Курьерский "Рига - Адлер" стоит здесь не более двух минут. Обычная маленькая станция в тени деревьев, обычный станционный поселок среднерусской полосы, погруженный в тягучую летнюю дрему...
Он вошел в наш вагон, и я сразу же угадал в нем родственную армейскую душу. Худощавый, с поредевшей, аккуратно подстриженной сединой и безупречной выправкой - типичный офицер-отставник.
Кинув на полку дипломат и куртку-ветровку, он прильнул к окну и подал кому-то прощальный знак рукой. По перрону сновали немногие пассажиры, обремененные своими заботами, и лишь дежурная по станции стояла спокойно и сосредоточенно смотрела в сторону поезда. И мне показалось, что его жест был адресован именно ей. Уже немолодая, но приятной наружности женщина ничем себя не выдала. Повернув голову в направлении кабины машиниста, она подняла свой жезл. Поезд уже вовсю стучал колесами, а мой сосед все смотрел туда, где осталась давно скрывшаяся из глаз платформа...
Мы познакомились в тамбуре, выйдя покурить. Антон Алексеевич оказался родом из этих мест и добирался, как и я, в областной центр. Слово за слово, и дошла очередь и до истории любви, оставившей неизгладимый след в жизни моего попутчика.
ОБМАНУТЫЕ ОДИНОЧЕСТВА
...Отслужив в армии и вернувшись домой, Антон узнал, что подруга юности Алла, обещавшая ждать, уже замужем. Чтобы как можно быстрее забыть обиду, Антон часто наведывался в районный городок, там же и работу нашел. Но на девушек внимания не обращал, полагая, что они все такие... не заслуживающие доверия. И все же вскоре влюбился.
Пригородный поезд, прозванный "шанхаем", был, как всегда, набит битком. После ночной смены Антон особенно чувствовал усталость здесь, в вагоне поезда. Он сидел, закрыв глаза и опустив голову, и лишь интуитивно почувствовал, что рядом стоит девушка. Краем глаза Антон увидел вначале ее ноги в золотистом капроне и, по достоинству оценив их, поднял голову выше. Мельком взглянув в Лидины бездонные глаза-озерца, парень почувствовал, как пол уходит из-под ног. Он нашел в себе силы встать и уступить девушке место.
С тех пор он садился только в этот вагон и всякий раз с сожалением смотрел вслед, когда она выходила на своей станции, а ему предстояло ехать до следующей остановки целых восемь километров без нее. Он не осмеливался даже приблизиться к ней. Казалось, что она вообще сторонится парней. Но Антон все же решился.
Они едва успели познакомиться, когда объявили ее станцию. Антон вызвался проводить Лиду и сошел вслед за ней. Она не возражала, только тихо произнесла: "Зря это все". Они меряли шагами платформу, Антон что-то говорил, но Лиду словно подменили, она была немногословна и все порывалась уйти. Было уже далеко за полночь, когда девушка, тяжело вздохнув, сказала: "Хороший ты парень, но не стоит нам встречаться..."
"По-моему, ты все усложняешь, - возразил Антон. - Для больших чувств любые преграды малы". И тогда Лида заплакала, искренне, горько: "Я беременна, - дрожащим голосом сказала она, - а аборт делать уже поздно и скрывать невмоготу... Не знаю, на что я надеялась, позволив тебе сойти со мной..."
Проводив Лиду до калитки ее дома и уже прощаясь, Антон по наитию все же предложил: "Давай еще встретимся и... обо всем подумаем". Он вернулся на железную дорогу и зашагал домой, "считая" шпалы и в такт повторяя: "Эх, ты, Лидушка, Ладушка, Лапушка..."
СРЕДЬ ШУМНОГО БАЛА, СЛУЧАЙНО
Они стали встречаться, и это благотворно действовало на Лиду: она оттаяла, стала чаще улыбаться. Не замечая у нее внешних признаков беременности, Антон лелеял надежду, что все обойдется и их любовь будет безмятежна. Им было хорошо вдвоем, и они молчали о грустном, полагаясь на время, которое все разрешит и расставит по своим местам.
Но, оставаясь наедине с собой, Антон задавался вопросом: любит ли он Лиду или только жалеет? И не мог найти ответ, хотя понимал, что тем самым дает девушке надежду, которую едва ли сможет оправдать. Заметив перемену в настроении любимого, Лида поспешила успокоить его: "Не переживай, ведь ты совершенно свободен. Побудь со мной только оставшиеся самые трудные недели..."
Однажды, когда они договорились встретиться в клубе, Лида задержалась, а он, наоборот, пришел раньше и... повстречал ту самую школьную подругу Аллу. Она рано выскочила замуж, но так же быстро и развелась. Антон нашел ее прелестнее, чем раньше. "Даже неудачное замужество красит девушек необыкновенно", - отметил он про себя и пригласил Аллу на танец. А в углу робко жалась к стене Лида...
Больше Лида не появлялась, а спустя месяц Антон услышал, что ее тайна уже раскрыта. Позже она родила двух прекрасных девчушек, и их отец, узнав об этом, неожиданно объявился и предложил ей оформить брак, но Лида отказалась. А Антона, как офицера запаса, вскоре вновь призвали на службу. Он женился на Алле и увез ее в далекий военный гарнизон, где молодая чета задержалась на многие годы...
ТОПОЛЕК И АКАЦИЯ НА ХОЛОДНОМ ВЕТРУ
Теперь же, выйдя в отставку, Антон Алексеевич поселился вблизи от родных мест. Семейная жизнь сложилась удачно, а в армейском строю его сменил сын, оставив родителям на попечение маленькую дочь - Лидочку, которая очень привязалась к дедушке. Однажды он работал в саду, и Лидочка помогала ему, напевая:
Часто мне вспоминается
Маленькая станция,
Тополек и акация
На ветру качаются.
Наверное, тогда пришло к нему решение заглянуть на маленькую станцию своей далекой молодости и хотя бы таким образом избавиться от неизбывного чувства вины перед Лидой.
Когда Антон Алексеевич сошел на перрон, его встретила дежурная по станции - его голубоглазая любовь. Лидия Михайловна не удивилась и, немного волнуясь, рассказала, что у нее все хорошо: дочки выросли, выскочили замуж и разъехались, работой довольна... Он слушал ее и думал о том, что время щадит красоту - она по-прежнему хороша собой.
Упреков от нее Антон Алексеевич не услышал, но что-то важное, недосказанное осталось "за кадром". Прощаясь, Лида как-то по-особенному посмотрела на него, и у Антона Алексеевича мелькнула мысль: "Неужели все эти годы она ждала меня?"
Уходя, он еще раз заглянул в ее глаза-озерца и заметил в них неиспитую, неостывшую страсть, которую нам нередко приходится видеть в глазах женщин, оставшихся вдовами в молодые годы да так и проживших в одиночку...