Последние годы медики и психологи бьют тревогу - словно снежный ком растет число ребятишек с так называемым пограничным состоянием психики. В их эмоциях и поведении нет психологической понятности, поступки противоречат здравому смыслу, а сами дети либо не осознают это, либо признаются, что не в состоянии управлять собой.
Что же происходит с нашими детьми - сегодня мы обсуждаем это с Александром Шуваловым, кандидатом психологических наук, руководителем психологической службы Центра развития творчества детей и юношества "Лефортово".
- Александр Владимирович, какие тенденции в поведении детей вы замечаете в последнее время? Есть ли новые формы психологических отклонений?
- К сожалению, есть, и мы только начинаем их распознавать и осмысливать. Если говорить о современных тенденциях, то первая, на мой взгляд, связана с притуплением способности к сопереживанию. Я называю это явление комплексом безродности. Крайние проявления безродности характерны для "синдрома Маугли" и "социального сиротства". Речь идет о детях, которые в раннем возрасте оказались лишены человеческой заботы и одичали. И о детях-бродяжках, обитающих в подвалах или на вокзалах. В этих случаях очерствение души - это одно из условий выживания ребенка в нечеловеческих условиях. Но и с социально устроенными детьми все не так уж благополучно. Эта разрушающая душу тенденция не миновала и их. Связана она с разрывом и разобщением межпоколенных связей. Проявляется комплекс безродности в чрезмерном своенравии и душевной скупости, утрате чувства здоровой сентиментальности по отношению к окружающим людям, включая родных и близких. Эти особенности с той или иной степенью выраженности мы наблюдаем у значительного числа наших подопечных.
- Какие еще современные психологические тенденции можно считать знаковыми?
- Австрийский психиатр Виктор Франкл называл "экзистенциальным вакуумом" состояния взрослых людей, не видящих в своей жизни смысла. Сейчас нечто подобное можно заметить и среди детей. Я бы назвал это комплексом опустошенности, который проявляется в апатичности, скептицизме, скудности и приземленности интересов, за которыми возникает и моральная распущенность. Есть такой сказочный образ, который хорошо иллюстрирует внутреннюю опустошенность - Кай в царстве Снежной королевы. Это мальчик, которому в глаз попал осколок разбитого дьявольского зеркала. Его сердце "оледенело", т.е. стало невосприимчивым к истинному, доброму и прекрасному. Его внутренний мир опустел. Специалисты замечают, что современные дети стали менее романтичны. Это тоже одно из проявлений опустошенности.
- Вряд ли можно говорить о каких-то генетических мутациях. Тогда откуда эта бесчувственность и опустошенность?
- Все дело в ориентации общества на вещные блага как на главное мерило качества жизни. Неискушенные, неокрепшие юные души податливы и пластичны, поэтому нравы, царящие в обществе, незамедлительно накладывают свой отпечаток на психологию детей. Это ясно прослеживается на примере следующей тенденции, которая является закономерным продолжением двух предыдущих. Там, где возникает экзистенциальный вакуум, начинают разрастаться деструктивные проявления, которые в своих организованных формах образуют антикультурную среду. К явным формам антикультуры можно отнести криминальные группировки, экстремистские организации, тоталитарные секты, порноиндустрию и проституцию, среду употребления и сбыта наркотиков. Дети, попадая под влияние суррогатных ценностей, оказываются втянутыми в те или иные антикультурные течения. На бытовом уровне ценностно-смысловая дезориентированность часто проявляется в радикальности взглядов, категоричности суждений, ожесточенности и враждебном настрое.
- Другими словами, дети с признаками отчуждения и опустошенности более подвержены отрицательному влиянию?
- В сказке Снежной королеве не составило большого труда "пленить" самонадеянного Кая. А хорошие сказки - это одновременно и отражение жизни, и предостережение на будущее.
- Вы перечислили, как мне кажется, крайние случаи. А есть ли более стертые, менее асоциальные?
- Есть и немало. Их можно назвать культами. Например, культ достатка и стяжательство, вещизм. Подросток может переживать как личную драму то, что его "мобильный телефон" не престижной модели, его одежда "не актуальна". Или, скажем, что он не справляет свой день рождения в модном клубе.
- Но ведь любой ребенок, особенно подросткового возраста, хочет выглядеть "не хуже людей", хочет соответствовать неким социальным стандартам. И когда в качестве эталона ему предлагают тот же культ престижных вещей, он подчиняется этому именно как нормальный человек. Нет ли здесь парадокса.
- К сожалению, это не парадокс, а еще одно свидетельство того, что жизнь неумолимо усложняется и подбрасывает нам извечные проблемы в новом, еще более изощренном виде. Тем более мы должны понимать, что подобные установки и убеждения деформируют личность, препятствуют развитию качественных, дружелюбных, уважительных отношений между людьми. В этом ряду культ комфорта и гедонизм (тяга к наслаждениям, стремление к "красивой" и безмятежной жизни), культ успеха и карьеризм, культ силы и конкурентность, культ рацио и циничный прагматизм. На этой почве пополняются и клинические группы от уже известных одержимых работой "трудоголиков", до весьма экзотичных "шопинг"-зависимых (другое название - "магазинный невроз" - страсть к бессмысленным и фактически ненужным покупкам по принципу "я покупаю - значит я существую").
Интересно, что должностная инструкция предписывает педагогам-психологам заниматься "профилактикой возникновения социальной дезадаптации детей и подростков". По моему же мнению, есть основания говорить о психологическом здоровье детей не благодаря, а вопреки тенденциям современной общественной и культурной жизни в нашей стране. В новых условиях понятие "контролируемой неадаптивности" приобретает новый, позитивный смысл, например, как устойчивость к воздействиям средств массовой информации, рекламы, PR-технологий, как проявление личной позиции.
Что касается проблемы нормы или нормальности, то это, прежде всего, вопрос о том, что делает человека человеком, а что препятствует этому. Попрание духовных ценностей в погоне за моложавостью, славой, богатством и властью в народных преданиях всегда расценивалось как тягчайшее падение человека, его сделка с "нечистой силой".
- Но не обрекаем ли мы ребенка на положение "белой вороны" и тем самым на психологический травматизм. Как с этим быть?
- Ребенок, который в своей семье не чувствует себя одиноким, уже защищен от "комплекса белой вороны". К слову, скрытая природа вещизма - это компенсация ущербных отношений с близкими. Воспитание в любви и достоинстве - условие психологического благополучия современных детей. Конечно, взрослым необходимо определяться с ценностными приоритетами в воспитании. Если хотя бы в семье они внятны и неразрывны с образом жизни, ребенок будет более устойчив к искушениям.
- Но в подростково-юношеском возрасте семья уходит на второй план, а на первый выходит общение со сверстниками, отношения с противоположным полом. И что тогда?
- К этому возрасту мировоззренческий фундамент, как правило, уже заложен. Приближается время самостоятельного выбора, определения собственных предпочтений. Если в семье прочные отношения и доброжелательная атмосфера, если старшие сумели своевременно перестроиться и, сохранив контакт с младшим, стать для него интересным собеседником и доверенным лицом, это уже немало. Подростки вполне самостоятельны в своих взглядах и оценках. Если они были приобщены к верному и доброму, если существует устойчивая духовная связь с родителями - это самый сильный фактор, оберегающий подростка от пагубы.
- Да, грустные итоги приходится подводить - комплекс безродности, комплекс опустошенности, ценностно-смысловая дезориентированность...
- Но самое грустное, я бы даже сказал страшное не в этом, а в том что эти тенденции, эти комплексы сегодня недооценивают взрослые.
- Почему? Как вы это объясняете?
- Наверное, потому, что тенденции не очевидны в своих проявлениях, а их последствия чаще бывают отсрочены во времени - как в отношении самого взрослеющего человека, так и в отношении окружающих его людей.
- Не могли бы Вы вкратце рассказать об этих последствиях?
- Начну с опустошенности. Она рано или поздно приводит к падению жизнеспособности: сначала это - меланхолия, потом - депрессия, общее снижение тонуса и интереса к жизни, вплоть до суицидального поведения. И все потому, что нет того, ради чего стоило бы жить, чему хотелось бы отдавать свои силы, нет того, чему стоило бы служить.
- А каковы последствия "комплекса безродности"?
- Пожалуй, это чувство одиночества. Причем, не ситуационного одиночества, которое может посетить каждого, а постоянно сопровождающее человека, становящееся доминантой его мироощущения и не дающее ему возможности почувствовать себя счастливым, то есть причастным к жизни других людей - как ближних, так и дальних. Ведь "счастье" по-старославянски - это соучастие, встреча... Такие люди пытаются заглушить свою внутреннюю одинокость алкоголем, наркотиками, стяжанием, азартными играми, блудом и тем самым медленно уничтожают себя и физически, и духовно.
- И, наконец, чем грозит в будущем ценностная дезориентированность?
- В этом случае человек занимает разрушительную позицию уже не только и не столько по отношению к собственной жизни, сколько по отношению к жизни вообще, становится "агентом", проводником антикультуры, живет и действует по принципу "ничего святого" - за счет других, в ущерб другим, против других. Он становится... можно сказать по-церковнославянски?
- Пожалуйста!
- ...окаянным, то есть каиноподобным, подобным первому человекоубийце.
Но чтобы не заканчивать нашу беседу на грустной ноте, хочу напомнить о чем Ф. М. Достоевский писал в "Братьях Карамазовых": "Ничего нет выше и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хорошее воспоминание, вынесенное еще из детства, из родительского дома: если набрать таких (добрых) воспоминаний с собой в жизнь, то спасен человек на всю жизнь, но и одно только хорошее воспоминание, оставшись при нас, может послужить нам во спасение".