"Жива. Счастлива..."
ВОЙНА до нашего городка в Белоруссии докатилась быстро. Мне было тогда 15 лет. Мимо нас несколько раз проезжали советские танкисты. Я радостно бросала им цветы. И вот, снова услышав гул моторов, выбежала за калитку с большим букетом. Но это шли танки со свастикой...
Мое детство закончилось. У меня на глазах расстреляли мать и отца, сожгли дом. Поклявшись отомстить, я ушла в лес искать партизан.
Стоял февраль, трескучие морозы. Всю ночь брела по лесу. Сильно замерзла и совсем уже отчаялась. Видела страшные огоньки глаз - волки. Удивительно, но они меня почему-то не тронули.
Утром, как в сказке, вдалеке приметила избушку. Но отмороженные ноги уже не шли. Кое-как доползла. Это оказалось жилище лесника.
А на следующую ночь партизаны забрали меня к себе. Врач в отряде начал лечить мои ноги. Говорили, что у меня гангрена, собирались отправить в тыл для ампутации. Но, слава Богу, помогли какие-то травы, раны стали затягиваться.
Отряду часто приходилось менять место расположения. Мы бросали землянки и шли под обстрелами, полураздетые, нередко по колено в грязи.
А раз меня чуть не расстреляли наши же пограничники, приняв за польскую шпионку. Допрашивали днем и ночью. Держали в сарае без окон с мышами и крысами. Я и плакала, и смеялась, доказывая, что своя, партизанка. Так и не поверили. Утром должны были привести приговор в исполнение. К счастью, ночью подошел наш отряд.
После освобождения Белоруссии стала проситься на фронт. Три раза отказывали. И вдруг - повестка. Я целовала ее и танцевала от радости. Воевала до конца. Дошла до Берлина. Но после войны ехать мне было некуда. Одна как перст.
Осталась в Германии работать машинисткой в военной комендатуре. Но, как оказалось, тоска по Родине - вовсе не выдумка. По себе знаю.
Уехала к подругам. Сейчас живу в Ставропольском крае. У меня 8 внуков и 2 правнука. Счастлива.
Р. S. Если кто из боевых друзей жив и помнит меня, напишите (адрес - в редакции).
Я жду тебя, отец!
ДЕВЯТИЛЕТНИМ мальчишкой я встретил долгожданную Победу. С этого дня желание увидеть отца стало еще сильнее. Каждый раз, заслышав грохот трамвая, я мчался на остановку с мыслью: "Вдруг приедет!" Часто перечитывал отцовские письма с фронта, где он обещал вернуться и осуществить нашу мечту: мирным тихим утром проплыть под парусом по Волге. Но мечта осталась мечтой. Мне уже 63 года, а я все хожу на знакомую с детства остановку в надежде встретить отца. Но он живет в Москве с другой семьей. Ему 85 лет. Моей жизнью не интересуется. Пусть прочтет это письмо и узнает, что я жду его до сих пор, с весны сорок пятого.
Дорогой дяденька судья...