В КОНЦЕ 70-х и середине 80-х годов имя артиста Бориса Галкина гремело на всю страну. После роли доблестного десантника в крутых боевиках "В зоне особого внимания" и "Ответном ходе" для многих он стал идеалом настоящего мужчины. В его фильмографии более сорока картин, в том числе такие рекордсмены проката, как "Люди в океане", "Один и без оружия", "Зеркало для героя", "Обвиняется свадьба", "Сдвиг" и многие другие.
Сегодня Борис Галкин известен не только как артист, режиссер, поэт и исполнитель собственных песен, он еще и президент Гильдии кино России, и... родоначальник актерской династии Галкиных.
- БОРИС Сергеевич, по материнской линии вы прямой потомок знаменитого полководца Михаила Илларионовича Кутузова. Когда узнали про свои знаменитые дворянские корни?
- Знал с детства, потому что родители этого не скрывали. Еще помню, что перед самой своей смертью приезжал дедушка и мы разговаривали с ним на эту тему.
- Вы у него не спрашивали, куда делись фамильные драгоценности и прочие несметные богатства?
- Спрашивал. Он ничего не ответил. У деда был старший брат Дмитрий Дмитриевич, который сразу после революции эмигрировал в Германию. Я думаю, он все вывез. А род-то был богатейший. Осталось невероятное количество зданий в Санкт-Петербурге - вдоль набережных примерно каждый третий дом принадлежал Голенищевым-Кутузовым. Это было масштабное семейство, имеющее сегодня разветвления по всему миру, и если посмотреть его генеалогическое древо, то на самом деле это не древо, а целая роща. Но после революции очень многие уехали, а многих просто расстреляли.
Мой дед был поручиком, служил в царской армии, воевал в Первую империалистическую войну. Когда грянула революция и встал ребром вопрос: уезжать или оставаться, он, я думаю, принял нелегкое решение остаться. Его не расстреляли, потому что он был прекрасный военный специалист и новая власть в нем нуждалась. В Великую Отечественную войну дед стал начальником погранзаставы в звании младшего лейтенанта. Попал в плен. Дважды бежал. А когда в декабре 1945-го вернулся, вы, наверное, догадываетесь, каково ему пришлось. В страхе жила вся наша семья. Деда забирали несколько раз.
Я родился в Ленинграде. Мой отец был сапожником, работал в артели, а поскольку во всех крупных городах все артели закрывали, в 1954 году наша семья переехала в Ригу. Моя мама (между прочим, семнадцатилетней девушкой в 1941-м она ушла на фронт санитаркой) до переезда работала старшей медицинской сестрой в больнице. Она была необычайно красивой, и не одно мужское сердце разбилось об эту красоту.
- Детство вы провели в послевоенной Латвии, где человек по фамилии Галкин заведомо считался оккупантом, где орудовали националистически настроенные молодежные группировки. Вас это коснулось?
- Еще бы! Бились с этими "молодчиками" и стенка на стенку, и один на один. Но со временем я так увлекся спортом, что просто не было времени на всякую ерунду. Начинал с акробатики, гимнастики, потом были бокс, самбо. В 16 лет я даже стал серебряным призером чемпионата Латвии по борьбе в легком весе среди мужчин. Позже полтора года занимался карате.
- Решали дилемму: уйти в профессиональный спорт или заняться актерской карьерой?
- Если бы не поступил в Щукинское училище, скорее всего, я бы стал спортсменом.
- А сама идея стать актером откуда, если вы из спортзалов не вылезали?
- С 13 лет я вечерами подрабатывал осветителем в Доме культуры строителей. Там была Студия чтеца, которой руководил Константин Григорьевич Титов, выпускник Щукинского училища, ученик Вахтанговской школы. Он был из поколения Евгения Рубеновича Симонова, Юрия Васильевича Катина-Ярцева, Михаила Александровича Ульянова. И я пришел в его студию. Мы подготовили несколько поэтических программ, читали стихи Евтушенко, Вознесенского, Самойлова, Ахмадулиной, Друниной. И, несмотря на то что билеты были по 30 копеек, собирали полные залы. Это привело к тому, что, во-первых, я сам начал пробовать писать стихи, а во-вторых, решил поступать в Щукинское училище и стать актером.
- Родители не были против?
- Я очень свободолюбивый человек. И я благодарен родителям за то, что они предоставляли мне свободу выбора. Они приходили на концерты в наш ДК, слышали реакцию зала. И потом, когда ребенок отходит от улицы, постоянных синяков на физиономии, разбитых в драках кулаков и вдруг со сцены читает стихи, это на любых родителей произвело бы благоприятное впечатление. И мои мама с папой, конечно, были рады, что я поступил в театральный вуз.
- Москву взяли штурмом?
- Ох, в молодости энергии было море, я весь просто полыхал, и мне хотелось куда-нибудь выплеснуть все, что бурлит в моем сердце и моей душе. Я думаю, что вот этот темперамент и азарт сразу впечатлили сначала приемную комиссию, а потом и моих педагогов.
У нас был очень сильный и талантливый курс и замечательная компания - Саша Кайдановский, Леня Филатов, Володя Качан, Иван Дыховичный, Ян Арлазоров, Ниночка Русланова. К сожалению, многих уже нет в живых.
- Как проводили время в студенческую пору?
- У нас было замечательное место, куда мы часто ездили, - Старая пристань в Лужниках. Там мы купались, устраивали пикники, застолья, занимались экстримом - переплывали Москву-реку перед близко идущими пароходиками (за что нас речная милиция несколько раз забирала). Все было. А так... Мы все мечтали о славе, узнаваемости, хотели быть редкими и неподражаемыми, и это желание не давало нам размениваться на всякие глупости. Начиная со второго курса мы уже делали самостоятельные спектакли. Леонид Филатов писал пьесы, мы их играли.
- Первая жена Александра Кайдановского - Ирина, декан факультета психологии Ростовского университета, говорила, что он жил так, чтобы сгореть. В результате три инфаркта, ранняя смерть...
- Саша - это "огонь, пылающий в сосуде". Он, конечно, был образованнейший человек. Мы тогда ни Булгакова, ни Гумилева, ни Бердяева толком не знали, а он знал.
Я считаю, это Божий промысел, что мы встретились. У нас был период, когда мы общались очень плотно. Не могу сказать, что были дружны, но мы были интересны друг другу. Еще он был абсолютно бесстрашный человек. Помню, мы с ним участвовали в одной потасовке на Рижском вокзале. Тогда он милиционеру врезал.
- За что?
- За то, что тот оскорбил даму - Нину Русланову. Саша ему сказал: "Извинись". Тот: "Что?!" Бум!!! И понеслось. Их было больше, и нас в результате, конечно, скрутили, и все сидели потом в "обезьяннике".
- Никогда не поверю, что Борис Галкин, молодой и дерзкий красавчик-актер, спортсмен, драчун, к тому же поэт, не пользовался огромным успехом у женщин.
- Я был, конечно, очень влюбчивый человек. Как у Есенина: "Взглянет ли женщина с тихой улыбкой - я уж взволнован. Какие плечи!" Но все-таки в любовных отношениях был чрезвычайно разборчив и всегда выбирал сам. Главное, что всевозможные романы нам не мешали любить в первую очередь творчество.
- В "Энциклопедии кино" о вас написано, цитирую: "Старшее поколение знает Бориса Сергеевича как культовую фигуру советского кино и человека-легенду". Вы ощущаете себя человеком-легендой?
- Знаете, я отношусь к работе как к работе, поэтому мне очень трудно оценивать свои успехи или неуспехи. И если происходит нечто большее, чем просто сыгранная роль, как получилось с фильмами "В зоне особого внимания" и "Ответный ход", где я сыграл десантника Тарасова, - это, конечно, очень здорово! Ведь после их проката невероятно подскочил интерес к Воздушно-десантным войскам и молодые люди мечтали попасть служить в ВДВ. Никогда не забуду, как бывший командующий Воздушно-десантными войсками генерал Подколзин, с которым мы случайно встретились на озере Глубокое в Псковской области, увидев меня, обнял как родного и сказал: "Эх, сынок, если бы ты знал, что ты для нас сделал!"
- Какой самый невероятный слух вы про себя слышали?
- Когда я пришел в Театр на Таганке, года через три пошли какие-то странные слухи. Во-первых, я не выпивал в то время вообще. "Не выпивает, а 24 часа в сутки торчит в театре - значит, стукач!" К тому же, мол, странно: играл в Театре сатиры главные роли и вдруг добровольно уходит в диссидентствующую труппу.
- Кстати, почему вы оттуда ушли?
- Оказалось, что это не мой театр. Хотя я очень благодарен судьбе за то, что моими партнерами были Анатолий Дмитриевич Папанов, Татьяна Ивановна Пельтцер, Борис Кузьмич Новиков, Вера Кузьминична Васильева, Ниночка Корниенко. Но любил-то я Театр на Таганке.
- Известно, что вы были женаты на популярной актрисе Ирине Печерниковой. А вот о своей нынешней супруге Елене вы почти не рассказываете. Как вы познакомились?
- Это было на Дальнем Севере, в Архангельской области, на съемках фильма "Матвеева радость" лет 35 назад. Вся съемочная группа, мужчины и женщины, жили в одной избе, нас разделяла лишь русская печка и занавеска. Помню, я приехал поздно ночью, утром просыпаюсь и вижу за занавеской женские руки необычайной красоты, вырезающие что-то из картона, из газет, потом появляется карандаш. Любуюсь этим "танцем рук" и думаю: как бы лицо увидеть? Сваливаюсь с кровати - на меня обратили внимание, и мы встретились глазами с Леной. Она работала художником-декоратором на этой картине. Вот с этого момента возник интерес, и дальше мы стали общаться. Полгода узнавали друг друга. А потом поженились.
- Как завоевывали будущую супругу?
- Там же, в Архангельске, это была уже осень, первые числа сентября, мы сидим на бережку, и я говорю: "Ну вот что для тебя сделать?" И вдруг Лена спрашивает: "А ты бы смог ради меня переплыть Северную Двину?" Раздеваюсь - и в воду. Вернулся я, наверное, часов через пять. Лена была в шоке - она даже представить не могла, что я сейчас буду Двину переплывать! Говорит: "Я, конечно, все понимаю, но, когда твоя голова скрылась из виду, мне уже было плохо". Но этот поступок ее покорил.
Кстати, недавно я совершил примерно такой же отчаянный поступок. Мы гостили на Байкале - на фестивале Коли Бурляева "Золотой витязь". Гуляли вдоль озера и вдруг заметили, что метрах в сорока от берега на волнах покачивается полиэтиленовая бутылка. Рядом пирс, три кораблика прогулочных, и ветерок эту бутылку несет все дальше и дальше. Лена говорит: "Как отвратительно! Ну что за люди - обязательно нужно намусорить!" Я тут же раздеваюсь и поплыл. Я - за бутылкой, она - от меня. А температура воды плюс семь - это круче, чем на Северной Двине. Плыву и вижу, как на палубе одного из пароходов собралась толпа, недоумевающая, откуда взялся этот ненормальный охотник за бутылкой. Когда я ее догнал, все, конечно, аплодировали. Потом начальник офицерского клуба, полковник, мне признался, что больше всего опасался пропустить момент, когда я начну пускать пузыри, чтобы успеть спасти.
- У вас есть собственный рецепт, как прожить с одной женщиной 35 лет и, несмотря ни на что, сохранить теплоту отношений?
- Нам до сих пор интересно друг с другом. Я знаю абсолютно точно, что жена постоянно находит что-то новое во мне, а я - в ней. Мне повезло - я нашел "свою" женщину.
- В вашей системе нравственных ценностей что на первом месте?
- Василий Макарович Шукшин говорил: "Нравственность есть правда. Все остальное - ложь". И я над этой простой мыслью задумывался часто. И пришел к выводу, что не нужно придумывать велосипед, нужно стремиться к исполнению десяти заповедей Христовых. Это очень сложно, это большой труд, мы, конечно, все грешны, потому что много искушений вокруг.
- По-вашему, самая сложная заповедь какая?
- Наверное, "не унывай".
- Почему?
- Потому что пожалеть себя любит и хочет каждый. Каждому чего-то в этой жизни не хватает: кому-то - еще одного футбольного клуба, второму - еще одного миллиарда, а третьему - просто куска хлеба. А четвертому, который драит полы в храме и каждый день благодарит Создателя за то, что он ему дал возможность жить и служить, всего хватает. То, что чувство меры человек не соблюдает, в первую очередь, по отношению к самому себе, - это совершенно определенно. В результате нас, как колпаком, накрывают уныние, неудовлетворенность, раздражение. И отсюда вытекает множество последующих грехов. Мы можем возненавидеть и оскорбить близкого человека, возжелать жену ближнего своего и дом его, и так далее.
- В начале 90-х вы взяли кредит в банке и сняли аж четыре картины. Рискованный шаг для того перестроечного времени бешеной инфляции и пустующих кинотеатров!
- Рискованный. Тем более что я взял ни мало ни много два миллиона двести тысяч долларов - таков был бюджет картин. Фильм "Помнишь запах сирени?", снятый по рассказам моей жены Елены, был представлен на международном кинорынке в Ялте в 1992 году. После просмотра, на котором присутствовало 350 профессионалов-прокатчиков и директоров кинотеатров, все долго аплодировали. Я сказал жене: "Ленка, мы победили!" Лена спросила: "Почему?" "Как правило, профессионалы не аплодируют!" - ответил я. Выхожу в коридор - все потрясены, говорят комплименты. Мой друг Анатолий Тесля, директор огромного кинотеатра на полторы тысячи мест в Донецке, обнял меня, уронил скупую мужскую слезу и сказал: "Родной мой, ты попал в самое сердце!" Я спросил: "Понравилось?" - "Да!" - "Покупаешь?" - "Нет, Боря, не покупаю. Я только что купил пять американских фильмов". - "А ты их видел?" - "Нет, не видел..." И мы расстались с Толей навсегда. Потому что он предал не меня, а себя, свои впечатления и убеждения.
И, к огромному сожалению, предавали все так называемые "свои". Конечно, я был в шоке. Мне ничего не оставалось, как взять свои фильмы и поехать по стране, потому что мне надо было отдавать кредит. И я заработал на премьерных показах, путешествуя по городам России. Невероятно, но практически все показы проходили с аншлагами. Параллельно в кинотеатрах шли американские боевики, где было ползала максимум.
- А если бы нечего было отдавать банку?
- Заложил бы квартиру... А что делать?! Одну квартиру, в которой жил сын Влад, в итоге все равно пришлось продать...
- На что жила ваша семья в то время, когда вы были в долгах как в шелках?
- Зарабатывал деньги концертами. Кроме того, Елена шила просто гениальные абажуры, мы их продавали. Что говорить, в то время достатка как такового у нас не было. Да и вообще у большинства актеров в то время было то густо, то пусто. Бывало, я объезжал подряд 5-7 городов, и у меня были очень большие деньги, а случались и затяжные простои, приходилось в долги влезать. Я как-то не ставил себе целью заработать побольше, разбогатеть. Ну есть - хорошо, нет - заработаем.
- Восьмилетнего Владика Галкина бабушка привела на пробы "Приключений Тома Сойера и Гекльберри Финна" чуть ли не тайком от вас. Неужели вы были против, чтобы сын пошел по вашим стопам?
- Вовсе нет. Просто нам сказали об этом, только когда его утвердили на роль Гекльберри Финна. Когда он начал сниматься, я переживал по другому поводу. Во-первых, из него мог получиться выдающийся спортсмен, в этом я не сомневаюсь ни капли. Он занимался боксом и легкой атлетикой. Стометровку бегал за 11, 2 секунды - это норматив мастера спорта. Во-вторых, он мог бы стать хорошим художником или дизайнером. Его нынешняя квартира - это просто произведение искусства. У него воображение художника. А когда он начал сниматься в кино, я испугался, что режиссеры будут эксплуатировать его детское обаяние, а потом может случиться так, что он повзрослеет и не будет востребован как артист. Таких историй много. Но когда в одиннадцать лет Влад снялся в фильме "Этот негодяй Сидоров", я сказал: "Знаешь, Влад, по-моему, ты будешь очень большим артистом!" Он посмотрел на меня с радостью, глаза загорелись, и очень по-взрослому ответил: "Спасибо, папа".
- Как оцениваете нынешнее творчество Галкина-младшего?
- Он настоящий актер. Мне очень нравится, как Влад сыграл в фильмах "В августе 44-го", "По ту сторону волков", "Мастер и Маргарита", "Дальнобойщики". Он работает честно, нигде не повторяется, поэтому аудитория его почитателей огромна.
- Зато ваша дочь Маша предпочла публичности уединение - неожиданно
- Маша вообще для меня загадка. Времени заниматься ее воспитанием не было. Иногда она ездила с нами в командировки, но чаще всего оставалась с бабушкой. Во многом она была предоставлена сама себе. Помню, однажды сказала: "А вы ведь меня до конца и не знаете!" И правда, она иногда споет так, что становится ясно - ей надо было бы этим всерьез заниматься. Но Маша решила стать поваром - это было ее бесповоротное решение, хотя я отговаривал. Но поваром она стала первоклассным. И как думаете, куда пошла работать? Маша служила три года в МЧС и кормила 110 бойцов спецподразделения особого риска. За это время мы купили домик в деревне Кононово в Псковской области и однажды привезли туда Машу, которая заявила: "Я буду здесь жить". И сейчас она живет в деревне. Печет хлеб, пироги, носит их продавать в ближайший поселок, обеспечивая его жителей хлебобулочными изделиями. (Смеется.) Я в восторге от ее смелости и решительности!
- У Бориса Галкина есть недостатки?
- Ленюсь... (Смеется.) Еще курю.
- Однако вы в прекрасной физической форме. Как ее поддерживаете?
- Ледяной душ два раза в день. Если есть возможность, плаваю в бассейне. Каждое утро стараюсь так себя внутренне собрать, чтобы прожить день максимально плодотворно.
- Борис Сергеевич, вы снимаетесь, снимаете, пишете, поете собственные песни и романсы. Если выпадает свободное время, как отдыхаете?
- Мой отдых теперь - это деревенька, где живет Маша. И я счастлив, когда туда приезжаю. У нас там два дома на берегу озера: в одном живет Маша, в другом - мы с Еленой. Вокруг лес - такая красотища! Есть лодочка, я иногда рыбку ловлю, хожу по грибы. Там мне хорошо пишется. Камин, книги, стихи и потрясающая панорама из окон. Это и есть мой отдых.
Смотрите также:
- Елена Яковлева: "Зэки пишут мне: "Жди! Я скоро вернусь..." →
- Виктор Мережко: "Роль Мордюковой я писал со своей тещи" →
- Сенсационные признания Александра Домогарова →