ПЕРВЫМ делом это аэропорты. Аэропорты бывают разные. В лондонском Хитроу, в четвертом терминале, живет мышка. В углу за урной, там, прямо у кофейни Старбакс.
- Хей, - позвал я.
Дело было так.
Смуглый, некрасивый индус лениво мыл пол в кофейне. Была ночь. Кафе хоть и было самым оживленным местом в четвертом терминале, но и там, кроме меня, барменши за стойкой и индуса-полотера, никого не было.
Признаться по правде, мне взгрустнулось. Пустой аэропорт удручал, до моего рейса мне оставалось еще двенадцать часов, но в этом ожидании мне хотя бы удавалось не думать обо всем том, что меня ждало дома. То есть ничего не ждало. Пустой аэропорт тут, пустой там... Чтобы развеяться, я заказал чашку кофе у стойки и завел разговор с индусом, протирающим чистый пол. Индус с готовностью отставил швабру и подошел к моему столику.
В эту ночь я шла по пустому, звучащему пылесосом в отдалении аэропорту Хитроу. Ох и невесело это, пустые аэропорты, ночь. Впрочем, невесело - это возвращаться домой, когда у тебя нет дома. Дом у меня есть. В значении жилплощади. То есть жилплощадь есть, а вот дома нет. Дом - это все-таки не прописка по месту жительства, дом - это семья, по крайней мере, настроение, а какое уж тут настроение, когда моей семьей на сегодня является бездушный - надо наконец сказать себе правду - бездушный и нелюбимый человек. Вот и приехали, значит, нелюбимый. Значит, так. Значит, и семьи нет. Дома нет и семьи нет. Плохо идет, сказала я себе, ну что же это такое?
- Мне одиноко, - сказал я индусу. Вернее, я спросил его, откуда он, но прозвучало так же. И смысл был один и тот же.
- Мне тоже. Очень! - ответил индус. Вернее, он сказал, что приехал из Индии, где у его отца небольшой бизнес, и через полгода возвращается домой. Ему оставалось полгода в Хитроу, мне - двенадцать часов.
Когда я думаю, что меня обижают, мне всегда хочется плакать, хотя это было бы уже совсем глупостью. Ну не пришел он тебя проводить, подумаешь, проспал. Ерунда! И я все-таки расплакалась.
Потом индус ушел мыть пол. И я увидел мышку. Она сидела за урной и иногда выбегала. Скучно по ночам в четвертом терминале. Для мышки, наверное, хорошо. Я допил свой кофе.
- Где тут розетка? - спросил я моего индийского приятеля. Но в кафе розетки не оказалось. Тогда я попросил его постеречь мой багаж и пошел искать розетку в другие места.
Я расплакалась, но быстро остановила себя. В конце концов человек, который не делает ничего плохого, кроме неделания хорошего, именно не тот человек, из-за которого стоит плакать. За полтора года мы даже ни разу не поссорились, но это, наверное, потому, что мало разговаривали. Настолько мало, что "не стоящие внимания" случаи, когда про меня забыли, не позвонили, опоздали, не пришли, участились до уровня тенденции. Он не пришел на собственный день рождения к себе - к нам - домой, вспомнилось мне, и я снова заплакала.
Я шел по пустому аэропорту и искал розетку. Мне стало неудобно перед самим собой, что я так обрадовался случайному собеседнику в кафе. Обменялись парой слов, и как-то отпустило. Это было неприятно, как будто мне помог психоаналитик. И вообще как-то жалко. Я был недоволен собой, мне казалось, я слишком сентиментален. Но я, наверное, и вправду такой, мне требуется близкий человек рядом. Это не так уж и плохо. Вернее, плохо, когда этого человека нет. Даже розетки нет, подумал я и продолжил поиски.
Плачь не плачь, а надо просто уважать себя. Только где это написано, что, оставшись одна после полутора лет неудачных отношений, я зауважаю себя больше, чем сейчас, когда есть хоть по кому поплакать. Поплакать - это же все-таки большая радость. Иногда.
Сперва нашелся туалет. Вход в него был запрещающе перетянут желтой лентой, а в глубине была видна похожая на бродяжку женщина, которая негромко разговаривала со своим отражением в зеркале. Я не стал туда заходить. Не люблю всякие такие истории. Дальше вглубь два араба чистили стулья пылесосом. И была розетка.
Впереди я увидела знакомый коричнево-зеленый круг - знак сети кофеен Старбакс. Жалко, что там курить нельзя, а то самая что ни на есть уместная мизансцена для меня сейчас - ночь, пустой аэропорт и кофе с сигаретой. Все равно. Пойду выпью кофе.
Я подошел и включил в розетку свой лэптоп и стал смотреть "Delicatessen" на DVD. Один араб исчез, а второй все так же пылесосил тот же стул. Ну что это за аэропорт?
Я зашла в кафе. За стойкой никого не было, и я пожелала доброй ночи служащему, который вытирал пол шваброй из "Магазина на диване". Почему-то мне захотелось спросить, правда ли удобная швабра и хорошо ли она работает.
- Могу ли я попросить кофе? - спросила я. - Здесь есть кто-нибудь?
Служащий застенчиво улыбнулся и молча побежал за стойку, а через секунду появился бармен. Или как там называют бармена в кофейнях, забыла слово. Этот бармен оттеснил моего помощника со шваброй и, улыбаясь мне, выделял какое-то презрение к нему. Мне это не понравилось, и я улыбнулась персонально тому, со шваброй.
- Что вы желаете? - спросил бармен, а позади меня уже снова зашаркала швабра.
Фильм мне не нравился. Но все равно араб, который, казалось, заснул над своим пылесосом, не сдвинувшись с того же рядка из четырех стульев, которые он пылесосил, этот араб меня беспокоил и разжигал чувства национальной розни. Ну что за аэропорт?
- Что вы желаете? - спросил бармен, и я попросила холодный кофе. - Мокка фрапуччино, пожалуйста, - сказала я, доставая две монетки - фунт и два. Впервые этот кофе в Старбаксе я попробовала на исходе суток в дубайском аэропорту, но это, конечно, не сравнить. Дубайский аэропорт самый что ни на есть аэропорт. Где сердце болит и сквозь прозрачные стены все в огоньках на тебя взлетают самолеты.
Пылесос не замолкал. У меня дома пылесосит домработница. Наверное, пылесосит, по крайней мере, я ей за это плачу. Вот ведь как бывает, в аэропорте мне мешает смотреть кино звук пылесоса, а дома - нет. Вот и вся разница. Честно говоря, я, кажется, вхожу в тот возраст, когда это обеспеченное бомжевание по странам и весям меня уже не возбуждает, как прежде. Я научился есть палочками суши из пластиковых лотков в вагонах поездов. А такой субботне-утренний, домашний шум пылесоса достается мне от сонного араба, который притворяется, что работает, пока не пришел его менеджер. И мне снова стало грустно.
Кофе был в прозрачном пластиковом стакане с крышкой куполом. Под пластиковым кругом купола белели взбитые сливки. Я вспомнила сразу аэропорт в Дубаях, и как летела тогда домой с подарками и сувенирами, и как мой взволнованный рассказ предложили сократить, ибо по телевизору начиналось что-то важное, и как я снова сижу в ночном аэропорте и сама себя угощаю дурацким кофе. И мне снова стало грустно.
Когда фильм закончился, араб все еще пылесосил.
И тут я увидела мышку. Хорошенькая серенькая мышка выбежала из-за урны, пугливо осмотрелась и нырнула назад.
Я подумал: пойти и выпить еще кофе.
Я посидела еще немного, но мышка больше не появлялась. Тогда я решила пойти прогуляться.
В кофейне за столиком, где до этого сидел я, завтракал какой-то мужчина. Было видно, что он тоже следил за пылесосом. Вдруг кто-то приблизился к арабу, и пылесос замолк.
- Убили наконец, - сказал я соседу.
- Наконец, - ответил он.
Я вышла на стоянку автомобилей. Было холодно, но хотелось выкурить сигарету. Я встала под знаком "Не курить" и вытащила зажигалку. От дороги ко мне приблизилась темная мужская фигура:
- Вам такси?
- Нет, спасибо, - сказала я и прикурила.
На столике, за который я сел, стоял неубранный стакан из-под какого-то кофейного коктейля. Пустой стакан радовал прозрачно-праздничной округлостью пластикового купола. Я бы хотел покупать и приносить такой коктейль кому-то, и чтобы много-много сливок под куполом, и льдинки в кофе, и разноцветная трубочка. Кому-то.
На улице было холодно. Я вспомнила, что оставила тележку со своим багажом в кофейне. Ничего, подумала я, и мне вспомнился смешной и милый парень со шваброй. Из Индии, наверное, или пакистанец. Докурю и зайду за вещами.
Мужчина за соседним столиком встал и подошел к стойке налить себе молока из кувшина. В это время я опять заметил мышку. И мне захотелось дать ей молока. По-моему, молоко и мыши - это как раз. Я вскочил и подошел к стойке, а мужчина все наливал молока себе. Я подумал, что не стоило так торопиться, и остановился. Потом подумал, что подумает он, и объяснил ему, что тоже хотел бы молока. Мужчина расслабился и поставил кувшин на стойку. До этого он тоже успел о чем-нибудь подумать, наверное. По ночам в Хитроу людей мало, и у тех, кто есть, много времени на раздумья. Не знаю, что подумал тот человек. На этом наше знакомство не состоялось и закончилось. Привет вам, хитроувец, на этом. А я взял кувшин с молоком, пошел и налил мышке, возле ее урны, на пол небольшую лужицу молока. Потом вернулся, сел за свой столик и стал ждать мышку.
Начиналось утро. Я решила вернуться за своими вещами. Бросила окурок и кивнула на прощание распорядителю таксистов:
- Пока.
Он тоже кивнул мне. Еще один человек, с которым никогда больше не увидишься.
Начиналось утро. Снова пришел индус и начал мыть пол заново. Вот тут-то я и позвал его:
- Хей, - говорю, - хей, я там молока налил. Там мышка.
Когда я вернулась в Старбакс, там по-прежнему никого не было. Парень со шваброй показался в дверях и вопросительно посмотрел, но я показала ему, что мне ничего не нужно. Мы обменялись улыбками, и он скрылся в комнатке за стойкой. Я взяла свои вещи и собралась уже уходить, но снова увидела мышку. Она осторожно выходила из-за той же урны, и тут я заметила, что кто-то налил ей молока.
Аэропорт начинал постепенно оживать, а меня стало клонить в сон. Я пошел и улегся на той четверке стульев, которые так тщательно пропылесосил за сегодняшнюю ночь араб. Стулья были еще влажными, но мне хотелось спать, и я заснул.
Я все смотрела на мышку, которая, то выбегая, то снова прячась, пила молоко (ела? лакала?), и во мне поднималось желание сделать что-то такое же дурацкое и такое же прекрасное, как пойти и налить молока за урну для аэропортовой мыши. И я точно решила для себя - я больше не буду довольствоваться недушевными отношениями. Я приеду домой и сразу все как-нибудь изменю. А все остальное само уладится. И мне стало так хорошо и хулиганисто, что я взяла квадратик желтых бумажек для записок и написала на английском: "Спасибо за молоко. Мышь", отлепила эту бумажку и приклеила за урну, прямо над лужицей разлитого на полу молока.
Через час объявили регистрацию на мой рейс.
Я проснулся. Тело затекло, но эти неудобства были уже привычны. За последние пару лет я объездил много стран, и зачастую приходилось ждать в аэропортах, хотя ни один из тех аэропортов, где я был, никогда не был таким тихим и пустынным, как этот. Мне захотелось позавтракать. Уже не было ни тихо, ни пустынно. Я пошел в туалет и умылся, затем купил две газеты в магазинчике, где мне дали батончик "cereal bar" в придачу к газетам, а затем отправился в Старбакс съесть что-нибудь. В кофейне, только завидев меня, из-за стойки выбежал мой старый знакомый индус и направился ко мне. Я улыбнулся ему. Индус явно хотел мне что-то сказать.
Прямо у кофейни выстроилась очередь встречающих - свежих, выспавшихся людей, приехавших из своих домов, спавших в своих постелях, съевших завтрак и прочитавших газету за своими столами. Мне снова стало завидно. Я позавидовал этим людям, бодрым и домашним. Я не чувствовал бодрости сейчас, а мне еще предстояли долгий путь, завтрак в аэропортовых кофейнях, обед из пластиковых судков в кресле самолета, вечер за деловыми звонками. Эта очередь разделила меня с индусом. Я видел, что он ищет меня глазами, и как только я прошел в кофейню, он подошел ко мне, застенчиво улыбаясь, но что-то быстро, со смешным индийским акцентом говоря. Я не сразу понял, что он имеет в виду, а когда понял, то мне опять стало неудобно. В самом деле, я, взрослый мужчина, влиятельный, бла-бла, и преуспевающий, а кормлю мышей по ночам в аэропортах. Смешно, право. Но индус все пытылся что-то втолковать мне и протягивал желтый "постик" со строчкой по-английски.
И тут я понял, что кормить мышей еще не самое смешное. Я бежал по аэропорту вместе с уборщиком-индусом, который и на бегу называл меня "мистер", смешно раскатывая совсем русское "р" в своем английском, я бежал и хотел успеть к кому-то, кого никогда не видел.
Я сдала багаж, и мне опять было некуда торопиться. Теперь, когда все открылось и я избавилась от вещей, я решила пройтись по магазинам. Настроение было нормальное. Я устала, и поэтому мне было не до мыслей или чувств. Я просто ждала свой рейс. Ждать пришлось довольно долго, когда, наконец, на табло появился номер, и я направилась к указанным воротцам. Когда я уже собиралась пройти внутрь, меня остановил какой-то мужчина. Он никак не мог разобраться и все спрашивал меня о системе регистрации и как найти свой вылет. Это удивило меня, он почему-то производил другое впечатление, однако я ему все объяснила. И уже когда мы собирались распрощаться, он спросил меня, откуда я, и выяснилось, что мы оба из России. Мы немного поболтали еще, уже на русском. И я оставила ему свой номер телефона. На следующий день я проснулась со странным волнением и мыслями о том, позвонит ли он.
Я все же догнал и нашел ее. Индус, милый безымянный индус, ты не подкачал! Она оказалась именно тем, кем мне бы хотелось, чтобы она оказалась, если бы у меня было время подумать об этом, пока я бежал по аэропорту, чтобы найти ее. Уже на следующий день я проснулся с давно забытым чувством волнения и не звонил ей, выжидая два дня, как это было со мной последний раз еще во времена выпускного и даже раньше.
Он не позвонил. К вечеру я возненавидела его. Он позвонил на следующий вечер.
Так мы стали встречаться. Интересно, как она отреагирует, когда узнает, как мы с ней на самом деле познакомились?
В ресторане за столиком сидела молодая, симпатичная пара. К их столу подошел официант.
- Могу ли я вам что-нибудь посоветовать? - спросил официант.
- Знаешь что, - сказал тогда мужчина, обращаясь к своей подруге, - давай выпьем шампанского!
- За первый маленький юбилей! - согласилась девушка.
- Или нет... - задумался мужчина, в то же время внимательно глядя на нее. - Или нет. Я думаю... молока. Да, конечно, только молока.
Девушка молчала. В полумраке ресторана не было видно, что она покраснела и напряженно вглядывалась в глаза мужчины. А он обратился к невозмутимому официанту:
- Нам, пожалуйста, по бокалу молока, - и повернувшись снова к девушке продолжил: - По бокалу будет хорошо. Не на пол же нам наливать.
- Аэропорт, - тихо сказала девушка, - аэропорт.
Официант удалился.
В лондонский аэропорт Хитроу принесли странную открытку. В адресе была указана кофейня Старбакс в четвертом терминале, и предназначалась она служащему кофейни, имени которого указано не было. Продавец, пришедший в тот день раньше других, повертел ее в руках, прочитал, но не разобрался и бросил открытку за стойку.
Индус торговал в лавке у своего отца в Индии, куда уехал по болезни отца раньше срока, хотя болезнь оказалась несерьезной.
Где была мышка - неизвестно.