Трагедия
На днях в Икшанскую воспитательную колонию для несовершеннолетних (Дмитровский район Московской области) пришел новый этап. Подростки, отсидевшие за время судебных разбирательств в следственных изоляторах по году и больше, представляли собой плачевное зрелище. Теперь полмесяца им предстоит провести под наблюдением в карантине - маленьком, зарешеченном вдоль и поперек отделении колонии, которая сама по периметру огорожена высоким забором с "колючкой". Клетка в клетке. Но это их не пугает, потому что здесь у каждого есть собственная койка, а по соседству на нарах не возлежат уголовники-рецидивисты, которые правят бал в следственных изоляторах. Самое тяжелое для этих мальчишек уже позади. Но не для всех.
В анкете, которую новеньких просит заполнить психолог колонии Юрий Курденков, К. корявым почерком написал: "Родился я на Украини, закончыл 8 класов. Пить я нелюблю а пить мне много приходилось. Наркотики я пробовал. Попытку к самоубийству я прынимал дважды. Хотел повесеца иза делюги (из-за дела). Мечта у меня выстрей на волю. Я выйду на волю и уеду далеко от всех".
На волю К. выйдет, судя по всему, не скоро. Его осудили за изнасилование шестилетней племянницы. В СИЗО с ним поступили так же, как по жуткой традиции поступают со всеми насильниками - изнасиловали самого. Слухи уже долетели до Икшанской колонии, и Курденков откровенно признается в том, что опасается выпускать К. из карантина на зону. Хотя, как рассказывают воспитанники "со стажем", в Икшанской ВК уже нет того безобразия, которое творилось здесь несколько лет назад: "чтобы выйти из спальной комнаты или телезала, нужно было получить несколько подзатыльников от "паханов", и это еще самое безобидное. А что делали с "опущенными", лучше и не спрашивайте..."
Сегодня здесь не считается западло нарядиться на праздник даже в женское платье или сходить на прием к психологу, что раньше приравнивалось к стукачеству и считалось непростительным поступком. "Прессование" слабых чревато проблемами, а потому прецедентов немного. Однако зона есть зона. Здесь сидят воры и убийцы, грабители и угонщики автомобилей, разбойники и мошенники. Большинство из них - трудные подростки из неблагополучных семей, наркоманы и беспризорники со слабым представлением о ценности чужой жизни или чужого имущества. В их возрасте мальчишки могут быть очень злыми и невероятно жестокими. Некоторые уже успели за свою короткую жизнь нахвататься "воровской романтики" и пытаются вести себя соответственно своим представлениям о ней: "Я не буду мыть пол, пусть лохи моют, я буду вором в законе!" Чаще всего такие через некоторое время начинают и пол мыть, и на подсобном хозяйстве работать, и стараются в школе получить отметки повыше - все это приближает счастливый день условно-досрочного освобождения.
Однако бывают и те, кому не терпится уйти на "взрослую" зону. Отчасти потому, что тянет к перемене мест (может, там будет лучше и легче), отчасти потому, что кое-кто действительно уже определился с родом занятий на будущее и хочет быстрее попасть в "солидную компанию". Первые по простоте душевной и невысокому коэффициенту умственного развития не понимают, что на "взрослой" хватает своих бездельников, вторых администрация по понятным причинам держит на особом контроле.
Здесь не принято называть воспитанников осужденными, а на слово "зэк" наложено строгое табу. Однако здешняя простота иногда шокирует. Если есть склонность к асоциальным поступкам, то так и запишут на карточке, прикрепленной к твоей кровати. Например, "склонен к побегу".
Слабых и отвергнутых не давят, но в компанию тоже не берут, общаться пытаются как можно меньше. Любое злое слово по отношению к воспитаннику с "проблемным" статусом, как, например, у К., может довести человека до самоубийства. Именно этого и боится психолог Курденков.
Прикол
Эту фотографию в местном альбоме нельзя пролистнуть, не вскинув в удивлении брови и не обратившись за разъяснениями к замначальника колонии по воспитательной работе Владимиру Чугунову. Он любит показывать альбом гостям, рассказывая о "буднях и праздниках" своих подопечных: "Это мы праздновали прошлый Новый год, выбрали, кто будет Дедом Морозом и Снегурочкой. Джон и Лукман тоже решили нарядиться". С фотографии на вас смотрят два черных паренька с белозубыми улыбками, на обоих шапки-ушанки, борода и косы из мочалки. Один - из Нигерии, другой - из Камеруна. Оба попались на наркотиках.
Африканские сидельцы - крепкие, высокие темнокожие парни - по-русски говорят плохо, но быстро учатся. Сотрудники колонии в свою очередь пытаются вспомнить английский, на котором ребята изъясняются свободно, но с очень большим акцентом. Чугунов, строго охраняя права своих воспитанников, тычет в меня пальцем и спрашивает у нигерийца: "Джон, ньюспейпер интервью, о'кей?" Джон согласен и, не дожидаясь вопроса, заявляет, что посадили его совершенно несправедливо. Он ехал через Россию транзитом в гости к брату в Грузию. Милиционер подбросил наркотики, и теперь он вынужден сидеть в русской тюрьме. Лукман, присоединяясь к разговору, утверждает, что тоже сидит совершенно несправедливо. В Россию он приехал в качестве туриста, зашел в гости к знакомому, который живет в Москве, вместе они пошли прогуляться, а знакомый, оказывается, торговал героином. Знакомого повязали, а за компанию осудили и Лукмана. Впрочем, избитая песня на слова "Невиноватый я!" типична для большинства осужденных.
Относятся здесь к ним, по их же словам, неплохо, хотя сперва африканцы оказались в центре внимания всей колонии, и не всегда это внимание им льстило. Некоторые из воспитанников искренне считали, что африканцы только недавно слезли с деревьев, и вели себя, как в зоопарке перед клеткой с обезьянами. Но вскоре выяснилось, что Джон и Лукман выгодно выделяются на фоне многих воспитанников, которые не смогли закончить даже среднюю школу. Сегодня чернокожие икшанцы уже вполне приспособились и к пище (Чугунов, который два года назад работал в военном училище, утверждает, что курсантов кормили хуже), и к режиму, и к правилам колонии. Даже обзавелись друзьями. Они играют в футбол, пританцовывают под русскую рэп-музыку (кассеты привозят родственники других ребят) и копят заработанные на местном производстве деньги, чтобы позвонить родным в далекие африканские страны.
Надежда
Часто приходится слышать, что нужно как можно мягче относиться к малолетним преступникам, которые не ведают, что творят. Особенно к тем, кто совершает проступок впервые. Отправляя такого подростка в колонию, помещая его в криминальную среду, мы сами делаем из него настоящего преступника. И это действительно так. Однако есть и другая сторона медали, о которой можно узнать, услышав слова одного из воспитанников Икшанской ВК: "Жаль, что меня не приговорили к лишению свободы, когда я попался на краже в первый раз. Мои друзья... Только здесь и понимаешь, кто такой настоящий друг. Так вот, парни из нашей компании, благодаря которым я подсел на иглу, уже почти все на том свете. Большинство из-за наркоты, кого-то ножом пырнули в пьяной драке..."
По словам Юрия Алексеевича, некоторые воспитанники действительно только в колонии начинают разбираться, что друзья - это не те, с кем "ширялся" в подворотне. И только в колонии некоторые начинают ценить своих родителей и свободу. Психолог, как может, пытается в этом ребят поддерживать.
Кстати, скоро в Икшанской колонии будет свадьба. Георгий и Лена влюбились друг в друга еще до того, как Гоша отправился отбывать срок за разбойное нападение. Сегодня он вспоминает, как Лена просила его не идти вместе с приятелями "на дело", потом плакала, когда его увозили в колонию, и как писала ему теплые и нежные письма о том, что любит и ждет. Она уже купила два платья и теперь не может решить, какое же лучше надеть на церемонию. Мать Лены была не против замужества дочери, потому что Гоша - парень, по большому счету, положительный. И родители у него - люди уважаемые: владельцы одного из лучших фермерских хозяйств в Подмосковье.
В ПТУ, которое находится здесь же, в колонии, Георгий выучился на плотника, слесаря и каменщика. После скорого освобождения он, вероятно, доучится еще и на агронома и вместе с будущей женой, которая сейчас работает с матерью маляром, они будут жить с родителями Георгия и работать на ферме.
- Дай-то бог, - говорит Юрий Алексеевич, - я искренне рад за таких ребят и совершенно не согласен с тем, что у них нет будущего. Вот недавно к нам в гости приезжал парень, который только несколько месяцев назад освободился. Молодой, но упертый. Получил здесь у нас несколько специальностей, устроился работать на стройку, а сегодня уже стал прорабом. Честным трудом зарабатывает сейчас хорошие деньги и копит на квартиру, чтобы завести семью.
Это значит, что жизнь продолжается. Правда, после приятных воспоминаний о сложившейся судьбе воспитанника Калинин вспомнил еще о чем-то и погрустнел. Вспомнил, видимо, о том, что его собственные дети и жена ютятся сегодня в мокрой каморке над поселковой баней, а его более чем скромной зарплаты не хватает, чтобы обеспечить семье достойную жизнь.