На последних репетициях слева от Ефремова стоял баллон с кислородом, а справа - неизменная пачка "Мальборо".
ЕГО детство прошло в арбатских переулках и в воркутинских лагерях - отец Олега Николаевича уехал туда вольнонаёмным, работал бухгалтером там, где большая часть бывшей российской интеллигенции отбывала срок. Но и в Москве, и в Воркуте законы выживания были одинаковы. Может быть, поэтому Ефремов потом ничего не боялся. Ни создавать с нуля театр, который станет легендой не только для поколения "шестидесятников", но и для их детей и внуков. Ни реформировать другую легенду - МХАТ.
- С ОЛЕГОМ Ефремовым я познакомился в 1962 г. в Баку, и до его смерти - а это почти 38 лет - мы общались довольно близко, - рассказывает ведущий программы "Мой серебряный шар" Виталий Вульф. - В последний год его жизни - в 1999-м - мы случайно оказались в одном подмосковном санатории. Каждый вечер я приходил к нему в номер. Он был очень болен: весь обложен трубочками, исхудавший, плохо дышит, грустный взгляд в окно. Говорили мы мало, больше молчали... Но, прощаясь, я спрашивал: "Ну что, встречаемся завтра вечером в семь?" Он согласно кивал в ответ.
Когда в России появились олигархи, началось разделение на богатых и нищих, пошла повальная коммерциализация искусства, он смотрел на происходящее стиснув зубы.
Ефремов был личностью огромного масштаба, очень умён, глубок, бездонен, как колодец.
Как делили легенду