Эта история - о совершенно необыкновенной дружбе между вороном и собакой. Дружбе, бескорыстию которой нельзя не позавидовать. Ее свидетелем и участником был мой дядя-геолог, она стала одним из самых ярких воспоминаний его кочевой жизни, а потом - и нашим семейным преданием.
ХАРЛАМОВУ не везло. До вылета самолета оставалось совсем немного времени, а он никак не мог поймать такси. Один было остановился, но, увидев Верного, сидящего возле внушительных размеров рюкзака, быстро дал газу. Остальные просто проезжали мимо, бросая изумленный взгляд на собаку. Верный - огромный лохматый пес неизвестной дворовой породы, чувствуя нарастающее волнение хозяина, нетерпеливо повизгивал.
- Ничего, малыш, уедем, где наша не пропадала, - успокаивал его Григорий.
Наконец остановился пикап. Водитель, молодой паренек, вышел из машины и, восторженно глядя на Верного, воскликнул: "Вот это пес!"
- Шеф, мы на самолет опаздываем, добрось в Домодедово.
- Загружайсь!
Харламов забросил рюкзак в багажник, постелил подстилку. Верный терпеливо ждал приглашения.
- Куда это вы отправляетесь с таким потрясающим псом, на выставку?
- Да нет, на работу едем, в геологическую экспедицию на Урал.
- И он на работу?
- Конечно, он уже третий год со мной по стране мотается, где только не побывал. А в прошлом году он жизнь мне спас, мы тогда на границе с Белоруссией работали. Забрел я в болото, заблудился, а его с собой не взял, в лагере оставил. И вот, представляешь, сделал неверный шаг, чувствую - завяз, стал кричать. А он услышал, прибежал.
- Как же он вас из болота вытащил?
- Не поверишь - подбежал ко мне на безопасное расстояние, потом лег на брюхо и стал ползти. Добрался до меня, схватил за ворот куртки и стал тянуть, а сил у него, как видишь, немало. Потом я его одной рукой за ошейник схватил, а другой сумел за твердую кочку зацепиться, так и вылез...
- Завидую вам. А я вот давно собаку хочу, да маму никак не уломаю. Она говорит: ты то на дискотеке, то с девчонкой загулял, и будет это несчастное животное на нас с отцом.
Верный сидел спокойно, не вертел головой, не лаял, а будто прислушивался к разговору. Когда машина остановилась, он дождался команды, схватил подстилку и отдал хозяину.
- Ну и собака! - восхищенно воскликнул паренек.
Григорий надел псу намордник, и они побежали к служебному самолету. А парнишка еще долго смотрел вслед уходящим пассажирам, завидуя их дружбе...
ДО ЛАГЕРЯ они добрались лишь на следующий день поздним вечером. Возле палаток горел костер, у которого собралась почти вся поисковая группа. Григорий тихонько подошел, незаметно пристроился за спинами товарищей и спустил собаку с поводка. Верный безошибочно понял игру хозяина. Он стал медленно подползать к костру. Кто-то крикнул: "Медведь!", и тогда он подпрыгнул, залаял и бросился "обнимать" старых знакомых, стараясь лизнуть то одного, то другого. Приятель Григория Макар повалил собаку и стал тормошить ее, словно расшалившегося ребенка.
- Хватит, поиграли, - строго сказал псу хозяин после объятий с друзьями. Верный тут же чинно сел рядом с ним, как будто это не он только что бесился на поляне.
Угомонился отряд поздно.
Утром Верный проснулся от резкого звука - кто-то непрерывно долбил по железу. Он вскочил и сразу увидел возмутителя спокойствия - на пеньке расположился ворон и пытался продолбить своим клювом небольшую консервную банку. Банка не поддавалась, но ворон, придерживая ее лапами, терпеливо продолжал свою работу. Верному это не понравилось - банка явно была украдена из лагеря. Поэтому он бросился защищать свое добро, но ворон разгадал его маневр и, подхватив банку, перелетел на другое место. Верный не успокаивался, лаял, подбегал к ворону, но тот каждый раз успевал вовремя вспорхнуть.
Они переполошили всех. Люди стали выходить из палаток. Харламов окликнул собаку: "Ты что всех перебудил, тебе не стыдно? Ну-ка прекрати!" Верный подбежал к хозяину, сел рядом, но успокоиться никак не мог, не прекращая возмущенно лаять.
Между тем птица опять пристроилась невдалеке и продолжала трудиться над своей "добычей".
- Этот ворон уже третий день у нас, - рассказывал Макар. - Смелый такой, ничего не боится, возле палаток важно расхаживает, все проверяет. Мы его Ревизором прозвали, подкармливаем, а он, видишь, чего надумал - воровать. И как он эту "консервину" подхватил? Смышленый...
В это время "смышленый", не обращая ни малейшего внимания ни на людей, ни на собаку, взмыл в воздух и с высоты швырнул банку на большой камень. Банка разбилась, и он, подлетев, стал, не спеша, клевать кашу с тушенкой.
Все восхитились сообразительностью ворона, и он, словно почувствовав одобрение "публики", с этого дня стал хозяином лагеря.
А у Верного началась черная полоса в жизни. Целыми днями ворон расхаживал по лагерю, не обращая никакого внимания на охрипшего от лая пса. Если Верный приближался чересчур близко, он ловко отскакивал или взлетал на ветку. Мало того - через некоторое время Ревизор стал просто издеваться над собакой. Стоило Верному задремать, он пролетал над самой его мордой, стараясь задеть крылом. А иногда, подлетев к собачьей миске, нагло подхватывал самый вкусный кусочек и быстро ретировался с добычей на безопасное расстояние. Насытившись, приземлялся на островок в бурлящей горной реке и начинал, подражая собаке, лаять и подвывать.
Верный совсем сник, плохо ел, старался днем забиться в палатку, чтобы не попадаться на глаза нахальному ворону. Однажды, не выдержав издевательств, пес подошел к хозяину, положил ему голову на колени и заплакал. Харламов увидел крупные слезы, скатывающиеся с большой собачьей морды, погладил Верного по голове и успокоил: "Потерпи, дружок. Через пару дней отсюда отчалим, и не увидишь ты больше своего мучителя". Пес, глядя ему в глаза, тяжело вздохнул и, повиляв хвостом, пристроился у ног.
На третий день люди начали укладывать вещи, сворачивать лагерь. Верный повеселел, забегал, засуетился, потянул вещи к лодкам.
Ревизор сидел высоко на дереве и внимательно наблюдал за сборами. Временами он громко каркал, и тогда Верный начинал ворчать, злобно поглядывая на птицу.
ПЛЫЛИ долго. Горная река петляла, мучила крутыми виражами, захлестывала бурлящей холодной водой. Верный сидел спокойно, он привык к таким переездам - на лодках, плотах, санях, на машинах и вертолетах. Это было работой, неспокойной жизнью хозяина и его.
Харламов поглаживал пса по голове, когда замечал, что Верный тревожно смотрит в небо: "Да успокойся ты, нет его, мы уже далеко ушли..."
Наконец добрались до нового места. Быстро разбили лагерь, развели костер, вкусно запахло едой. Верный, утомившись, подремывал у костра и вдруг...
-К-а-а-а-р, - раздалось сверху.
Ревизор сидел на ветке и смотрел на Верного круглым наглым глазом, время от времени махая крыльями и каркая громко и нахально. Пес заполз в палатку.
Люди собирались к костру на обед. Ворон победителем прохаживался возле них, ожидая подачки.
- Ну надо же, нашел нас, - восхитился Макар.
- Да, хана моему псу, совсем замучила его эта птица. И прогнать ее неловко, и собаку жалко, затравил ее Ревизор совсем. Что делать?
- Ты что, еще звериные конфликты будешь разбирать? - засмеялся Макар. - Не сбежал бы только Верный от обиды. Где он, кстати?
Григорий прошелся по лагерю. В одной из палаток нашел Верного, позвал его. Пес подошел, посмотрел на хозяина затравленным взглядом, повесив хвост.
- Ну что раскис, дружок. Давай выходи на свет, брось свои обиды, иди ко мне, пожалею. Что же делать, видишь, как его люди привечают, птица-то умная, необыкновенная. И ты давай приспосабливайся.
Хозяин трепал пса за ухо, гладил по голове, хлопал по бокам. Верный жмурился от удовольствия, развалившись возле ног Григория.
А в это время ворон давал представление. Ему бросали еду, а он небрежно подхватывал куски, как будто кланялся, плясал. Перемещался то вбок, то вперед, потом взлетал и опять садился. Все восхищались его способностями, смелостью и сообразительностью, а он, как будто понимая возгласы одобрения, старался еще больше удивить народ. Взмыв в воздух в очередной раз, Ревизор увидел собаку, спикировал прямо ей на голову и хвастливо закаркал. Верный залился лаем, побежал за вороном, но схватить не сумел...
Все смеялись, наблюдая за маневрами птицы, а та летала над мордой собаки и лаяла, подражая псу. Верный беспомощно метался за ней, подпрыгивая, отгоняя от лагеря к реке. Ворон стал высматривать камень, на котором можно примоститься. Нашел и решился приземлиться, чтобы быть в недосягаемости от преследователя.
Собравшиеся покатывались со смеху, а Верный почти охрип от лая. Григорий пытался его успокоить, но пес не слушал его. Так и перелаивались они с вороном. Вдруг набежавшая волна покачнула камень, на котором устроился Ревизор, ворон упал в реку и стал беспомощно барахтаться в бурном потоке. Река делала крутой поворот, и птицу неумолимо сносило течением.
Люди бегали по берегу, кричали, но никто не знал, как помочь. Верный же, ни секунды не медля, бросился в поток. Плыл он быстро, расстояние между ним и его врагом сокращалось, но в это время тонущий ворон скрылся за поворотом реки. Собаку тоже снесло течением, и люди потеряли их из вида.
Для того чтобы увидеть, что же произошло дальше, нужно было обогнуть буйные заросли кустарника. Когда все подбежали к берегу, Верный уже выходил из реки, бережно держа в зубах "обидчика". Он положил ворона на камни, забрызгал всех, старательно стряхивая с шерсти воду.
Григорий поднял птицу, подбежала медсестра Юля. Ревизора стали откачивать, согревать ладонями. Минут через пять он взмахнул крыльями, пытаясь улететь, но не смог. Его положили на землю, он хотел встать, но тут же свалился. Тогда Макар поднял Ревизора, отнес в лагерь и бережно положил на мягкую теплую подстилку возле костра.
Верный наблюдал за происходящим без прежней ревности и злости. Остаток дня он сочувственно просидел возле беспомощной птицы и изредка, когда никто не видел, лизал ее недвижимые крылья...
ВЫХАЖИВАЛИ ворона все. Поили из ложечки молоком, давали лакомые кусочки. Уже на третий день он по-хозяйски прохаживался по лагерю, заглядывал внутрь палаток, крутился возле кухни, круглым зорким глазом поглядывая на повара.
- Тоже мне ревизор нашелся, - смеялся повар, - все проверяет - сколько чего я положил.
Теперь Верный не отходил от птицы. "От ненависти до любви один шаг, вот он его и преодолел", - шутил Макар.
Спали собака и ворон рядышком, ели из одной миски. А когда Ревизор окончательно оправился, они вместе стали надолго исчезать из лагеря. Но точно к обеду и к ужину, когда люди собирались за столом, над лагерем раздавался резкий крик Ревизора и сразу же прибегал уставший, веселый пес.
Но однажды к ужину они не вернулись. Григорий пошел к реке, вглядывался в темноту, но ни крика Ревизора, ни лая Верного не было слышно.
- Не переживай, прибегут. Загуляли где-то друзья, - догнал его Макар.
- Нет, быть такого не может, наверное, случилось что-то. Если к ночи не придут, на рассвете нужно идти искать, - продолжал тревожиться Григорий.
Стемнело, они вернулись в лагерь. Григорий так и не сомкнул глаз, все прислушивался к каждому шороху, но друзья так и не появлялись...
Вдруг на рассвете возле палатки камнем с неба упал Ревизор.
- Пришли наконец гуляки, - протирая глаза, сказал Макар.
Но собаки не было видно, а ворон повел себя странно - громко и печально, как показалось всем, закричал и полетел к лесу. Он явно звал куда-то.
...Они бежали за птицей довольно долго, пробираясь через кустарники и овраги. Ворон летел молча, то исчезая, то появляясь вновь.
Верный лежал возле дерева в луже крови. На боку зияла большая рваная рана. Собака не подавала признаков жизни.
- Это рысь его, - осмотрев рану сказал Макар.
Харламов встал на колени, послушал сердце.
- Бьется, но, по-моему, безнадежно. Смотри, у него и глаза какие-то замутненные. Не спасем... - у Григория самого от слез затуманились глаза.
- Так, нюни не распускать, - прикрикнул Макар. - Его надо срочно доставить в лагерь.
Перевязав пса и соорудив носилки, они понесли его в лагерь. Верный то стонал, то замолкал, и тогда Ревизор сразу подлетал и садился на край носилок. Он как будто прислушивался к дыханию своего друга.
- Да сгинь ты, - ругался Макар, - еще и тебя тащить. Ревизор взлетал невысоко, но вскоре снова садился рядом с Верным и прислушивался, сверкая своим настороженным глазом.
- Ты заметил, Макар, ведь ни разу не каркнул.
- Молчи, Ревизор, молчи, чтоб беду не накаркать, - сказал Макар.
В лагере медсестра сделала Верному операцию. Все прошло успешно, но температура держалась несколько дней. Теперь Ревизор не оставлял приятеля ни на миг, даже от еды отказывался.
Верный болел долго, похудел, шерсть свалялась, он очень ослаб.
Встал он только через неделю. В этот момент все были на работе, а Юля отошла от больного. Только Ревизор, как всегда, сидел на посту. Вдруг все услышали странный заливистый лай. Это лаял Ревизор, радуясь тому, что Верный встал и, покачиваясь, шел к палатке хозяина. У него не было сил лаять...