ПЕРВЫЙ класс - для детей, да и для родителей всегда радость. Но как часто она оказывается преждевременной. Дочь уже закончила институт, но мы до сих пор с ней помним все "прелести" первого школьного года.
...Учительница была неопытна, работала первый год, зато как самонадеянна! Там, где надо бы стыдиться и учиться, она гордилась своими "педагогическими находками".
В параллельном первом "Б" ребята корпели над домашними заданиями, а нашим систематически трудиться было необязательно. Мы, родители, до поры радовались, что наш первый "А" избавлен от "муштры". А зачем она нужна одаренным детям?
У нашей учительницы были собственные приемы обучения. Например, "муштру" заменяла парта для тупых. Да-да! Дочке, правда, не пришлось на ней посидеть: она легко справлялась с учебой. Но страх быть посаженной за эту парту в случае неправильного ответа помнится ей до сих пор.
Это изобретение освобождало учительницу, так ей казалось, по крайней мере, от необходимости вдалбливать знания в головы учеников. И экономило время для новых открытий в педагогической науке. Пусть-ка лентяи сами стараются, чтобы не оказаться за партой для тупых и не стать посмешищем всего класса!
Но "лентяи" почему-то не захотели стараться. А скорее, из их стараний ничего не вышло.
А за их страхи и унижения пришлось расплачиваться тем, кого обошла участь сидеть за позорной партой.
Не приученные к труду, ничему, кроме жестокости, не наученные, те из детей, родители которых вместо помощи тоже предпочитали наказание, сбились в озлобленную кучку "против всех". Потом все десять лет жизнь в классе текла по установленному ими руслу. Даже сильные ученики часто не выдерживали противостояния и начинали заискивать перед "законодателями" классной жизни.
Вот уж верно: что посеешь, то пожнешь...
Дисциплину во время занятий "гениальная" учительница регулировала тоже интересным способом. Дневник моей дочери был испещрен красными чернилами. Дня не проходило без замечания. Я без конца ругала дочь. Она переживала, расстраивать меня не хотела, но... каждый день приходила с новой записью в дневнике. Из-за этого у нас с ней все пошло вкривь и вкось.
В конце первого класса я, наконец, догадалась спросить у учительницы:
- Неужели моя дочь ведет себя хуже всех?
- Почему хуже всех? - высокомерно подняла брови учительница. - Как все.
Теперь пришла моя очередь удивляться:
- Значит, у всех дневники красные от ваших замечаний?!
- Ну, нет! - холодно возразила педагог. - У меня индивидуальный подход. Петров, например, не реагирует на мои замечания. Так зачем же я ему буду их писать?
- А Оксана?
- А ваша каждый раз плачет.
Надо ли говорить, какую острую жалость к дочери я испытала в тот момент, какое раскаяние? Выходит, я не только не защитила дочурку от этого варвара, возомнившего себя гениальным педагогом, но невольно (целый год!) участвовала в садистском эксперименте?
Этот случай стал мне уроком на всю жизнь. Теперь, с какой бы стороны ни грозили нам разрушительные варварские набеги, в том числе и разных умников, мы с Оксанкой отбиваемся вместе. Наученная горьким и стыдным опытом, я верю в первую очередь своей дочери. И она это всегда оправдывает.