ВСЕ нижеизложенное происходило пару десятков лет назад, когда я еще был "зеленым" и счастливым курсантом "мореходки". Юные парни в сукне темного цвета, мы считали себя просоленными морскими "волками", а потому в нашей среде не приветствовались долгие ухаживания и сюсюканья о любви при луне. Пара-тройка танцев на дискотеке, которую у нас проводили каждую субботу, - и очередная "влюбленная" парочка удалялась из прокуренного спортзала-танцплощадки, чтобы раствориться в кулуарах огромного четырехэтажного здания Главного учебного корпуса (ГУКа) училища.
На ступеньках лестничных пролетов, на подоконниках, прямо на полу в неосвещенных холах, а то и в подвалах кочегарки - всюду и везде часам к десяти вечера слышались ахи, охи, стоны и чмоканья, визги и крики, ругательства и шлепки, слова благодарности или угрозы "пустить на хор", если кто-либо из девочек вдруг начинал ломаться.
Даже самые навороченные сюжеты современного "горячего кино" отдыхают по сравнению с теми оргиями, что устраивали мы!
Еще не просвещенные буржуазной сексуальной революцией, мы тем не менее уже тогда познали, что у каждой женщины не одна, а как минимум три рабочие дырки, и использовали все эти дамские штучки, желательно несколько раз за вечер, это уж кому как повезет.
Надо сказать, что в те далекие восьмидесятые годы девушки еще неохотно брали в рот. Но когда девчоночка стоит рачком и ее уже так сладко прет приглянувшийся пацан, то она, разве сразу почувствует, что по ее хорошеньким губкам, не боясь испачкаться в помаде, кто-то другой уже водит горячим членом. А когда поймет, что ее имеют уже и в рот, бывает, уже поздно артачиться.
Правда, после подобных сеансов групповой сексотерапии многие студенточки избегали возможности нанести нам повторный визит, и поэтому красочные плакаты с приглашением на "Вечера отдыха в моручилище загранплавания" каждый последующий раз нашим делегатам приходилось вывешивать в новом учебном заведении.
Ну а если кто-то из девушек приходил к нам повторно, то мы уже знали, что они ждут от нас праздника секса и надежд. Таких любвеобильных самочек не обманывали и трахали их, куда хотели и как хотели.
Однажды во время подобного вечера отдыха я заглянул в освещенную "дежурку".
Открываю дверь и вижу такую картину: за столом, по пояс раздетые, сидят трое наших курсантов и выпивают, глядя в экран телевизора, по которому идет футбол, а четвертый, абсолютно голый, сидит верхом на полураздетой, но без трусиков девчонке. На нем ее меховая шапка и дымящаяся папироска в зубах. Он прыгает на ней, она стонет и извивается, а он, глядя одним глазом в экран телевизора, кричит:
- Эй, пацаны, мне стаканчик налейте!
А в другой раз запомнилось, как одна сильно напившаяся и обкурившаяся интеллигенточка, только когда уже отсосала у четверых (!), поняла, что это не один и тот же Саша так часто ходит в туалет и без устали кончает, как заводной. И вот, проглотив очередную порцию спермы, она официально так заявляет:
- Знаешь что, Александр! Я еще девочка, а не какая-нибудь!..
Просто "пятый", на котором на нее снизошло озарение, габаритами был в два раза меньше, чем тот славненький рослый паренек, с которым она сначала танцевала вальс, потом выпивала "легкое вино" и который потом предложил пойти "покурить в сторонке".
"Резинками" особенно не пользовались. Импортные были в дефиците, а наши "трехкопеечные" своей дубовой поверхностью уворовывали всю остроту ощущений. И если уж кто-то из курсантов что-либо цеплял, то был не одинок. Но эти "мелочи" не останавливали нас от путешествий по прекрасной стране секса.
И какими бы верными и добропорядочными женушками теперь ни являются те прошедшие наше крещение девчонки, они наверняка не однажды с замиранием сердца вспоминали, как славненько трахали их когда-то в юности "морячки". Они уже забыли страх и грубость, в памяти остались только восторг и балдеж от большого количества молодых упругих членов, без перерывов стреляющих обильными фонтанами липкой жидкости.