Продолжение. Начало в N 1-2
КТО и зачем едет в знаменитый Серафимо-Дивеевский монастырь? Об этом мы рассказали в прошлом номере "АиФ". Наш тюменский корреспондент Ольга Иженякова тоже давно мечтала побывать в этих местах. Чтобы потрудиться во славу Божию, смыть свои грехи в святых источниках, а заодно поближе познакомиться с монастырским бытом.
Письмо Богородице
УТРОМ я разглядела первое преимущество нашего жилища - прямо из окна открывается вид на небесного цвета Свято-Троицкий собор во всем его великолепии. Сегодня у меня уже другое послушание - надо собирать клубнику. Вместе с молоденькими девушками-студентками, которые здесь регулярно проводят каникулы, мы аккуратно рвем зрелые ягоды, девушки при этом поют псалмы. После клубники нас спешно отвозят разгружать кирпичи, причем без перчаток. Гляжу к вечеру на окровавленные руки и чуть не плачу.
Вечером иду по Канавке Царицы Небесной. После тяжелого дня состояние особенное - хочется усердно молиться. Считается, кто прочитает пятьсот раз "Богородице Дево, радуйся...", тот будет находиться под особым покровом Божией Матери, а еще здесь говорят, что если что-нибудь попросишь во время молитвы на Канавке, то просимое обязательно тебе дано будет. Я прошу всем многочисленным родственникам здоровья "на многая и благая лета" и смотрю, как женщины, идущие впереди меня, аккуратно кладут записочки в ров возле Канавки. Принято считать, что духовное надо просить в начале Канавки, материальное - в конце. Я тут же решаю, что буду просить в конце Канавки, когда прочитаю сто пятьдесят молитв. Но, как только подхожу к концу, меня охватывает такое чувство благодати, отрешенности от земного, что мне уже ничего не нужно, и я шепчу: "Господи, пусть будет так, как сейчас, всегда..."
В трапезной, как обычно, многолюдно. После молитвы садимся ужинать, но не успели мы присесть, как к нашему столу подходит послушница с кухни и произносит: "Ангел за трапезой" (здесь так говорят вместо пожелания приятного аппетита), а потом обращается к моей соседке и просит, чтобы она поставила ноги правильно. Оказывается, нельзя класть ногу на ногу.
Утром моя очередь убирать за бомжихой. Когда я увидела паразитов в горшке, меня начало безудержно рвать. "Ну что ты, миленькая, успокойся!" - слышу ласковый голос инокини. Она отводит меня в свою келью и начинает усердно молиться. Я гляжу на большую, почти в четверть стены, икону Богородицы (как я узнала впоследствии, она чудотворная) и медленно прихожу в себя.
Видя мое состояние, меня на весь день от послушания освобождают, и я отправляюсь за несколько десятков километров к источнику Преподобного. Сюда едут все без исключения: больные и здоровые, бедные и олигархи, президенты и домохозяйки, поп-звезды и ученые. Утверждают, что после купания все в жизни начинает резко меняться.
Но, к сожалению, тысячи людей, приезжающих к источнику, наряду с неописуемыми красотами поневоле видят и вынуждены посещать кошмарные туалеты, больше похожие на собачьи будки с распахнутыми настежь дверьми. Позор, да и только.
Как бесы выходят из человека
НА СЛЕДУЮЩИЙ день я несла послушание на монастырской кухне. Здесь все по-особому. Грязную посуду сначала протирают тряпкой, а потом уже моют горчичным порошком. Считается, что он не только хорошо удаляет жир, но и убивает вредные микробы. В меню для паломников обязательно прозрачно-жиденькая каша, зелень, лук, чеснок. У монахинь рацион несколько разнообразнее, но некоторые из них ради смирения едят вместе с работниками, а другие и вовсе пост держат - живут на хлебе и воде, а порой подолгу голодают.
Для вновь прибывших многое в монастыре кажется необычным. Так, например, развешивать постиранное нижнее белье на веревку нужно так: сначала непосредственно его, а сверху косыночки, полотенца, другие тряпочки. Никто не должен видеть женского белья.
Поскольку на втором месте после послушания молитва, то молиться принято в среднем 8-10 часов в сутки, по праздникам - и того больше. Главный храм богато украшен, в нем все буквально утопает в цветах, возникает чувство, что Господь тебя точно слышит. К мощам Преподобного - неиссякаемый людской поток. Люди плачут, молятся, кого-то начинает лихорадочно трясти. Это, говорят, бесы выходят из человека. Я, например, сама была свидетельницей, как 5-6-летние беспокойные дети после двух-трех служб становились кроткими и послушными.
В главном храме очередь не только к мощам, но и к иконе Богородицы "Умиление". Именно перед ней, по преданию, всю жизнь молился и умер Преподобный Серафим, и к ней прикладывался царь. На иконе висит много золотых крестиков - дары исцеленных прихожан. Чудеса исцеления столь многочисленны, что их не всегда записывают.
Здесь, как, впрочем, и во многих других наших храмах, множество бабулек, готовых по любому поводу поучать ближнего, а особенно молодежь. Сначала я раздражалась, когда мне шипели в ухо, что, мол, не так к иконе приложилась или прошла по храму. Но потом я научилась на все подобные замечания отвечать: "Сестра, если я что-то делаю не так - это мой грех, а не ваш. Вы лучше по-доброму подскажите, вам это потом зачтется".
До сих пор в моих ушах звучит пение дивеевских монахинь. Оно так трогало душу, что слезы, без преувеличения, текли ручьем. Стоящие рядом насельницы не пытаются утешить вас, поскольку считается, что слезы эти очищают душу, которая в такие минуты стремится к небесам.
Окончание следует.
Желаем знать, что будет...