Николай Багратович Никогосян - народный художник СССР, знаменитый на весь мир скульптор, дивный рассказчик и великий любовник. Что касается последней характеристики, так про него говорят старые друзья, то ли завидуя ему, то ли восхищаясь мощью и жизнелюбием "дорогого Николаса". Ему сейчас за 80, хотя, когда смотришь на него за работой, как он легко "танцует" возле мольберта в щегольских джинсах и свитере, вовсе не думаешь о его возрасте. Почему-то думаешь о любви.
- Николай Багратович, не хотите ли пофилософствовать о любви, у вас наверняка есть что вспомнить?
- Вы считаете, что я способен уже только философствовать о любви? Зачем обижаете? Я и сегодня влюблен. Если не будет любви, то вся жизнь не имеет никакого смысла. Любовь - это движущая сила жизни. Если ее нет, то для чего ты живешь? Родился, кушал, что-то делал и умер. А где твои переживания? Где душа? Любовь - божественное чувство.
- Выходит, любовь может не раз освещать жизнь человека?
- Конечно. Только смотря что человек принимает за любовь. 90 процентов мужчин и женщин встречаются, общаются - это еще не любовь. Я верю только во взаимное чувство, когда оба одинаково сильно волнуются, ощущают, мечтают. Он считает минуты до ее прихода, мечется, страдает. Она перед зеркалом стоит, морщинки считает и делает так, чтобы их не было видно, потому что идет на встречу со своим любимым. Оба волнуются, их души трепещут. Все остальное - механическое чувство. У нее зад хороший, длинные ноги, у него денег много, он ведет ее в ресторан или еще куда - механически. Я это даже увлечением не назову.
- Может, вы как художник слишком одухотворяете любовь?
- Я так чувствую. Чем сильнее любовь, тем тоньше становятся отношения. Стоит не так себя повести, сказать не то слово - сразу появляется трещина. Будто рвутся тонкие сосуды. Поэтому, когда любишь, ты должен быть очень осторожен. Нельзя быть небрежным. Любовь держится на гармонии. Каждый должен чувствовать своего партнера. Должен уметь слушать и уметь ответить, разговор и отношения должны строиться заинтересованно, на равных. Без этого любовь тоже разрушается. Потом, когда любишь - ревность становится сильнее. Ревность - это яд, но она появляется без нашего ведома, она отнимает силы, сводит с ума. Если я чувствую взаимную любовь, я - орел, я забываю, что мне 80 лет. Но если я вижу, как моя любимая улыбается другому и равнодушна ко мне, - все падает, моя сила уменьшается, жизнь из меня уходит.
- Разве может человек всю жизнь испытывать такие страсти к другому человеку?
- Нет, в вечную любовь я не верю. Вечная любовь - это когда люди устраивают свою жизнь. Можно жить вместе, спать рядом, но не испытывать волнения, не желать поцеловать женщину. Муж и жена - вот вечность. Они до смерти могут быть вместе, но это совсем не значит, что они страстно любят друг друга. А когда тебя человек возбуждает, дает тебе силу, желание - вот это любовь. Даже если она длится два года, год, несколько дней, но не вечность.
- Наверное, вы часто влюблялись.
- Очень часто. И по-разному. Например, однажды я влюбился в жену Кеннеди. С ума сходил. Мы долго переписывались, и я жил этой влюбленностью в чудесную Жаклин - вдову президента. Но когда она вышла замуж за Онассиса, у меня все оборвалось. Потому что для меня она была красавица, воплощенная скорбь, а не жена старика, за которого вышла ради денег. Она упала в моих глазах. Любил я Галину Уланову. Но эта любовь кончилась из-за моей грубости. Уланова пригласила меня к себе домой. Я взял букет цветов, она встречает меня, подает руки. Я целую ей руки, отдаю цветы. Она берет вазу и ставит в нее цветы. Я - дурак из дураков - говорю: "Галина Сергеевна, удивительно, вы домашняя, как кухарка, а на сцене - вы как фея". Я хотел отметить, что искусство из обычного человека делает чудо, но выразил свою мысль неудачно. Она фею-то не заметила, а кухарку мне не простила. Любовь - это ежеминутный экзамен. Ты не можешь болтать то, что хочешь.
Еще одна история связана тоже с замечательной женщиной - польской певицей Евой Бандровской-Турской. Она выступала в зале Чайковского, я прибежал за кулисы, и меня представили пане Еве как талантливого скульптора. Я попросил ее позировать мне. Она согласилась на три сеанса. Утром я уже работал в ее номере в "Метрополе". Потом мы пили чай и на прощание целовались. Между нами сразу возникло взаимное притяжение. На следующий день она встретила меня в нетерпении, даже отчитала: "Вы опоздали. Разве так можно, если любите?" Мы начали работать и в каждый перерыв страстно целовались. Мы не могли оторваться друг от друга. Мне было тогда 32 года, а пани Еве 47. Следующий день был последним, Бандровска уезжала, и я думал, что между нами будет близость. Но пришел еще один художник и помешал этому. Я сразу его не узнал, но, когда мы сели вместе обедать, со стыдом понял, что рядом работал наш легендарный Фаворский. Перед отъездом Ева вручила мне конверт с фото и стихами на французском языке. В переводе они звучали так: "Уехать - значит умереть, умереть оттого, что любишь".
Прошло 25 лет. Я работал в Варшаве главным скульптором Дворца науки. Нашел Евин адрес и поехал к ней. Она узнала мой голос через дверь, но не открыла. "Николай, дорогой, я все эти годы живу воспоминаниями о тебе, - сказала она, - но сейчас не могу тебе показаться, столько лет прошло". Я попросил, чтобы она через цепочку протянула мне руки. Я целовал эти хрупкие бледные ручки - мы прощались уже навсегда. Вот такая любовь - три дня и вся жизнь.