Чужие традиции способны нанести психотравму даже такой морально устойчивой девушке, как я. Ведь до сих пор, дурища такая, считала, что Андалусия произносится с ударением на третий слог, а Малага - на второй. Фигушки. В самолете до последнего пункта назначения невежи-туристы оказались щедро смешаны с "русскими испанцами", теми, кто купил себе недвижимость вдоль всего "Солнечного берега" (не путать с Болгарией), Costa Del Sol, и даже может похвастать испанским паспортом. Они-то и морщат свои уже в марте загорелые носы, если их нежные уши куриной костью скребет люмпенское произношение. А как верно-то? АндалусИя и МАлага, вот как!
ЛЕТЕТЬ до Малаги долго и нудно - целых пять часов. Развлечься можно разве что бокалом вина да созерцанием затылков Юрия Николаева и Иосифа Кобзона с супругами - они тоже летят с нами, у них дома в "Золотой миле", самом навороченном отрезке испанского Средиземноморья. А еще, если вы - красавица-комсомолка-спортсменка, вас будут запугивать другие ушлые "красавицы". Ибо не всякой девушке удается пробраться сквозь испанский КПП. Очень уж боятся служивые проституток из Восточной Европы. В качестве доказательства от противного пограничники могут потребовать показать наличку - из расчета 500 у. е. на неделю. В чем-то ребята правы, но проституток, в том числе и русских, к западу от Малаги все равно навалом. Сама видела.
А все из-за этой самой "Золотой мили". Девушки готовы целый год провести на хлебе и воде, только чтобы на лето выехать на самый престижный и дорогой курорт Испании. Забудьте демократичные Торремолинос и Фуэнхиролу - эти милые курортики не подходят для того, чтобы устроить личную жизнь. Но и там хорошо. В Торремолиносе я ела самых вкусных карабинеров в своей жизни. Подавали их в крохотной забегаловке типа нашей рюмочной или блинной. Две бригады поваров за высокими прилавками соревновались в быстроте обслуживания. Говорят, те, у кого выручка за день оказывалась меньше, отдавали все чаевые победителям. Крабы, креветки всех размеров и видов, лобстеры, кальмары, свежайшая рыба, устрицы и груды еще дышащих сырой затхлостью водорослей альмехос - ракушек с начинкой, мидий, - все это быстро сварят, обжарят на раскаленной каменной плите, польют лимоном и подадут на аппетитной одноразовой тарелке вместе с пластмассовой вилкой или ложкой. И еще белого вина плеснут в пластиковый стакан. Ешь, стоя за высоким столиком-шляпкой, а лучше - лихо оседлав подоконник, одна нога на улице, вторая - внутри. Сок карабинеров течет по рукам и подбородку - эх, прощай помада Givenchy, купленная в duty-free за 18 долларов! Такое счастье испытаешь только в детстве, когда тайком вытащишь из морозилки и слопаешь эскимо, предназначенное старшей сестре, вредине и зануде.
Нет, нет, долой демократию! Наш путь по извилистой и узкой (зато бесплатной в отличие от горного автобана) дороге вдоль моря ведет прямо в Марбейю, эту цитадель буржуев, где представлены все виды потенциальных женихов: от состоятельного немецкого пенсионера с клюкой и похотливым блеском в старчески мутных глазах до крепкого русского гендиректора маленькой такой нефтяной компании, который любит махнуть и теннисной ракеткой на личном корте, и бутылку красного сухого за обедом.
Сама по себе Марбейя - милый и вполне традиционный городок с историческим центром, где улочки кривые и такие узкие, что до стен соседних домов можно дотянуться руками; бронзовые лягушки в тени апельсиновых деревьев полощут горло водой из фонтана; дверь справа ведет в бутик Escada, так своевременно объявивший распродажу-ликвидацию, а дверь слева - в крохотный костел. Совсем рядом с Ратушной площадью зеленеет апельсиновая роща, а к морю ведет аллея из скульптур Дали. А купаться все равно холодно!
Виллы бело-желтыми горками взбитых сливок убегают с побережья в горы. Вот там, там, если сесть в роскошный кабриолет и погнать по шоссе в сторону Гибралтара, между самой Марбейей и соседним портом - Пуэрта-Банусом - и лежит искомая "Золотая миля", обитель сильных мира сего. Сверни направо в гору - вот она, Сьерра Бланка, утопающая в сиреневых цветах и высоких заборах. Рядом ползет запыхавшийся "Ягуар", на соседнем перекрестке "Брабус" никак не может разъехаться с "Феррари". Мамочки родные, это можно ж душу продать, только чтобы просыпаться и видеть за окном черепичные крыши сливочных домиков, лиловое, как спелый баклажан, море, теряющийся в сизой дымке Гибралтар, седые тени Африки. "Позови меня с собой" - несется из глубины сада, из динамиков, мощности которых позавидовала бы сама Мадонна. "Вась, Вась, к телефону-то подойди, оглох, что ли?!" - надрывается с балкона размером с баскетбольную площадку загорелая блондинка в бикини. Просто дачный кооператив "Красный маяк" какой-то.
А вот наконец и Пуэрта-Банус. Нет, на машине нас туда не пустят, хоть на "Опеле-корсе", хоть на "Ламборджини Диабло". Нужны особый пропуск, прописка. В этом смысле Банус покруче любого режимного предприятия.
По набережной вальяжно прогуливаются нарядные, как на именинах, девочки, девушки, тетки и бабки. Декольте открывает загорелую плоть разной степени упругости, тонкие шпильки проваливаются в щели брусчатки, на лицах соискательниц - черепашьи затемненные стекла Chanel и блестяще-влекущая помада, благоухающая спелой земляникой. Местные плейбои от 14 до 90 дефилируют, заложив руки за спину, оценивающе рассматривая красоток. Да что там рассматривая - снимая! Атмосфера съема либо раздражает, либо затягивает - вот так вы и понимаете, для вас ли этот рай?
Яхты, боже мой, какие яхты! Деревянные и пластиковые, с парусами и белыми кожаными сиденьями, размером со старую "Волгу" и хороший авианосец. Арабские шейхи, техасские нефтяные ковбои, властелины оптико-волоконных сетей и голливудские звезды - вот кто гоняет на них по бухте. На корме всякой большой яхты имеется пара скутеров - но, похоже, их снимают с привязи только раз в год, больно уж нетронутый у них вид. Между яхтами у самой набережной лениво текут стада кефалей размером с небольшой огнетушитель. Их кормят объедками из прибрежных ресторанов, и рыбы наглеют с каждым днем: даже рев корабельных винтов их не пугает.
С моря открывается чудный вид, который почти не портит бронзовый человек работы Зураба Церетели. Человек страшен, как узник концлагеря, и жителей утешает только то, что во всей красе его могут рассмотреть лишь владельцы яхт.
Вечером загорается электрический свет, и в витринах ювелирных начинают сверкать бриллианты размером с хорошую пуговицу. В некоторых открытых кафе подозрительно толпится народ. Приглядишься, а все потягивают кофе или минералку. Что за шутки? Может, здесь выступает модный диджей? Ни фига. Это называется "раздача" - вроде тут не Испания никакая, а Голландия, только в кафе-шопах в меню не травка, а что покруче.
Нет, наркоманов долой, лучше уж игроки. В отеле Torrequebrada в окрестностях Марбейи обосновалось самое главное испанское казино. Здесь коротают ночи и вечера все азартные и перспективные особи мужского пола. Рядом с обладателями смокингов и дорогих костюмов соседствуют взрощенные на пиве и макаронах парни в джинсах и взопревших футболках. В руках у них до боли знакомые барсетки - ого, кажется, это называется ностальгией? Наши матерятся и клянут крупье - естественно, по-русски. И в этом - их спасение. Не дай бог, их поймут! Выведут под белые рученьки, те и пикнуть не успеют. Хамить гордому испанцу, хоть он и в форменной куртке без карманов, не моги!..
Декольте открывает загорелую плоть разной степени упругости, тонкие шпильки проваливаются в щели брусчатки, на лицах соискательниц - черепашьи затемненные стекла Chanel и блестяще-влекущая помада, благоухающая спелой земляникой.