До сих пор для меня все люки, во множестве попадающиеся на тротуарах и дорожках, были на одно лицо и особого интереса не вызывали. Ну водопровод, газ, трубы всякие...
ИНОЙ раз, правда, тайная подземная жизнь проявлялась в виде мужика в оранжевой каске и с разводным ключом, отгоняющего от земного провала любопытных прохожих. Но в очередной раз выяснилось, что всё - не так, как кажется, а истина - где-то рядом.
Без пыли и запаха
КТО бы мог подумать, что скромный люк, несущий на себе литеру "Д", столь радикально отличается от своих собратьев, меченных другими буквами. "Ну, для стороннего глаза все люки и впрямь одинаковые, - смеётся гендиректор ГУП "Мосводосток" Константин Ишханян. - А вот начинка разная. Буква "В", например, означает водопровод, а "Д" - дренаж. Но здесь у нас не что-нибудь, а самая настоящая река, та самая Неглинка, по которой при желании и сейчас можно хоть на лодке сплавляться".
"Здесь" - это в Екатерининском сквере, неподалёку от которого, на Трубной площади, и началась эпопея с упрятыванием речки под землю. То, что во времена Ивана Калиты Неглинка в этом месте была вполне судоходной и настолько чистой, что в ней ловили раков и белую рыбу, известно многим. Но и каких-нибудь 300 лет назад о заключении реки в трубу смешно было и подумать - в очередь за неглинской водой выстраивались московские пивовары. И рыба здесь не переводилась, по крайней мере, в Неглинских прудах. Причём здешней рыбой не брезговала и царская фамилия. В 1728 г. в расходной книге двора была оставлена такая запись: "Отпущено из Неглинских прудов к столовому кушанью в Лефортовский императорский дом живой рыбы, а именно: стерлядей - 6 штук, окуней - 20 штук, плотвиц - 20".
В том, что со времён Ивана Калиты судоходные качества Неглинки почти не изменились, я убедился, спустившись на несколько метров под землю, в коллектор Первого эксплуатационного гидротехнического района, что рядом с памятником маршалу Толбухину. Действительно, вот высоченные кирпичные своды, а вот и водичка, по фарватеру - выше колена, лодка пройдёт спокойно, даром что сейчас речка питается не от ключей Марьиной Рощи, а от дождевых и сточных вод. Удивило меня другое. Наслушавшись от московских диггеров баек о крысах, безглазых рыбах-мутантах и жуткой вонище, я ожидал чего угодно и даже на всякий случай задержал дыхание. И совершенно напрасно. Пахло, как в деревенском погребе, землёй и сыростью, только и всего. И вода оказалась куда более прозрачной, чем в той же Яузе. А дрейфующих по течению сигаретных бычков и прочего уличного мусора было не в пример меньше, чем в Москве-реке.
И Трубная поплыла