БЫЛА в театре "Современник" премьера: "Аккомпаниатор" А. Галина. Блестящий играл там Гафт и замечательная Людмила Иванова. Но было мне плохо. Даже спектакль почти не видела. И поэтому пошла потом за кулисы к Галине Борисовне Волчек вовсе не как к режиссеру. А как к женщине, у которой в самые трудные минуты жизни я прошу совета.
- Я сейчас плакать с вами, Галина Борисовна, буду. - Давай, Машечка, давай.
- У меня в жизни кризис случился. Был у меня
человек любимый. И мы расстались. Потому что я больше не могла любить на расстоянии. А он не хотел любить вблизи.
- Ну это такая история обычная...
- Да никакая она не обычная. Потому что он мне не верил. Он считал, что я в любовь играю, как актриса!
- А ты не думай, что это оскорбление. Он под актрисой знаешь что понимал? Что ты придумываешь себе какую-то идею, какую-то для одной тебя понятную, и потом в ней начинаешь искренне существовать. Ведь
была где-то гениальная фраза - по-моему, у Горенштейна: "Человек сначала врет себе, а потом честно врет всем остальным". Но если хочешь честно, то я думаю, что в другом здесь у тебя дело. Дело здесь в том...
- Что просто он меня не любил.
- Нет. В том, что он тоже наверняка творческий человек. А союзы талантливых людей распадаются. Я знаю считанные актерские пары, например, которые это выдерживали, потому что кто-то должен взять на себя роль второго
и спокойно существовать в этой ситуации.
- Ну это если люди работают в одной области...
- Ха, в одной области! Мой муж второй вовсе не работал со мной в одной области и, как все считали, очень меня любил. Мы уже были много лет в разводе, и подошла одна знакомая к нему: "А вы Галю давно видели? Вы знаете, она так похудела, так хорошо выглядит!.." Он ей даже не дал договорить. Он сказал: "Меня это совершенно не интересует. Я люблю каждый грамм ее жира".
Вот, понимаешь, так любил. Хотя мог стукнуть...
-?!
- Да-а, представь себе. Ревновал. Вот он знал, что я с таким обожанием невероятным отношусь к Грузии. У меня там было очень много всегда друзей, знакомых... Так вот в Грузию я не ездила с тех пор, как вышла за него замуж, многомного лет. Он меня не пускал. Считал, что у меня там кто-то есть... И когда меня на самом высоком уровне пригласили в театр Марджанишвили что-то там поставить, умолял не ехать.
Умолял. Под конец я его каким-то образом убедила. В день моего отлета он меня довел до слез. Весь рейс в самолете я плакала... Вот я, вся опухшая, в темных очках, приезжаю. Никому не хочу показываться, прячусь в номере... Утром звонок. Я открываю дверь в ночной рубашке - там букет. Ростом с человека. И в нем записочка: "С добрым утром!" Понимаешь? Вот так он любил. И при всем этом - не смог со мной быть.
- Ну почему? Почему?!
- А знаешь, у него была
до меня первая жена. Он про нее говорил: "Она чудесная, очень хорошая, но она... - мечта лейтенанта". Так потом на протяжении десяти лет нашего брака я много раз ему говорила: "Большим рядом с маленькой ты не хотел быть. А большим рядом с большой - не смог..." При Такой любви! Потому что когда при мужчине начинают говорить: "Познакомьтесь, это муж Галины Волчек", то... - Это понятно: полное ощущение несостоятельности. Но я-то, слава Богу, не известный
режиссер...
- Да это же не зависит от реальной твоей состоятельности! Я вот как-то один раз в парикмахерской встретила Дударову. Мы с ней не были знакомы. Услышала, как она говорит, что, мол, должна она позвонить мужу, он приедет - заберет... Я когда это услышала, у меня была почти физиологическая необходимость спросить, за кем она замужем. Прямо чесотка на языке. И я как-то завела разговор: "Неужели ваш муж может просто так заехать за вами?"
- "Да,
он принял такие условия игры, и мы замечательно живем..." Но, Маша, это редкость! Редкость! А ко мне, вот в этот самый кабинет, входил в одиннадцать часов вечера мой муж - интеллигент, воспитанный, образованный - и говорил: "Моей жене пора спать". Это такая иногда была уродливая борьба за "кто главнее", понимаешь?
- Ну я же согласна уступить!
- Ну и что? Ну и я была согласна. Я все время говорила: "Ну кто я такая, ну ты же вот такой замечательный..."
У меня потом десять лет был в жизни другой мужчина. Он был оч-чень большой человек, зарплата у него была ровно в десять раз больше моей, он ездил на шикарной "Волге", а я на своем "жигуленке" моталась всю жизнь, до сегодняшнего дня... И этот вот здоровый мужик, красавец, с вот такими глазами - он занимался со мной моральным фехтованием с утра до ночи!
- Господи, как это знакомо!..
- Да, мы один раз из Одессы с ним должны были лететь в Кисловодск,
в санаторий. Один маленький рейсик, и никто не мог достать билеты. Он сказал: "Я сделаю". Пошел в свою закрытую кассу, а я стою, робко его жду. Вдруг идет мимо девушка в форме. Узнала меня: "Ой, Галина Борисовна, ну как приятно вас видеть, а чего это вы с чемоданами?" Ну я рассказываю. Она говорит, да я сейчас договорюсь с летчиками. А она работает там на поле, водит к самолетам. И вот она нас посадила... Ну что ты думаешь? Вместо того чтобы обрадоваться,
он зудел мне весь полет. Мы специалисты, мы создаем такие уникальные материальные ценности. А вы, лицедеи, покажете свое лицо, и вот вас везде устроят... Маш, ты можешь себе представить? Он меня довел я не знаю до какого состояния. Вот этот здоровый двухметровый мужик, со всеми его привилегиями, не мог пережить, что женщина победила...
- Ну и как это пережить все? Как?
- Трудно. Пережить вообще все трудно. Дурак тебе только может сказать: "Маша, это
ерунда... Да пройдет". Безусловно пройдет, как проходит все. Но это трудно проходит. Потому что я всегда говорю: сильнее привычки только отвычка. А отвычка - она просто так не случается... - Но есть же люди, которые проще ко всему этому относятся... - Но ты такими ножницами скроена, понимаешь? Тебе бессмысленно говорить, что ерунда. Ты все равно будешь умирать, и с этим ничего не сделаешь... Знаешь, мой сын мне по этому поводу всегда говорит: "Мам,
перестань надеяться на худшее".
И я перестала плакать.
Что вы! Он не мужчина - он друг!