"МЫ ВЕДЕМ активную работу, чтобы наши граждане вернулись на родину", - заявил на днях глава Совбеза РФ Игорь Иванов, выражая надежду, что вскоре удастся добиться возвращения из Катара двух россиян, обвиненных во взрыве машины бывшего ичкерийского лидера Зелимхана Яндарбиева и приговоренных 30 июня к пожизненному заключению. Сразу после суда появились слухи, что катарский эмир помилует осужденных, но по законам Катара на помилование требуется согласие родственников "пострадавшей стороны".
ВДОВА З. Яндарбиева Малика, после того как интервью с ней изъяли из программы "Намедни", которую впоследствии закрыли, отказывается общаться с прессой. Против ее разговора с корреспондентом "АиФ" были и власти Катара. Уговорить ее на встречу удалось с трудом. В тексте представлены две разные позиции, и мнение М. Яндарбиевой о помиловании россиян вовсе не так позитивно, как нам хотелось бы. Но, что очень важно, вдова не исключает своего возможного согласия. В общем, ситуация непростая. Однако наш читатель сможет сделать свои выводы.
"Я предупреждала "Намедни"
- ГОСПОЖА Яндарбиева, как вы отнеслись к приговору катарского суда, который был вынесен 30 июня двум российским гражданам?
- Я довольна этим приговором. Катарские спецслужбы раскрыли сложную военную операцию, убийц нашли и наказали. Весь мир увидел, что представляет собой Россия. Взорвали невинного человека, отца семейства, который никому ничего не сделал. А смертной казни для этих людей я не хотела, Зелимхана все равно не вернешь.
- Справедлив ли этот приговор? Многие эксперты считают, что ничего не доказано - не был выслушан ни один свидетель защиты, не было никакой экспертизы улик, провели все в рекордно короткие сроки, то есть это был не суд, а судилище.
- Это все неправда. Как можно назвать суд быстрым? Он шел четыре месяца.
- Согласитесь, есть суды, которые продолжаются и по два года.
- Напротив, этот суд был бы еще быстрее, потому что доказательства вины России очевидны, но каждый раз его откладывали по просьбе российской стороны. И как это может быть судилищем, если сразу после взрыва нашли ту самую машину, которую видели у мечети, где взорвали Зелимхана? Ее арендовали работники российского посольства на документы гражданина России, который уже выехал из Катара, Афанасьев его фамилия.
- Представители полиции заявили вам, что знают о моем приезде в Катар на интервью: хотя я в Москве об этом никому не сказал. Тем не менее они оказались в курсе того, зачем я сюда прибыл и к кому. Почему раньше, если у Катара такие хорошие спецслужбы, они не узнали о подготовке покушения на вашего мужа?
- Ну, видите ли, это, наверное, невозможно было узнать, они же не боги. Если бы простые люди планировали убийство Зелимхана, они бы их наверняка заранее поймали. Но посольские машины не проверяются, и как им было узнать, если все делалось в посольстве России? Поэтому они не смогли это проследить до взрыва.
- Как вы отнеслись к тому, что интервью с вами было запрещено на НТВ, а после огласки скандала ведущий Парфенов и вся команда "Намедни" уволены?
- Меня это не шокировало. Каждый журналист в России, который старается сказать правду, начиная с Листьева, Холодова, становится жертвой. Когда они меня просили дать интервью, я наотрез отказалась - сказала, все равно им ничего показать не дадут. Да и что я там говорила политического? Просто стихи мужа читала. Но потом я переживала, что люди из "Намедни" потеряли работу, это все-таки их кусок хлеба. Ведь я же предупреждала, что их могут уволить. Но лучше потерять работу, чем совесть.
Звонок в "Норд-Ост"
- В ОКТЯБРЕ 2002 года Зелимхану Яндарбиеву звонил Мовсар Бараев, захвативший заложников во время мюзикла "Норд-Ост". Почему он звонил именно ему?
- Зелимхан тоже этого не понял. Сначала ему позвонил некто, представившийся Теркебаевым. Муж сказал, что голос ему незнаком. И этот Теркебаев говорит: вот, на тебе номер, срочно звони туда. Я как почувствовала что-то, не надо, говорю, не перезванивай! Зелимхан попытался связаться со знакомыми в Турции, Баку, чтобы выяснить, кто это. Все телефоны молчат. И тогда он набрал тот номер. Трубку взяли, и он сразу узнал, кто говорит, это был Бараев Мовсар. Муж возмутился: что вы там делаете, с какой целью приехали в Москву? Он говорит: наша цель, чтобы войска вывели. Зелимхан ему в ответ: не трогайте заложников, это нам только горем вернется, я к вам немедленно вылетаю. Положил трубку, тут же написал заявление и отвез его в российское посольство Максимову, чтобы ему разрешили вылет в Москву. Там сказали: сейчас выходные, мы потом дадим ответ. А на следующий день в Москве пустили газ, и все погибли. Пусть ФСБ обнародует запись этого разговора, мне нечего скрывать.
- Тут опять может возникнуть вопрос: а зачем тогда Бараев вообще звонил?
- Не знаю, и Зелимхан не знал. Видимо, он всех подряд обзванивал. Лучше уж правда бы обманули, что выводят войска, чтобы люди остались живы, но многим политикам и военным в России эта война выгодна.
- Есть и чеченцы, которым она выгодна. Басаев, например.
- Я бы так не сказала, что ему выгодно с одной ногой бегать по лесам. Он мог бы на курорте отдыхать, не стал же. Он настоящий мужчина, я террористом его не считаю.
- А я считаю.
- Это ваше дело. Вы мое мнение спросили, я вам честно сказала.
- Он взял на себя ответственность за захват заложников на Дубровке. Такие вещи чеченцам популярности в мире и России явно не добавляют.
- Я это понимаю и поэтому осуждаю такие действия. Но нас же никто не слышит! Ирак, Палестина - все освещается: по ТВ крутят круглые сутки. Чечню так не показывают. Конечно, ужасно захватывать театры в чужих городах. А что вы посоветуете?
- Я посоветую их не захватывать.
- И я тоже против того, чтобы захватывать! Но, например, в Америке свобода слова хотя бы есть, там показывали по всем телеканалам, как военные издевались над пленными в тюрьме Абу-Грейб, и сейчас этих людей судят. Кого в России за такие вещи осудили?
- Буданова.
- Прям уж осудили, видела я его холеную морду.
- Десять лет тюрьмы дали ему.
- Ну я посмотрю, как он эти десять лет отсидит еще. Так что делать чеченцам?
- Сесть и подумать. Может быть, вообще не следовало пытаться жить отдельно? Разве у русских с чеченцами всегда были такие плохие отношения? Вы попросили привезти букварь для вашей младшей дочери, потому что, даже находясь в Катаре, учите ее русскому языку. Почему вы хотите, чтобы она говорила на нем?
- Это странный вопрос. Русский язык прекрасно знал мой муж, и я на нем общаюсь чуть ли не лучше, чем на родном, так почему же моя дочь не должна знать его? Она уже говорит немножко, из мультфильмов слова выучила. Да, я хочу, чтобы Чечня была независимым государством, но чем больше языков будет знать моя дочка, тем лучше. Вот в Катаре кроме арабского много людей на английском говорят. Я обожаю Лермонтова, Пушкиным вообще зачитываюсь. Русский язык - это великий язык.
- Малика, стоило ли тогда Чечне отделяться? Мы же все равно живем бок о бок, никакими границами нас не разделить. Хотим мы этого или нет - мы рядом.
- Стоило. Просто сейчас мы желаем жить по законам, которые дал нам Аллах, как и положено правоверным мусульманам. Почему Россия так этого не хочет? Да, может, мы в сто раз будем большими друзьями для вас, чем другие государства.
Трудный вопрос
- ВРЯД ЛИ кто в это поверит. Чечне уже давали возможность быть независимой, когда ушли оттуда. И кончилось тем, что чеченцы вторглись в Дагестан. Масхадов оказался не просто слабым президентом, а вообще никаким.
- Я не буду говорить, слабый он, не слабый... Главное, что он тоже сейчас в Чечне находится, а не сбежал. Что же касается Дагестана, то, по-моему, это была специальная провокация, чтобы Чечню заново оккупировать, нас попросту Россия подставила.
- Именно из-за таких действий общественное мнение на Западе уже повернулось к тому, чтобы считать чеченцев террористами.
- Это Россия так хочет представить себе. Запад просто временно закрыл глаза, им невыгодно пока их открывать. Как станет выгодно - сразу откроют.
- К нам в редакцию из Брюсселя передали список лиц, официально признанных террористами странами, входящими в блок НАТО. Там есть и Басаев, и ваш муж.
- Вот! О чем я и говорю. Как я могу осудить Басаева, когда по требованию России и ООН, и НАТО объявили моего мужа международным террористом. А за что? Вы скажете, он тоже воевал в Дагестане или взрывал кого?
- Трудный для вас и для меня вопрос, но... скажите честно: вы будете воспитывать детей в том ключе, что Россия - это враг?
- Нет. Вы меня, конечно, не поймете, но я буду стараться вообще не напоминать о России моим детям. Вычеркну из мыслей и разговоров, я вообще стараюсь не говорить с ними о России после того, что случилось с моим мужем.
- Малика, идут разговоры, что эмир Катара своим указом помилует осужденных 30 июня российских граждан. Но при этом, по законам Катара, для этого нужно, чтобы вы подписали бумагу, что согласны с помилованием. Как вы к этому относитесь?
- Я пока никак к этому не отношусь, потому что мне еще никто об этом ничего не сказал. Эмиру это все виднее, и если он решит подписать помилование...
- ...то вы тоже подпишете?
- Он меня спросит, тогда и посмотрим... Я уже сказала вам, что не желаю ничьей смерти, поэтому, что будет дальше с осужденными, мне уже не важно. Они лишь исполнители, их Аллах уже за все наказал.
- Следует ли это понимать так, что вы подпишете помилование?
- Если эмир обратится ко мне, тогда я над этим подумаю.