Ей еще не было тридцати, когда врачи вынесли страшный вердикт - своих детей не будет никогда....
Я живу, и это - счастье
ЭМИЛИЯ Павловна ждет своих детей. Почти своих. Да и какая разница, чьих. Татьяна, Семен и Ольга считают Эмилию Павловну своей матерью. Сегодня, в день ее рождения, придут поздравлять. Сколько ей исполнилось? Хорошо ли спрашивать у женщины? Выглядит лет на 60, ну 65. Не больше. Невысокая, худощавая, со смешно, по-детски вздернутым носиком, с огромными голубыми глазами. Всматриваешься в ее лицо - и не видишь никаких следов ни страшных военных лет, ни времен тоталитарного режима в журналистике, когда ей, диктору областной телерадиокомпании, приходилось "пробивать" подчас оппозиционные программы, ни тяжелой болезни, после которой врачи сообщили ей, что детей у нее никогда не будет, ни того трагического дня, когда умер самый родной на земле человек, ее муж. "Я живу, и это уже счастье", - эти слова часто доводилось мне слышать от Эмилии Павловны, когда я, молодая еще журналистка, плакалась ей в жилетку по разным, казавшимся тогда трагедией поводам. И всегда, поговорив подушам, уходила с ощущением, что я тоже счастлива, что ЖИВУ...
- Лилечка, ну как же так, ведь опаздывают, сорванцы! Уже на пять минут.
- Да не волнуйтесь вы так. Вспомните, что в этих случаях говаривал Лев Александрович? А?
- Ну-ну, не смеши меня... Если вспомню, то буду долго смеяться. А мне пора быть и посерьезней, если узнаешь, сколько лет мне сегодня стукнуло, сама смеяться будешь. Столько лет нормальные люди не живут.
- А мы с вами ненормальные. Вот это-то и здорово.
Детство, которого не было
НЕБОЛЬШАЯ и ничем не примечательная сибирская деревенька Мальтинка под Иркутском. В начале ХХ века жили там бывшие каторжники. Потом - революция, создание колхоза "Светлый путь". 1941 год - холодный, голодный, страшный. Его светловолосая худенькая Миля встретила уже подростком. Отец пошел на фронт, мать и дочь - на колхозную пашню. Не очень-то любит вспоминать Эмилия Павловна те времена. "Всем тогда тяжело было. Никакого подвига мы не совершали. Просто помогали защитить Родину", - говорит она.
Детства у Мили не было, одна работа. Две-три тряпичные куклы да иногда лапта с такими же, как она, ребятами - вот и все развлечения. С утра до ночи в поле, иногда приходилось впрягаться вместо коней и быков. У бедных животных не хватало сил - падали замертво. А у баб и детей выбора не было. Фронт ждал зерна. "Все для фронта, все для победы!" - лозунг тех лет. А сами хлеба не видели - питались чем придется: травой, отходами молотьбы, орехами и ягодами. Выжили. Не все, но выжили. Похоронка на отца пришла в 44-м. Когда деревня узнала о Победе, мать Мили с тяжелым вздохом опустилась на стул и, закрыв лицо руками, тихо заплакала. Вздрагивали плечи матери, вместе с ней плакала Миля. А жизнь продолжалась...
Судьба - журналистика
ПИСАТЬ о таких людях, как Эмилия Павловна, - радость. И для меня, и для многих других она, безо всякого преувеличения, стала второй мамой. Сколько раз, читая мои материалы, ставила свой указующий перст на строку и произносила: "А вот это, деточка, никуда не годится". По-родительски так говорила. Строго, но справедливо. Многим мы, сегодняшние журналисты, ей обязаны.
Через несколько лет после войны Эмилия Павловна приехала учиться и работать в Иркутск. С детских лет писала она стихи и рассказы. Давно знала и чувствовала, что ее судьба - журналистика. Пришла на радио. Тогдашний редактор политических программ удивленно посмотрел на хрупкую, невысокого росточка девочку с пушистыми волосами:
- На радио работать хочешь? Да тебе ж не больше пятнадцати.
- Мне двадцать пять.
Произнесены эти слова были четко поставленным красивым голосом. Редактор удивлен был еще больше: в этом худеньком тельце жил такой удивительный голос. Эмилию взяли на радио, где и прошла вся ее жизнь.
Муж
ОДНАЖДЫ на набережной Ангары, где Эмилия гуляла с подружкой, к ним подошел молодой парень - красивый, широкоплечий, высокий. Был ли он ее судьбой? Наверное, нет. Сегодня Эмилия Павловна вспоминает своего первого мужа как сон. Но тогда... Он был красив и добр, он любил ее. Что еще нужно? Вскоре они поженились. И прожили вместе десять лет. Долгих лет.
Долгих, потому что так и не поняли друг друга. Так и не разгадали секретов своих душ. "Мы были вместе и... порознь одновременно", - вспоминает Эмилия Павловна. Я разглядываю старые фото. Крымская площадь 50-х. Двое красивых загорелых людей: он - высоченный блондин в белой безрукавке и летних брюках, она - миниатюрная ладная девушка в светлом платьице с развевающимися на ветру волосами. Это было так давно. И так недавно.
Когда Миле еще не было и тридцати, она тяжело заболела. Врачи вынесли свой страшный вердикт: детей никогда не будет. Что значит слово "НИКОГДА" для молодой, полной надежд женщины? Но она выстояла - помог муж. Он был прекрасным, искренним, положительным во всех отношениях. Однако сердцу не прикажешь...
Любимый
ЭТО БЫЛ известный в Иркутске человек. Телерадиокомментатор. Невысокого роста, крупные черты лица, неуклюжий, много курящий и любящий хороший коньяк. Лев Александрович обладал каким-то только ему присущим таинственным магнетизмом. Каждый, кто в первый раз видел его, тут же проникался к нему чувством симпатии. И Эмилии он тоже понравился. Как оказалось, это было лишь начало большого, страстного, головокружительного романа. Оба в то время были связаны семейными узами, и, казалось, этот круг нельзя разорвать. Но настало время, когда ни он, ни она не могли больше жить друг без друга. Они должны были видеться каждый день, каждый час, каждую секунду. "Это было невыносимо. Сначала я была уверена, что никогда не решусь на то, чтобы уйти от мужа. Да, мы были разными людьми, но за десять лет я не видела от него ни одного плохого поступка, дурного слова. Да, и Лев был женат, там воспитывалось трое детей", - вспоминает Эмилия Павловна. Но однажды... Поздним вечером Лев Александрович в новом, по моде сшитом пальто и в шляпе с лихо загнутыми краями, с бутылкой отличного марочного коньяка позвонил в квартиру, где жили Миля с мужем. Он зашел и просто сказал ей: "Если ты любишь меня, собирайся". Эмилия посмотрела на него и... ушла собирать чемодан. Затем Лев взял под руку мужа любимой и повел на кухню. Там он откупорил бутылку, налил себе и ему по стакану, сказав: "Я забираю ее, потому что мы не можем друг без друга. Пойми меня как мужчина". И они ушли. Взяв друг друга за руки, как дети, под первым весенним дождем...
Татьяна, Ольга и Семен
ОНИ БЫЛИ детьми Льва Александровича. Точнее, его бывшей жены. Сразу после войны Лев взял в жены Катерину, вдову солдата, с тремя ребятишками. О них только жалел он, уходя навсегда к Эмилии. Но, как оказалось, дети не оторвались от папы Левы, поняли его чувства, когда он ушел. И стали часто бывать в гостях у Эмилии. А когда умерла их родная мать, новая жена отца стала им мамой Милей. Не было своих детей у Эмилии Павловны, но есть на земле трое людей, которые именно ее называют своей матерью. И много-много внуков и даже правнуков считают ее бабушкой.
Большой стол накрыт белоснежной скатертью. На столе красивая хрустальная ваза с цветами. Кошка Мурка греется на подоконнике в лучах летнего солнышка. На стенах в деревянных рамках старые фотографии. Отца. Матери. Мужа. Детей. Кружится на проигрывателе пластинка. Звонок в дверь.
- Ну вот и дети приехали...
"Поверь в мою свечу - она горит за тебя и для тебя"