КОГДА отец узнал, что его семнадцатилетняя дочь Люба беременна, он готов был на все. Обхватив голову руками, отец сидел, раскачиваясь на табуретке, и повторял одно и то же: "Убью..." Люба знала, что отец вгорячах может сделать все что угодно. Потом раскаиваться начнет, да будет поздно...
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
ГОД назад Люба окончила восьмилетку, и ее отправили в город учиться дальше. В техникум в Петропавловск-наКамчатке. Первые месяцы Люба отчаянно тосковала по дому, писала отцу и матери почти ежедневно письма и рано ложилась спать. С надеждой, что увидит во сне отчий дом и избавится хоть на мгновение от гнетущего чувства одиночества. Любины сокурсницы тоже вспоминали дом, но не так болезненно. Оторванность от дома они превратили в благо. И сполна пользовались
свободой, вырвавшись из-под родительского присмотра. Дружно остригли волосы в парикмахерской, сделали перманент, вечерами раскрашивали друг друга дешевой косметикой до неузнаваемости и бежали на танцы. Потом полночи делились впечатлениями об ухажерах. Люба косы так и не отрезала. Отец заранее предупредил, чтоб не смела стричься. А на танцах на нее и внимания-то никто не обращал. Выглядела она в свои шестнадцать на все... четырнадцать.
Женихов в городе
было больше, чем невест. Толпы курсантов, моряков, да со всей страны ехали сюда на заработки парни. Проходные рыбного порта пестрели объявлениями "Требуются..."
Самый симпатичный ухажер был у Любиной соседки Вали. Голубоглазый, с пшеничной шевелюрой матрос. И вдруг однажды, даже не ссорясь со своей невестой, этот двадцатилетний красавец подошел к неприметной Любаше и сделал ей предложение. В общежитии был переполох. Вадим? И вдруг влюбился в Любку?
Оказалось, они родственные души. Оба тоскуют по дому, по семье. И свобода, чтобы бегать на танцы, им обоим не нужна. Им нужен дом. Несколько раз в год Вадим уходил в море. На три-четыре месяца. Он снял для Любы комнатку у знакомой семьи, глава ее тоже был моряком.
- Вместе скучать веселее! - приговаривал он, перетаскивая жидкие узелки с пожитками из общежития в съемную комнатенку. Официально оформить отношения они решили тогда, когда Любе исполнится
восемнадцать. Но обручальное колечко он Любе на пальчик надел. Отец не сразу смирился с тем, что несовершеннолетняя дочь вот-вот станет матерью. Но ребенок уже давно толкался в чреве, и с этим фактом уже ничего поделать было нельзя. Вадим хоть и не сразу, но понравился ему. Открытостью, основательностью, надежностью.
Отец простил и благословил.
Родилась девочка. Старики были готовы взять заботы о ней на себя, но Вадим возмутился: "У нас семья или
что?" Любе приходилось тяжело. Учеба, экзамены, пеленки, детские болезни, долгое ожидание мужа из рейса.
БЕЗ ТЕБЯ
НО ОДНАЖДЫ пришло в дом страшное известие. Судно, на котором ушел в море Вадим, попало в страшный шторм. Несколько человек из команды погибли. В списках погибших Люба нашла фамилию мужа. Не вернулся из рейса и муж квартирной хозяйки.
Горе раздавило их обеих. Не хотелось ни видеть, ни слышать никого. Полгода они еще надеялись на чудо. А вдруг? Но "вдруг" не произошло. Одним с детьми на руках им было не прожить. И обе подались к родителям во Владивосток.
Плыть предстояло морем двое суток, но шторм две недели болтал небольшое суденышко в холодной воде, не давая взять нужный курс и прибиться к берегу. Чтобы люди на борту выжили, с вертолета для них сбрасывали мешки с сухарями и кислородные подушки, заполненные пресной водой.
Люди плакали от ужаса, молили Бога спасти хотя бы детей. Любе было все равно: не стало Вадима, и жизнь потеряла для нее всякий смысл. Даже ребенок не мог ей вернуть желания жить.
Судно все же спаслось, родители ждали Любу на берегу. Дома, куда она так всегда рвалась, легче душе не стало. Лицо Вадима все время стояло перед глазами, целыми днями она мысленно говорила с ним, звала, плакала в бессилии, ходила в церковь, моля о чуде, но ничего в ее жизни не менялось.
Прошло два года. Люба устроила дочку в ясли, нашла работу в бухгалтерии рыбного порта. Словно уставшая от жизни старуха, она монотонно делала работу по дому, гуляла
с дочерью, безрадостно ходила ежедневно на службу. Дочь часто спрашивала ее: "А где наш папа?" Люба не знала, что ответить. Язык не поворачивался сказать, что его нет в живых.
- Вон наш папа! - крикнула однажды дочь и со всех ног помчалась к высокому мужчине с пшеничными волосами. У Любы онемели ноги, они будто вросли в землю. Оцепенение спало, когда мужчина поднес на руках ее дочь.
- Ваша красавица? - улыбаясь, спросил он. Это был не Вадим.
Через
два месяца после этого случайного знакомства Люба снова захотела жить. Судьба подарила ей любовь еще раз. Иван был ненамного старше Любы. Окончил политех и приехал инженером в порт по распределению. Первый раз у Любы была настоящая свадьба. Радовались родители и дочка: "Папа нашелся!" Иван девочку удочерил. Через год родился сын. Малышу было уже полгода, когда в отдел кадров порта пришло письмо. Ее разыскивал... Вадим.
ЖИВОЙ ТРУП
С ТОНУЩЕГО корабля Вадима сняли в бессознательном состоянии. Он получил тяжелейшую травму позвоночника и почти три года лежал на больничной койке недвижимым. Жизнь возвращалась в него медленнее, чем уходила. Мысли о Любе, о дочке терзали его. Он знал, что они не бросят его. Но если он на всю жизнь останется неподвижным калекой... Имеет ли он право использовать жизнь близкого человека ради блага собственного? Что он, "живой труп", сможет дать юной
жене? Много было передумано за годы болезни. И всетаки ради Любви он научился сначала шевелить пальцами, потом сидеть, ходить. Только любовь могла перекрыть боль, которую он испытывал, истязая себя упражнениями, меряя заплетающимися шагами больничные коридоры.
...Люба не позволила себе ответить на его письмо. Не ответила она ни на второе, ни на третье. Ей было уже 20. Страдания сделали ее совсем взрослой и мудрой. Она считала, что не имеет права приносить
страдания не виноватым в перипетиях ее судьбы людям: Ивану, сыну, дочке, верящей, что папа ее уже нашел.
Сидя на пирсе, она перечитывала его письма, плакала над ними, подносила, будто целуя, к лицу, и ей казалось, она слышит его голос, чувствует запах его волос. Если б можно было отмотать жизнь назад, как кинопленку. Ну хоть на год назад... Даже его письма она не дала себе права хранить. Она отдала разорванные листки жестокому морю, отнявшему у нее
когдато смысл жизни.
...И все-таки они встретились. Этим летом, в одном из южных санаториев. Диетсестра случайно посадила их за один стол, чинно представив друг другу. Любовь Андреевна потеряла сознание. А сосед по столу, семидесятилетний Вадим Петрович, заплакал, закрыв руками лицо, как ребенок. За прошедшие пятьдесят лет они настолько изменились, что едва бы узнали друг друга. Люба овдовела, растит внуков. Стал дедом и Вадим. И все у них в жизни
неплохо, кроме воспоминаний о первой любви. Их дочери уже пятьдесят. Она и не знает, что ее истинный отец жив. Они оба решили: зачем ворошить прошлое, в котором ничего уже не изменить.
А что осталось?