Наша справка
Певец и композитор Анатолий ШАМАРДИН родился в Ставропольском крае. Живет в Москве. Имеет филологическое и музыкальное образование. Преподавал в вузах иностранные языки. Пел в оркестре под управлением Леонида Утесова. Работал в разных филармониях нашей страны. Выступал с сольными программами в Германии и Греции. Западная пресса называла его "русским соловьем" и "волшебником из Москвы".
Понравился Утесову с первой песни
- АНАТОЛИЙ Викторович, наверное, когда вы говорите, что работали в оркестре Леонида Утесова, все удивляются и спрашивают: "Да сколько же вам лет?"
- Да, думают, что я работал там с самого его основания, с 30-х годов, и что, значит, мне по меньшей мере лет 95. Удивляются и говорят, что я хорошо сохранился... Но я работал в оркестре Утесова не в 30-е, а в 70-е годы.
Я тогда окончил Горьковский институт иностранных языков и ленинградскую аспирантуру, поработал какое-то время в Ленинградской филармонии и приехал в Москву. Скитался здесь без квартиры и без прописки, хотел петь в каком-нибудь хорошем коллективе. Меня рекомендовали Утесову, он прослушал и сразу же взял к себе, прямо с улицы. Он был очень неофициозный, неформальный человек, со своим собственным вкусом и мнением, со своими взглядами на искусство и на жизнь. Я понравился ему. Вот и все. Оркестр был большой. И певцы, и фокусники, и акробаты, и конферансье... В концертах должны были звучать только русские песни, в том числе гражданского содержания типа "Ехал я из Берлина". А я со своим иностранным репертуаром "о любви" не очень вписывался в эту программу. Поэтому худсовет в первый момент отнесся ко мне без восторга. Но Утесов настоял на своем.
Там было много знаменитых артистов. Геннадий Хазанов читал "Кулинарный техникум", с которым потом прославился на весь Советский Союз. Еще - певица из Литвы Джильда Мажейкайте... У нее был такой прекрасный низкий голос - альт, а у меня - тенор. И она в шутку называла меня "колоратурное сопрано". Работали там Сергей Захаров, Бедрос Киркоров. Кстати, когда меня взяли в оркестр, я должен был выступать в приличном костюме. Но у меня его не было! Тогда администраторы предложили: "А вы наденьте костюм Бедроса Киркорова". Бедрос был больше меня размеров на пять. Я и сейчас не толстый, а тогда вообще был как соломинка для коктейля. Но положение безвыходное, пришлось надеть. Я стал похож на Пьеро: пиджак висит, брюки висят... В таком прикиде и вышел выступать первый раз с оркестром Утесова. И, видно, произвел на зрителей такое трогательное впечатление, что мне долго аплодировали.
Вам не надо учиться. Вам надо петь
- ГОВОРЯТ, ваш голос обладает целебным действием. От него у слушателей улучшается не только настроение, но и здоровье...
- Помню, выступал в программе "Москва и москвичи", и один участник Великой Отечественной, лежачий больной, сказал тут же, в прямом эфире: "Я много лет не поднимаюсь с постели, но вот сейчас послушал ваше пение и поднялся!" А в Германии после одного из концертов ко мне подошла семейная пара и предложила выступить в онкологическом центре для их больного родственника и его товарищей по несчастью. Они почему-то были убеждены, что мой голос поможет больным вернуть силы и здоровье.
Мама говорила, что петь я очень любил с самого детства. Однажды, когда мне было три или четыре годика, я сидел на бревнышках в городишке Тырныаузе, где мои родители какое-то время снимали квартиру, и пел песню Исаака Дунаевского "А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер". Какие-то дядя с тетей, вроде цыгане, поманили меня конфетками и увели с собой. Мама кинулась искать, хорошо, люди ей помогли. Догнали и вернули меня. А то, может, пел бы сейчас в каком-нибудь таборе...
Мне всегда нравились тенора. Сергей Лемешев, Глеб Романов, Михаил Александрович, Вадим Козин, Эмиль Горовец, Рашид Бейбутов, Георгий Виноградов.
С Виноградовым я познакомился в 1970 году. Он тогда преподавал класс вокала в эстрадно-цирковом училище. Я попросился к нему в ученики, спел одну из песен его репертуара. Георгий Павлович выслушал меня и сказал: "Молодой человек, вам не надо учиться, вам надо петь. Вы уже поете. Вы - готовый певец. Вам надо выступать на эстраде". Но я тогда так не думал. И до сих пор считаю, что мне не помешало бы поучиться в классе вокала у такого мастера.
Я - оптимист
- ЧТО должен делать певец, чтобы не потерять голос, сохранить его как можно дольше?
- Прежде всего - вести здоровый образ жизни, особенно это касается теноров, у которых очень нежное устройство гортани и связок. Ни в коем случае нельзя пить и курить.
Вот Клавдия Шульженко пела: "Давай закурим, товарищ мой", Марк Бернес: "Закурю-ка, что ли, папироску я", другие певцы: "Налей, дружок, по чарочке", "Заздравную чашу до края нальем"... Я принципиально не пою таких песен. Я считаю, что в этом есть скрытая пропаганда нездорового образа жизни. А я бы, наоборот, пропагандировал жизнь без дурных привычек, чтобы люди не пили и не курили, а умели находить удовольствие в чем-то другом, более полезном.
А насчет еды - я всеядный. Но мяса по нравственным причинам ем мало. Я, как Брижит Бардо, жалею животных, которых убили ради того, чтобы съесть. Зато употребляю много овощей и фруктов. Для пополнения запаса биоэнергии - курагу, изюм, чернослив. Для лучшего звучания голоса и для смягчения связок - чай с медом. Не люблю тяжелую пищу. Она вредна для голоса, для пения и вообще для самочувствия.
- Вы чувствуете свой возраст?
- Возраст - понятие относительное. Помню, я пришел определяться на работу в Москонцерт. Меня там спрашивают: "А сколько вам лет, молодой человек?" Я отвечаю: "Тридцать три года". Они ужасаются: "Ой, вы уже старый для певца!" В тридцать три года - старый?! Да тридцать три года - это для певца детский, зеленый возраст, даже несовершеннолетие. В двадцать лет человек, на мой взгляд, вообще не может хорошо петь. Он еще не прошел школу жизни, не освоил вокальную технику, не обрел нужное мастерство, творческий ум и опыт, силу и глубину чувств, не развил свой вкус... В двадцать лет он не может составить себе хороший репертуар и не может выразить в своих песнях то, что приходит в более зрелые годы...
И вообще - у человека творческой профессии нет возраста. Кто скажет, что Пласидо Доминго - старый или некрасивый и что у него не такой нос? Главное - он поет так, как никто не может!
- У каждого таланта есть свои поклонники и, конечно же, поклонницы. А у вас?
- У меня их много, как и у каждого артиста. Но когда я был молодым, то и поклонницы были в основном молодые... Причем даже такие, которым было не важно, как я пел. Важно, что я артист и молодой человек. Они готовы были преследовать меня днем и ночью. У меня раньше были очень густые волосы. А теперь, когда кто-то спрашивает, почему их осталось так мало, я отвечаю: "Поклонницы оборвали на сувениры". Сейчас мои главные поклонницы - дамы бальзаковского возраста. Как правило, не только с богатым жизненным опытом, но и с большим культурным багажом, с хорошо развитым вкусом и постоянными, неизменчивыми чувствами. Благородные дамы. Причем их количество прибывает, что меня очень радует.
Я оптимист, всегда и всем на вопрос "Как дела?" отвечаю: "Хорошо!" Даже когда все плохо. А недавно вычитал, что тибетская медицина основана как раз на этом принципе и считает, что надо всегда говорить себе и людям: "У меня все хорошо!" - и тогда все и правда будет хорошо. Ты создаешь своими словами светлую, положительную ауру, сквозь которую не сможет проникнуть никакая гадость. Ты сам себе придаешь сил и защищаешься от всего плохого. Главный принцип: "Не накаркай!" Поэтому я надеялся, надеюсь и буду надеяться на лучшее. Чего и желаю читателям "Долгожителя".
Смотрите также:
- ЗАПИСЬ КЛИПА ПЕСНИ НА ТВ СТОИТ 25 - 30 ТЫС. РУБ. Песне ты не скажешь "до свиданья"... →
- Александра Пахмутова. Портрет в интерьере... →
- "Рабочий человек" Евгений Крылатов →