Путь к реальному народовластию
САМЫЙ первоначальный анализ проектов законов об изменениях и дополнениях Конституции СССР и о выборах народных депутатов, их сравнение с ныне действующими показывает, что это сравнение в пользу расширения и углубления демократии.
Например, начало избирательной кампании не за два месяца до выборов, а за четыре, - даст возможность как следует провести избирательную кампанию. Люди смогут лучше познакомиться с кандидатами, выслушать программу каждого из них, сравнить позиции и выбрать наиболее достойного.
Думаю, весьма важно позаботиться, чтобы выдвижение кандидатур проходило на демократической основе, чтобы была возможность широкого обсуждения и выдвижения альтернативных кандидатур.
Это относится также и к формированию органов власти в союзных и автономных республиках, в краях и областях. Принимая положения проектов законов, следует хорошо взвесить все "за" и "против". Основной Закон государства создается на многие десятилетия, и нет уверенности, что и в будущем не сформируются субъективистские, основанные на единоличном командовании методы управления, и что не будут больше появляться секретари обкомов, подобные тем, которые в последнее время стали героями почти детективных сочинений в нашей периодике и драматургии. Авторитета Совету, наверное, не прибавится, если его возглавит в порядке совмещения такой секретарь. Гарантии от таких рецидивов должны создавать Основной Закон Советского государства и наши партийные решения.
В. Санбуров, кандидат исторических наук, доцент
Все ли мы равны перед законом и судом?
СЕГОДНЯ много и правильно говорят о социальной справедливости. Ее недостает прежде всего в материальной сфере. Но есть немало проблем и в такой, казалось бы, изначально справедливой отрасли государственной деятельности, как правосудие.
В ходе обсуждения проектов законов и в преддверии судебно-правовой реформы самое время поговорить о том, как лучше обеспечить реализацию на практике конституционного принципа равенства граждан перед законом и судом.
Теперь, конечно, все меньше становится руководителей областного, республиканского, да, пожалуй, и союзного ранга, которые могли бы самоуверенно заявить, что законы пишутся не для них. Падают подпорки, создававшиеся самой должностью.
Так, на скамье подсудимых оказались заместитель Председателя Совета Министров союзной республики, ряд министров РСФСР, Узбекистана, Казахстана, руководитель союзного комитета по нефтепродуктам, заместители министров рыбной промышленности, внутренних дел и многие другие. Ответственность перед законом, невзирая на лица, - это верная примета правового государства, и ее необходимо сделать постоянно действующим фактором.
Однако привлечь высокопоставленных работников к уголовной ответственности весьма трудно. Для этого, как правило, надо получить согласие соответствующего партийного комитета. Хотя формально никто к этому правоохранительные органы не обязывает, но практика согласований остается прежней. Происходит так потому, что и прокурор, и следователь, и работник милиции, и судья настолько зависят от представителей власти, что всякая самостоятельность в решении этого вопроса грозит им потерей должности. Трудно, к примеру, представить, чтобы в наших условиях прокуратура позволила себе вести расследование против действующего вице-президента (как это было с С. Агню в США) или действующего министра экономики (вспомним дело О. Ламбсдорорафа в ФРГ). У нас прежде всего должно состояться партийное решение о снятии виновного с поста, и лишь после этого может использовать свои полномочия следственная власть.
Пока такое положение будет сохраняться, пока наши правоохранительные органы не смогут действовать самостоятельно, принцип равенства граждан перед законом и судом будет оставаться урезанным, ограниченным. Вот почему запрет "какого-либо вмешательства" в осуществление правосудия, который сейчас предлагается записать в Основной Закон страны, должен действовать без малейших изъятий.
ХОЧЕТСЯ СКАЗАТЬ еще вот о чем. Равенство граждан перед законом и судом предполагает равное право обвиняемых на квалифицированную юридическую помощь. Здесь у нас довольно странная ситуация. Например, если к ответственности привлекается несовершеннолетний или человек, страдающий какими-либо недостатками (слепой, немой и т. п.), то закон дает ему право тут же обратиться за помощью к защитнику-адвокату. Если же обвиняемый - взрослый, физически здоровый человек, то помощь защитника он может получить только после окончания следствия. Значит, на протяжении всего расследования дела ему придется защищаться от обвинения самостоятельно. Справедлива ли такая дифференциация прав?
Убежден, что нет. Если бы несовершеннолетнему предлагали помощь педагога, а слепому - поводыря, тут было бы все понятно. Взрослый и здоровый в такой помощи, конечно, не нуждается. Но речь идет о юридической помощи, которая абсолютно необходима каждому обвиняемому независимо от его возраста и состояния здоровья.
Надо это неравенство прав устранить. Необходимо, чтобы каждый, кто задержан, арестован или привлечен в качестве обвиняемого, сразу же имел право обратиться за помощью к защитнику, как это предусмотрено во многих зарубежных странах. Злоупотребления совершаются чаще всего именно в первые дни после ареста, и участие защитника в допросах, осмотрах, обысках могло бы предотвратить многие нарушения законных интересов личности. Считаю, что нужно немедленно внести соответствующую поправку в действующий уголовно-процессуальный закон, не дожидаясь, пока будет принят новый кодекс, так как на это потребуется как минимум два-три года. СЛЕДУЕТ ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ и на такое обстоятельство. В судебном процессе, кроме обвиняемого, есть еще одно, я бы сказал, особо заинтересованное лицо - потерпевший, которого избили хулиганы или у которого украли вещи. По закону у него есть немало прав, чтобы добиваться наказания виновного и возмещения причиненного ему вреда. И это, конечно, правильно. Но недоумение вызывает отсутствие у потерпевшего права выступить в суде и изложить свое мнение, считает ли он подсудимого виновным, и какого наказания тот заслуживает. Участвовать в судебных прениях может и прокурор, и общественный обвинитель, и защитник, и сам подсудимый (если у него нет защитника), но только потерпевший почему-то лишен этого естественного и так нужного ему права. Разве это справедливо? Разве это не нарушает принцип равенства граждан перед судом?
И ПОСЛЕДНЕЕ. В Международном пакте о гражданских и политических правах записано: "Каждый, кто осужден за какое-либо преступление, имеет право на то, чтобы его осуждение и приговор были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией". Право на подачу кассационной жалобы предоставляет осужденному и наш закон - Основы уголовного судопроизводства. Однако в статье 44 этого закона есть оговорка: "Приговоры Верховного Суда СССР и Верховных судов союзных республик обжалованию и опротестованию в кассационном порядке не подлежат". Почему? В результате такого запрета осужденные Верховными судами союзных республик (а их ежегодно по стране около 3 тыс.) оказываются в неравном, точнее, худшем положении по сравнению с теми, кто осужден районным или областным судом и кто, следовательно, вправе обжаловать приговор.
Эта несправедливость усугубляется еще и тем, что в союзных республиках, не имеющих областного деления (Армянская, Латвийская, Литовская, Молдавская, Эстонская), их Верховные суды рассматривают дела о таких преступлениях, которые в других республиках отнесены к компетенции областных, краевых судов. Человек, осужденный, скажем, за умышленное убийство Воронежским областным судом, вправе подать жалобу на приговор (в данном случае - в Верховный суд РСФСР), а осужденный за такое же преступление Верховным судом Молдавии права на обжалование не имеет. Вот и получается, что права гражданина могут быть шире или уже в зависимости от того, на территории какой союзной республики он живет. А как же принцип равенства каждого перед законом и судом?
Сейчас наконец пришли к выводу, что с этой несправедливостью, существующей уже несколько десятилетий, пора покончить. Казалось бы, единственный для этого способ - дать осужденному Верховным судом союзной республики право подать кассационную жалобу в Верховный Суд СССР. Но против этого выдвигается единственный довод: придется возложить на высший судебный орган страны дополнительную нагрузку. Кое-кто считает, что проще, а главное дешевле, образовать в Верховном суде каждой союзной республики временную или постоянную коллегию, которая будет рассматривать жалобы на приговоры, вынесенные тем же Верховным судом.
Спору нет, это и проще, и дешевле. Но до каких пор мы будем экономить на правосудии? До каких пор интересы человека будут приноситься в угоду сохранению спокойствия должностных лиц? Ведь осужденному важно, чтобы приговор был не просто кем-то проверен, а проверен именно вышестоящим, то есть более авторитетным, более, так сказать, мудрым судом. И если мы действительно хотим обеспечить соблюдение законных интересов личности, отказывать человеку в этой последней его надежде нельзя.
В. Савицкий, заведующий отделом законности Института государства и права АН СССР, профессор
Мнение специалиста. Суд и юстиция