Безнадежный роман

ОДНИ ДЕВУШКИ страдают оттого, что на них не обращают внимания. Другие - потому что им негде познакомиться с приличным мужчиной. Мне было незнакомо ни то, ни другое, зато претензии у меня имелись еще те, - с мужчиной своей мечты я познакомилась, когда уже разменяла четвертый десяток. А все потому, что с годами портрет принца на белом коне вырисовывался все четче и четче, и ничего с этим поделать было нельзя.

Друзья шутили, что муж мне нужен исключительно как шоколадка, которую бесплатно кладут на блюдечко к кофе в дорогом ресторане. То есть получить маленькое дополнительное удовольствие от и так уже сложившейся жизни. Может быть, они и правы были? Я работала в рекламном агентстве, занималась тем, о чем любая женщина может только мечтать, - косметикой. Как раз тогда, когда мне выпало продвигать на рынок очередную серию кремов, купить которые я ни за что не решилась бы (больно дороги были эти пузырьки), я и встретила Романа. Он возглавлял отдел швейцарской компании, производящей эти чудо-средства. В первые же три секунды я поняла, что именно так выглядит мужчина, с которым я хотела бы просыпаться в одной постели ближайшие 60 лет. Высокий, худощавый, со светлыми волосами цвета сдобной булки в разрезе, в модных очках и костюме, стоимость которого равнялась моей годовой зарплате. Ах!.. В последующие два часа я безжалостно обдумывала мазохистичную мысль о том, что мне никогда в жизни не получить такого красавца. Из-за этого на переговорах я сидела в позе штангенциркуля, неестественно улыбалась и наверняка выглядела полной дурой. Я безнадежно влюбилась с первого взгляда в почти предпенсионном возрасте - 32 года!

Роман реагировал на меня как на девушку вяло, как бы между прочим спросил, где я живу, и подвез к самому подъезду.

Дорогой мы разговаривали вежливо и безразлично. Он вручил мне свою визитку и сказал, что ждет звонка, как только я закончу писать свой проект.

Не раньше - расшифровала я. Даже радости не ощутила - одно беспокойство.

Проект я написала ровно за сутки, больно уж хотелось позвонить красавчику. Но выждала еще два дня, а то ведь кто поверит, что качественный бизнес-план можно сделать так быстро?

Может быть, я надеялась, что Роман пригласит меня в кафе? Разумеется! Но он сказал так: "Обсудим наши дела за обедом. Я очень проголодался".

Мы обсудили, мужчина моей мечты, не моргнув глазом, расплатился по общему счету с бутылкой вина, которое так и не помогло мне вести себя... ну, хоть чуть-чуть похоже на себя. Роман внес правки и предложения и дал мне еще неделю на размышление.

Через неделю, после очередных улиток по-антибски и пары бокалов шабли, мой герой, даже не глядя в сторону скромной рекламщицы, сообщил:

- Я собираюсь на нового "Джеймса Бонда". Еще не смотрел. А вы?

Я отвечала, что тоже не знаю последних новостей о Джеймсе.

Роман посадил меня в свой дворец на колесах и отвез в кинотеатр. Не спрашивая, купил мне чипсов и минеральной воды. В темноте не приставал, даже рукой по коленке не возил. Хотя коленки у меня всегда были сильным местом...

Так мы стали встречаться, хотя, чем угодно клянусь, Роман ни разу не произнес слово "свидание". Когда на прощание он начал меня целовать, то всегда смотрел куда-то в сторону, не закрывая глаз.

Я пыталась понять, что ему нужно от меня. Его дорогие швейцарские кремы уже вовсю продавались в аптеках и рекламировались в самых лучших журналах для богатых бездельниц. Может быть, секс? Но Роман, которого я называла исключительно полным именем, ни разу не попытался проявить хоть какое-то желание овладеть моим тельцем. Хотя "на кофе" после совместных ужинов в ресторанах с венскими стульями и хрустящими от крахмала скатертями заходил теперь ежедневно.

Я вела себя тихо, как мышка. Никогда ничего не просила, ни на чем не настаивала. Например, если дела задерживали Романа в его стеклянно-махагонном офисе за полночь, он звонил мне и говорил, что "сегодня занят". Он никогда не извинялся, а я - не обижалась. Роман тоже не проявлял никаких эмоций, если вместо великосветского ужина в его обществе мне вдруг необходимо было навестить сестру или родителей.

Честно сказать, я его боялась. А как можно не бояться человека, который тебе непонятен? Не ясно было даже, нравятся ли ему мои наряды и прически, на которые я теперь тратила все свободное время и даже несвободные деньги. Но больше всего меня страшила мысль потерять Романа.

ПОДРУГА КАТЯ сказала, что взгляд мой стал безумен, а тельце утеряло несколько очень нужных ему килограммов. И что так больше продолжаться не может: пусть я ему скажу. Тем более что настало лето и мне пора было выдвигаться на солнечные курорты Краснодарского края. С подругой Катей в комплекте, естественно.

Я репетировала перед зеркалом сутки, а потом выдала Роману тираду о неминуемом отпуске со страстностью Снежной Королевы.

Мужчина моей мечты слегка повел бровью.

- Так с какого числа, ты говоришь? - словно отбиваясь от надоедливой мухи, спросил он.

- С пятнадцатого, - проблеяла я, растеряв остатки мужества.

- У меня заказан номер в одном отеле в Пафосе.

Я напряглась и выпрямилась еще больше, хотя последние три месяца моя осанка и так была поводом для зависти всех девушек из нашего агентства. Пафос, ха! Естественно, где же еще отдыхают мужчины в таких костюмах и с таким выражением лица!

- Это Кипр, виза там не нужна. Номер большой, люкс, две комнаты. Если хочешь, одну ты можешь занять. Не уверен, что и Катя поместится...

Я ЕДУ с Романом на Кипр! - завизжала я в трубку, едва добралась домой и отделалась от своего красавца ненавязчивым поцелуем.

- Он тебя пригласил?! - не поверила своим ушам подруга, - пригласил вместе провести отпуск? Ну, Столешникова, не иначе и в твою унылую жизнь ворвется размеренный аристократический секс отмороженного топ-менеджера. В Краснодарский край со Светкой придется ехать...

- Знаешь, он так это сказал, как будто вообще не понимал, зачем он это делает. Привык просто ко мне, что ли?

- Вот сволочь! - возмутилась горячая Катька. - Может тебе его бросить, а?

- А чистота эксперимента? - двулично скрыла я свои истинные чувства.

КИПР был прекрасен, а отдыхающие в Пафосе по большей части престарелы и пафосны. Что и следовало доказать. В плавках Роман выглядел так же божественно, как и в костюме из чисто английской шерсти. Человеческое происхождение в нем выдавала только большая цифровая камера, которой он снимал что попало, в том числе и меня.

Я хотела его безумно, но старалась вести себя так, будто мы на Северном полюсе и на каждом из нас по 10 кг одежды антисексуального вида. Близость случилась на третий день, под покровом ночи. Лица Романа я не видела, но делал он все так уверенно и невозмутимо, будто подписывал хорошо известные ему документы. Я так и не смогла заснуть и все старалась не шевелиться, чтобы его рука не сползла с моего слегка обгоревшего бока. Когда рассвело, я покосилась вправо и узрела, как мой новоявленный любовник, красивый, как ангел, беззвучно спит, почти не примяв подушку.

Я выбралась из-под топ-менеджерской ухоженной длани и потрусила чистить зубы. Необходимость быть еще идеальнее, чем прежде, вызвала стойкую аритмию.

За завтраком я не знала, что говорить. Зато Роман, оказывается, знал.

- Теперь, как честный человек, я обязан жениться, - произнес он со светской улыбкой.

- Да? - проскулила я, звякнув вилкой по пятизвездочному фарфору.

- Я в тебе и не сомневался, - удовлетворенно кивнул он, приняв мое блеяние за утвердительный ответ.

ПОСЛЕ СВАДЬБЫ жизнь моя практически не изменилась, разве что я перебралась из однокомнатной квартирки на окраине в роскошные трехкомнатные апартаменты в центре. Все разруливал и решал Роман, а я только изо всех сил старалась соответствовать.

Работы по дому было немного: домработницу Роман не уволил, на завтрак ел йогурт, бутерброды и свежий сок. Мою первую и последнюю попытку погладить ему брюки пресек на корню. Сказал, что всю одежду, включая рубашки, сдает в химчистку...

При родителях, сестре и подруге Кате я продолжала звать его по имени. Слова "мой муж" язык отказывался выговаривать категорически.

В наш светский досуг вошли Романовы партнеры - такие же вылощенные управляющие и гендиректора, как он сам. Я поддерживала пустяковые разговоры, красиво улыбалась и обсуждала с их женами косметические новинки, тем более что в чем в чем, а в кремах и лосьонах я разбиралась куда лучше, чем в человеке, с которым я прожила уже полгода и в которого была тайно и безответно влюблена.

Но самым неприятным было то, что Роман не носил обручального кольца. Я не снимала свои три переплетенных разноцветных золотых ободочка, даже когда шла в душ... Почему? Почему? Почему? Потому что ему стыдно признаться, что он "был честным человеком и женился"? Или ему неприятно, что случайные встречные знают, что он не свободен? Или ему больше нравится, чтобы в обществе считали меня просто его девушкой, а не женой? Это были вопросы, ответов на которые я никак не могла найти. И конечно, об этом я никогда не спрашивала.

Роман говорил, что купить в супермаркете, каким средством мыть мне посуду, какого цвета должны быть полотенца и на какой заправке мне стоит заправлять машину. Да! Автомобиль Роман мне подарил, точнее, щедро кинул с барского плеча свой старый, а себе купил той же марки, только побольше. Я сдала на права и с переменным успехом боролась со столичным движением и гаишниками.

Одежду, обувь и даже украшения Роман покупал мне сам. Это происходило как-то по умолчанию, не обсуждалось и не осуждалось. Он то и дело улетал на пару дней то в Женеву, то в Париж, то в Лондон по делам фирмы. Между тем, как я отвозила и встречала его в аэропорту, у меня были маленькие "каникулы свободы". Я возвращалась в свою "девичью светелку", звала Катьку, и мы пили дорогущее шабли, закусывая докторской колбасой и российским сыром.

Катя наших "высоких отношений" не понимала. Невозмутимость Романа она считала холодностью и безразличием, а мое партизанское поведение - недопустимым малодушием. В глубине души я была с ней согласна на все сто, но горячо отстаивала "семейные ценности".

- Да я вот возьму и позвоню ему! - кричала Катька, размахивая пустой бутылкой. - И скажу: "Ты к Соньке как относишься вообще, сволочь несчастная?"

Хотя меня безумно интересовал тот же вопрос, я мужественно и с трудом утихомиривала подругу, укладывая ее спать на затертом диване, доставшемся мне в наследство от бабушки. На следующий день возвращался Роман, и жизнь шла своим чередом.

ИЗВЕСТИЕ о моей беременности Роман принял с огромным достоинством и вялым намеком на радость.

- Я в тебе и не сомневался, - произнес он фразу, выражавшую у нас в семье высшую степень похвалы.

Повторил он ее через четыре месяца, когда УЗИ показало, что в моем раздувшемся животе бултыхается парень.

Еще раз я услышала то же самое в палате платного роддома, куда демократично впустили молодого отца. Мы с Романом перебрались к залу, где в прозрачных кюветках лежали чужие младенцы, все как один голодные и орущие. Я с трудом держалась на ногах после кесарева и еще хуже видела, потому что забыла взять в больницу свои линзы. Но третий по счету у левой стены сверток ему показала.

Роман поправил очки и слишком близко приник к стеклопакету, отделяющему коридор от младенческой. Тут же стекла его очков запотели, и у меня мелькнула мысль, что Роман все-таки не ангел и не идеальный персонаж журнала "Форбс", а простой взволнованный мужик.

- Я в тебе и не сомневался, - строго сказал Роман и отвел меня обратно в палату.

МАТВЕЙ был подлейшим образом похож на своего папочку, только совсем белый, как будто его макнули в средство "тети Аси". Мы отселились в Романов кабинет, чтобы не мешать отцу спать. Забот было столько, что бывали недели, когда я разговаривала с Романом только по телефону. Утром он собирался и уходил сам, а возвращался глубоко за полночь, когда Матюха соизволял почивать и заодно дать немного отдыху своей мамочке.

Где пропадал Роман, я не знала и, естественно, не спрашивала. Может, по кабакам шлялся, а может, работал. По секрету проболталась Катька - он строил для нас дом в Подмосковье и возил подругу на смотрины. После этого Катерина Романа зауважала и даже стала гнобить меня, если я жаловалась ей по телефону. Уж не знаю, чем он ее взял, вряд ли задушевными разговорами.

ОДНАЖДЫ, помню, я вышла на кухню с утра, когда Роман еще пил свой зеленый чай. Он был уже выбрит и безукоризнен, а я - лохматая, с зелеными кругами под глазами и в банном халате. Я тут же застыдилась, кожей ощущая свое несоответствие идеальному мужу.

- Матвей полночи не спал, - попыталась оправдаться я. - У него колики опять. Это из-за смеси, наверное. У меня молоко кончилось...

Роман посмотрел на меня так, что я мигом выскочила в коридор.

Потом я стояла у окна, глядя, как он шагает по запорошенному снегом двору к машине, словно оживший кадр рекламы, и пальцами вытирала сопли: он никогда, никогда не полюбит меня так, как я хочу...

Вечером мы снова столкнулись дома. Ради разнообразия я помыла голову и переоделась во что-то человеческое. Кажется, даже глаза подкрасила.

Роман посмотрел на меня с жалостью и произнес:

- Ты такая измученная... Поедем в ресторан, суши поедим...

Ведь знал, что я не могу кинуть Матюху... Я стояла и молчала, глядя в пол.

- Сонь, - продолжил он, - так дальше продолжаться не может. Я найму няню. Лучше двух. Ты уже на человека не похожа.

Я стала глубоко и незаметно вдыхать и выдыхать. Цигун. Помогает не рыдать при муже, если он говорит, что ты - уродина. Еще я представила этих его нянь: одна с дипломом Оксфорда, другая - Сорбонны, обе на шпильках и с укладками.

Роман подождал моей реакции еще немного и, поджав губы, ушел к сыну, - показывать ему свою коллекцию ручек "Паркер", должно быть.

СОРВАЛАСЬ я аккурат на майские праздники, во время очередной встречи с Катькой во французской кондитерской. Матвей тихо сопел в прогулочной коляске, а я рыдала в круассан с шоколадом.

- Не могу я больше так, Кать! Он смотрит мимо меня. Он со мной почти не разговаривает. Я понятия не имею, что он думает, а особенно что он думает обо мне.

- Нормально он думает, - забубнила Катя, пыхтя сигаретой.

- Да я даже не знаю, что ему снится! Мы с ним не ссорились ни разу!

- Н-да, разве это жизнь? - иронически согласилась Катя. - Дом за городом, няня, домработница... Тихий ужас.

- Я его боюсь, - упавшим голосом произнесла я.

- Да почему?

- Он такой безукоризненный, а у меня волосы секутся, ноготь сломался, растяжки и целлюлит... А еще он даже кольца не носит.

- Дура. Какого кольца?

- Обручального!

КАТЯ уехала на метро, а я стала собираться домой. Пока загрузила сына в детское кресло и спрятала коляску в багажник автомобиля, выяснилось, что у меня увели сумку. Сама, конечно, виновата: рот открыла, как ворона... Хорошо еще мобильник был у меня в кармане. Правда, воспользовалась я им не сразу: минут пятнадцать тряслась, размышляя о том, убьет меня Роман или не убьет. Потом плюнула (Матюхе через час надо было уже крепко спать в кроватке) и набрала номер.

- Да, все документы и ключи. Угу, деньги тоже. На Маяковке, на стоянке. Мне ключи от дома нужны, ты мне сможешь свои отдать? Я подъеду минут через пять.

К счастью, офис Романа был недалеко, через пять минут я уже вовсю маячила на проходной с нашим крупным мальчиком наперевес.

- Это вы к Ростовскому? - проявил сообразительность охранник. - Поднимайтесь на седьмой этаж, направо от лифта.

Ну и пожалуйста, поднимусь. Мне несложно. С семикилограммовым младенцем-то!

В приемной на меня налетели сразу три секретарши, затискали Матвея, засюсюкали, затолкали меня в Романов кабинет со словами: "А кофе мы вам уже сделали".

Ничего себе! На делового партнера я не похожа, чего это мне такой почет? Я выпустила Матюху ползать по кожаному дивану у окна, а сама приоткрыла в двери щелочку, пытаясь высмотреть Романа.

- Я ее сразу узнала, - заявила секретарша, та, что была крашеной блондинкой.

- Красивая, да? Ну, ясное дело. А ребенок на Романа Сергеевича похож, - прощебетала вторая, в радикальном пунцовом мини.

- Да, Дашка, теперь-то ты понимаешь, что тебе ловить нечего? - со вздохом обратилась к ней третья.

Я отпрянула от двери, как будто мне на ногу опрокинули кипяток. Меня - сразу узнали? Я - красивая? Может, они меня помнят еще по старому проекту? Да нет, все девчонки молоденькие, вряд ли они работают здесь два года...

В задумчивости я приблизилась к столу и села в Романово кресло. И ахнула. Справа стояли сразу несколько рамок с моими фотографиями. Вот я на Кипре, в гостях у его родителей (живот уже заметен), вот с Матвеем на руках в ванной... Я дернулась и задела "мышь" на коврике. Экран компьютера полыхнул синим и ожил. Невероятно: на десктопе тоже было мое фото. И надо же - такое... красивое! Я много раз видела, как Роман фотографирует, но камера была цифровой, так что снимки он хранил не в альбомах, как все нормальные люди, а на дискетах, в компьютере. И еще вот, значит, где...

Я в задумчивости крутанулась вместе с креслом на 180 градусов, и тут прямо в одну секунду слезы хлынули у меня градом: вся стена была просто увешана моими портретами!

- Матвей! А тебе мама позволила есть шоколад?

Пока я любовалась собой, мой мальчик переполз на стол, чудом не опрокинул на себя кофе, зато ловко развернул несколько "мишек косолапых". Роман спас и чашки, и Матвея. Я тупо следила, как его руки в обрамлении белоснежных манжетов подхватывают ребенка, подбрасывают его под потолок, - а на правой руке блестит кольцо. Такое же, как у меня, только побольше. Я не выдержала и зарыдала в голос.

- Сонь, ты чего? - растерялся Роман и чуть не выронил сына.

- Почему ты мне раньше не сказал?!

- О чем?

- Ну, обо всем этом! - я беспомощно обвела руками стены.

Роман заволновался и нервно поправил галстук.

- Да как бы я тебе сказал? Ты на меня ни разу не взглянула как следует. Я даже не знал, как к тебе такой подойти-то. Вот и Катька твоя меня пилила - идиот, мол... А ты ходила со мной из вежливости, в отпуск из вежливости поехала, замуж из вежливости вышла. Ты же меня даже за руку сама ни разу не взяла. Не сказала: "Рома, я устала, налей мне чаю". Я по ночам просыпался и даже дотронуться до тебя боялся, чтобы не разбудить, чтобы ты от меня на другой бок не отвернулась... А теперь ты в комнату к Матюхе ушла, только чтобы со мной под одно одеяло не ложиться. Каждый вечер сижу здесь и даже работать не могу, только и думаю: позвонишь ты или нет? Да я каждый день боялся, что ты скажешь: "Все, надоело, не хочу больше с тобой".

- А-а-а... - я подошла и взяла его за руку, - кольцо ты почему никогда не носил?

- Да каждый день я носил! - возмутился Роман. - Просто я его в столе на работе хранил, чтобы дома не забыть. Кстати, сумка твоя с ключами у Катьки. Она у секретарш, чаи гоняет...

"АиФ. Дочки-матери" продолжает конкурс рассказа. Победители получат ценные призы, а авторы всех опубликованных историй - гонорар 3000 руб. (без вычета налогов). Рассказ должен быть неожиданным и занимать не более 5 стандартных машинописных страниц. Второй вариант - малый жанр. Этот рассказ занимает не более 27 строк (то есть 1 страница) и будет по достоинству оценен в 500 рублей. Не забудьте оставить свои координаты: точный почтовый адрес, паспортные данные, ИНН и номер пенсионного удостоверения (это обязательно, бухгалтерия у нас строгая). Редакция категорически не вступает в переговоры и переписку с авторами. E-mail: selena@aif.ru