Виктор Пылявский шел умирать в леса, подальше от людей, как уходят в чащи загнанные животные.
ОН СТОЯЛ на дороге и выбирал свой последний маршрут, зная, что в конце любого пути придет к своей могиле.
У бизнесмена Пылявского было все. И даже больше. За день он зарабатывал столько, сколько его бывшие коллеги по шарикоподшипниковому заводу - за месяц. Жил на полную катушку и спешил все успеть. Рисковал, в свободное время поднимаясь в воздух на параплане. Ему всегда везло.
Но когда ему поставили смертельный диагноз, оказалось, что все это не нужно.
- В тот момент я ощутил себя таким ничтожеством, мне стало так стыдно за то, на что я потратил свои годы. И самое ужасное - мне нечего после себя оставить.
Врачи дали сорокалетнему и еще здоровому с виду мужчине месяц, от силы два. И с этого момента началась удивительная история человека, который решил прожить новую жизнь за оставшиеся ему сорок дней.
Пылявский переписал бизнес на жену, отдал свои долги и простил чужие, взял спальник, Библию и попрощался с родными, уходя навсегда. Близкие не должны были видеть, как он угасает в мучениях. Стоя на трассе, он выбрал направление и двинулся к своему последнему пристанищу, дав обет сорок дней не брать в рот ничего, кроме ключевой воды. Болезнь уже начинала заявлять свои права на его тело: блекла кожа, мутило от солнца, падал вес и покидали силы. Он забрался в горы, в Жигули, постелил под дикой яблоней спальный мешок и начал свой Великий пост.
40 дней без еды и людей
ОСТАВШИСЬ один на один с собой, отшельник ходил голый, как первозданный человек, и зарастал бородой. Иногда падал в голодные обмороки и отсчитывал оставшиеся ему на земле дни. Какие-то были черными: "Плохо было от всего, будто петля на сердце, хотелось живьем закопаться в землю и прекратить эту муку". Какие-то - светлыми: "Балдел от всего: луны над головой, падающих яблок, пробежавшей по спальнику мышки".
Зная, что умирает, Виктор Пылявский думал, что с ним будет, когда отпущенный врачами срок выйдет. И, казалось, видел, как душа его, вспорхнув и задев росу на траве, полетит над Самарой-городком, крышами пятиэтажек, трамвайным парком, мостом через Волгу, проселочной дорогой. Он чувствовал это каждой клеточкой умирающего тела, потому что не раз за свою жизнь, пристегнув к спине мотор и распустив парус над головой, он взмывал в воздух на параплане. Ему нравилось это чувство свободы: можно снять шляпу с прохожего, дотронуться пятками до верхушек деревьев, разглядеть, как рядом летит большая птица. Можно пролететь ночью над озером, видя отражения звезд под собой. Однажды старушка, приняв его за ангела, зазывала приземлиться к ней на огород и бросилась к стогу сена - подстелить соломы для мягкой посадки...
"Но когда отмерен последний срок, даже выпавшее на долю счастье не в счет! А что тогда, Господи? В мои последние дни дай ответ", - в лесной чащобе отшельник подводил итоги жизни, надеясь хотя бы напоследок понять, зачем она дается человеку и почему отнимается.
Но когда на дикой яблоне появилась сороковая зарубка, он был жив и знал ответ.
Карлсон, который живет в Самаре