ВОТ и до Питера доГрымыхал разрекламированный спектакль "Дали". Но удержать внимание местной публики оказалось непросто. Ни бойкая торговля видеокассетами "Му-Му" в фойе, ни новомодный компьютерный свет, ни пиротехнические эффекты, ни красные далиевские диваны, ни эрото-генитальные "разборки" героев, ни записанные на фонограмму аплодисменты не смогли перекрыть длинные монологи и статичные мизансцены - зрители все равно уходили.
Но надо отдать ему должное, сразу по приезде в город он честно во всем признался. Сказал, что сам в театре почти всегда засыпает, а проект "Дали" - это лишь один из экспериментов над самим собой. "Я не люблю Дали, вот почему поставил этот спектакль. Дали для меня интересен только как личность, но не как художник. Я пытался отразить то, что происходило внутри, а не снаружи, - в первую очередь сексуальные стремления. Ведь все в жизни происходит ради этого. Только любовь интересует людей. Еще до того, как была создана пьеса, понял - главная драма Дали в том, что у него нет драмы. А художник без драмы творить не может. Я уверен, что Дали умер в 25 лет - не физически, конечно, когда познакомился с Галой. Он как бы променял себя на Музу".
В общем, нет в этой истории ничего странного, если вспоминть, что еще 13 лет назад Грымов работал на заводе плотником. Слова "режиссер" применительно к себе по-прежнему боится: "Не надо, - говорит, - меня так называть, я занимаюсь глобальной режиссурой. Недавно вот поставил памятник "Жертвам любви" во французском городе Амфлере, на том самом месте, где Мопассан пять раз пытался покончить жизнь самоубийством. Хотел поставить его в Питере или в Москве, но здесь никому ничего не надо, а ведь это памятник всем нам - все мы жертвы любви".
Светлана Немоляева: "Я очень хитрая"