Грабёж... по закону

Так называлась публикация в одном из предыдущих номеров "Долгожителя". В ней рассказывалось о сложившейся в современной России антидемократической системе неравенства граждан в пенсионных правах и лукавой политике Пенсионного фонда РФ, под всяческими предлогами занижающего размер трудовых пенсий простым (то есть не состоявшим на государственной службе) людям. Но поскольку право на судебную защиту в нашей стране пока, слава богу, сохраняется, обманутые государством пенсионеры имеют реальную возможность бороться с наглым всевластием чиновников, апеллируя к третьей власти. В последнее время появился ряд вдохновляющих прецедентов такого рода.

Праведная - против Российской Федерации

   
   

ТАК красноречиво называлось нашумевшее дело, рассматривавшееся в Европейском суде по правам человека. В апреле 2001 года новосибирская пенсионерка Лидия Праведная (вот уж воистину Божий промысел - человеку с говорящей фамилией тягаться с бессовестной властью!) подала судебный иск, оспаривая право на пересчёт размера своей пенсии.

Дело в том, что с 1 февраля 1998 года вступил в силу Федеральный закон "О порядке исчисления и увеличения государственных пенсий". Он ввёл новый способ установления размеров пенсий с использованием индивидуального коэффициента пенсионера (ИКП), равного 0,7, разрекламированный правительством. Но на практике Пенсионный фонд при расчёте пенсий стал использовать ИКП, равный 0,5, объясняя противоречащее закону нововведение тем, что прежняя цифра якобы лишь характеризует отношение заработной платы гражданина при его выходе на пенсию к средней заработной плате по стране. С помощью этого фокуса чиновники ПФ получили возможность у каждого пенсионера ежемесячно изымать из его трудовой пенсии по 100-150 рублей.

Одним из первых этот "законный" способ беззастенчивого отъёма денег у граждан разоблачил новосибирский пенсионер Василий Изосимов. Ещё в 1998 году он обратился в судебные инстанции и выиграл дело. После этого в суды посыпалась череда исков граждан против Пенсионного фонда. Тогда Министерство труда и социального развития РФ решило слегка сгладить ситуацию и выпустило в декабре 1999 года специальную инструкцию, согласно которой максимальный ИКП был определён в размере 0,525.

Суды сочли этот подзаконный акт (не имеющий верховенства над федеральным законом) достаточным юридическим основанием для того, чтобы начать в обратном порядке отменять решения, ранее принятые в пользу пенсионеров. Разумеется, курбет отечественного правосудия, доказывающий, что для некоторых наших судей в принципе не существует ничего невозможного, когда на карту поставлена их лояльность по отношению к исполнительной власти, многим людям открыл глаза и вынудил их вести борьбу за свои права, как говорится, до последней крайности...

После мучительных и безуспешных обращений в российские судебные органы, пройдя всеми кругами ада по инстанциям отечественной Фемиды (от районного суда до Верховного), более 300 человек получили наконец возможность направить исковые заявления в Европейский суд по правам человека (по заведённому порядку он рассматривает жалобы только тех лиц, кто полностью исчерпал возможности судебной защиты у себя на родине). Жалоба Лидии Праведной оказалась в этом списке первой. Спустя три года после начала затеянного новосибирской жительницей процесса Страсбургский суд признал, что при повторном рассмотрении её пенсионного дела российскими судами грубо нарушена Конвенция о защите прав человека в части исполнения статьи шестой, гарантирующей право на справедливое судебное разбирательство, а также умалено имущественное право пенсионера.

Пенсия, начисленная Лидии Андреевне, показалась ей унизительно скромной - всего 2200 рублей. А ведь она не одно десятилетие проработала начальником цеха. И вот на старости лет удостоилась такой "чести" - получать пособие меньшего размера, чем даже платят уборщицам на её родном заводе...

- Куда я только не обращалась! - рассказывала журналистам Праведная о своих хождениях по инстанционным мукам. - Даже президенту писала. Куда там, как об стенку горох. Меня на смех поднимали, на меня орали: "Тебе что, больше всех надо?"

Но Лидия Андреевна уже знала о собрате по несчастью Василии Изосимове, и его пример придавал ей сил в борьбе за восстановление попранных прав. Повезло Праведной и в том, что она вручила свою судьбу юристу Игорю Новикову. Будучи в своё время судьёй, он-то как раз и разбирал пенсионную жалобу Василия Изосимова и решил дело в его пользу. После этого снял судейскую мантию и стал адвокатом. Потому и помог Лидии Андреевне выполнить все формальности и довёл её дело до Страсбургского суда.

Там-то претензии Праведной сочли абсолютно обоснованными и вновь адресовали её вопрос российскому правительству: дескать, коли вы, господа хорошие, претендуете на членство в европейском сообществе, так извольте вести себя цивилизованно и не уподобляйтесь мелким жуликам, тем более по отношению к собственным гражданам. Но российская власть в своей привычной манере валять дурочку, когда не затрагиваются её собственные финансовые интересы, ответила глуповатым меморандумом: "Чего надо этой Праведной, знать не знаем и знать не желаем, а пенсию ей начисляют правильно, потому что так же её начисляют всем". Страсбургский суд, надо думать, весьма позабавили наивные доводы российских властей предержащих, уверенных в собственной непогрешимости с упрямством ребёнка пятилетнего возраста. Европейские юристы рассмотрели жалобу Лидии Андреевны повторно. Их решение: устранить допущенные нарушения и возвратить пенсионерке недоплаченные 24 тысячи рублей.

Нас стращают жупелом инфляции

ТЕПЕРЬ перед правительством замаячила неприятная необходимость возмещать гражданам потери по всем аналогичным делам. Правительственные эксперты, больше всего озабоченные тем, как бы государство не слишком перетрудилось по части выполнения социальных обязательств перед гражданами, стращают непомерными тратами из госбюджета на вечно недовольных пенсионеров и соответственно перспективой ускорения темпов инфляции. В самом деле, только в 2000 году государство ежемесячно недоплачивало пенсионерам, чьи пенсии рассчитывались с применением ИКП, не менее чем 2,7 млрд. рублей. Обделёнными властью оказались более 17,8 млн. человек. Если учесть, что произвольно заниженные нормативы действовали в период с февраля 1998 года по май 2000 года, становится ясно: федеральная казна сэкономила на людях (не считаясь с их потребностями) десятки миллиардов рублей.

По подсчётам специалистов, изъяв эти средства из денежного оборота, Центробанк РФ сдержал темпы роста инфляции примерно на 3,7 процента за весь рассматриваемый период (то есть за 2 с лишним года). На благо людям была такая монетаристская политика или во вред? Выводы делайте сами...

"Принесите справку, что в Чечне идёт война..."

СПРАВЕДЛИВОСТИ ради надо заметить, что в нашем судейском сообществе люди склада Игоря Новикова - не очерствевшие, готовые выносить правосудные решения, прислушиваясь к голосу собственной совести и доводам рассудка, - не такая уж большая редкость. Показательны в этом смысле два совершенно схожих судебных процесса по делам чеченских беженцев, поселившихся в Саратове и добившихся справедливого расчёта своих пенсий. Елена Дудина и Наталья Середина много лет трудились на грозненском заводе "Красный молот". Место работы и жильё им выпало несчастье потерять зимой 1995 года. "В нашу квартиру снаряд попал", - вспоминает те страшные дни Наталья Алексеевна. Федеральная авиация разбомбила и их предприятие. Оставшиеся в живых сотрудники администрации "Красного молота", как могли, восстановили трудовые книжки коллег, спешивших спастись от ужасов войны там, кому где повезёт.

Дудины и Середины перебрались в Саратов. Квалифицированным инженерам посчастливилось устроиться лишь уборщицами. Государство, всё сделавшее для того, чтобы лишить этих людей крыши над головой и оплачиваемой работы, не помогло им буквально ничем (между прочим, этой позиции в отношении чеченских беженцев оно придерживается и поныне).

В 2002 году беженкам вышел срок оформлять пенсию. В Саратовском отделении Пенсионного фонда привезённые из Чечни документы изучили, разумеется, с буквоедской скрупулёзностью. В результате обнаружились "чудовищные" ошибки: в акте о восстановлении трудовой книжки, оказывается, не расписался представитель грозненской мэрии (попробовала бы русская женщина разыскать его весной 1995 года!); в свидетельских заявлениях сослуживцев, написанных под бомбёжками и обстрелами, отсутствовало обязательное словосочетание "совместно работали"; а самое главное - заявительницы так и не смогли обосновать "причины утраты документов"! И тогда саратовские пенсионные столоначальники от чудом уцелевших в пламени войны женщин потребовали предоставить справки о том, что... в Чечне идёт война! Такие фокусы возможны только в нашем театре чиновничьего абсурда. Можно было бы, разумеется, списать это бредовое требование на элементарную боязнь неопытного письмоводителя взять на себя какую-либо ответственность. Но они не имели права не знать, что существует разъяснительное письмо ПФ РФ, датированное ещё 1995 годом, где прямо сказано, что, если архивы предприятий-работодателей утрачены в связи с боевыми действиями, пенсию гражданам нужно начислять исходя из среднероссийской зарплаты по отрасли и профессии. Трагикомичность ситуации состоит в том, что подтвердить никем не опровергнутый факт чеченской войны своей подписью и печатью не отважилась ни одна официальная инстанция в соседних с Чечнёй регионах. Только прокуратура Чеченской Республики взяла на себя смелость ответить, что заводские архивы сгорели "в ходе наведения конституционного порядка".

Юристы областного комитета помощи вынужденным переселенцам из Чечни посоветовали потрясённым беженкам обратиться с исками в суд. Суд Ленинского района Саратова вынес решения в пользу истцов. Беженцам должны пересчитать пенсию в соответствии со средним уровнем окладов по Министерству машиностроения.

Две пенсии в одни руки

У КУРЯНКИ Надежды Шалапининой сын - матрос-подводник Алексей Некрасов погиб на подводной лодке "Курск". После этой трагедии она стала инвалидом 2-й группы, потеряла работу. Жила только на очень небольшую пенсию по инвалидности. А ведь закон "О государственном пенсионном обеспечении в РФ", принятый в 2001 году, однозначно определяет, что родителям погибших воинов-призывников положена дополнительная пенсия по потере кормильца. Но Надежда Петровна, обратившись с заявлением на этот счёт в своё районное отделение ПФР, встретила отказ на том основании, что, мол, заявительнице ещё не исполнилось 50 лет. Юристы фонда "Право матери" (кстати, для сведения наших читателей: если с вашим сыном в армии случилось несчастье, немедленно обращайтесь в эту организацию - вы получите здесь квалифицированную, оперативную и, что немаловажно, бесплатную юридическую помощь) подготовили исковое заявление Шалапининой в суд на ПФР. Доводы курских пенсионных начальников суд счёл основанными не на законе (там нет ссылки на возраст для подобных случаев) и вынес решение в пользу истицы. Теперь ПФР обязан начислить Шалапининой вторую пенсию, причём с того дня, когда она получила инвалидность. Победа Надежды Шалапининой над пенсионными крючкотворами, надо думать, тоже подтолкнёт немалое число пенсионеров к борьбе за получение второй пенсии.

Правда, сразу оговоримся: перечень законных оснований для этого достаточно невелик.

По подсчётам Пенсионного фонда, формально право на две пенсии в нашей стране имеют около 2,5 миллиона человек. Но законы написаны таким образом, что далеко не все граждане это право могут реализовать.

Например, инвалид Великой Отечественной войны одну пенсию, по инвалидности, получает из федерального бюджета, а вторую, трудовую, - из средств Пенсионного фонда. Если же обе пенсии финансируются федеральным бюджетом (допустим, человек - ветеран военной службы и участник войны), то он имеет право только на одну из них, большую по размеру. Две пенсии из одного бюджета получать нельзя. Спрашивается, почему? Какой логикой руководствуются законодатели, принимающие такие законы? И почему эта очевидная нелепость, продиктованная, похоже, единственным (и, мягко говоря, не слишком гуманным) стремлением сделать всё возможное, чтобы у простых нетрудоспособных россиян было как можно меньше денег на руках, до сих пор не стала предметом рассмотрения в Конституционном суде, по определению призванном стоять на страже законных прав граждан?

Смотрите также: