понять, фальшивые или нет. Одна из девочек была с гостем в комнате. Она потом рассказывала: "Когда полицейские ворвались в комнату, мы вместе с клиентом от неожиданности свалились с кровати. А потом на меня накатил истерический смех. Я сижу голая на полу, смеюсь. Гость вскакивает, в одну туфлю обеими ногами тычется и падает. И тоже начинает ржать. Потом говорит полицейскому: "Отвернись, я оденусь".
Приехало за нами три огромные фуры. Всех, кто был в баре, загрузили: девчонок, гостей, барменшу, охранника. Сутенеров не было. Их брали позже на квартире. Гостей - клиентов потом в участке отпустили.
Нас допрашивали. На вопрос, будем ли мы давать показания против тех людей, которые нас продали, я ответила: "Да, буду". Еще одна девочка согласилась, остальные отказались. Их депортировали домой.
В тюрьме жилось намного лучше, чем в борделе. В тюрьме не обижали, кормили. Там была кровать, постельное белье. Тюрьму посещали священники, приносили религиозную литературу. Как-то принесли календарь с текстами из Библии. Настолько он мне понравился, что я его переписала вручную - и слова, и рисунки. Мне это давало успокоение.
"Папа, я в тюрьме"