В конце 80-х - начале 90-х группа "Ласковый май" колесила по стране, покоряя сердца миллионов поклонниц. Один выход на сцену Юры Шатунова сопровождался девичьими истериками и обмороками. Скандальные истории в прессе, сплетни, слухи.
А затем... тишина. Спустя несколько лет Шатунов всплыл вдруг на "Рождественских встречах", а затем вновь пропал. А совсем недавно объявился... в Иркутске, где дал единственный концерт в ночном клубе. Там же живет его давний друг Борис Рожанский - владелец студии,
на которой 25-летний экс-солист "Ласкового мая" пишет новый альбом.
- Юра, где же ты сейчас живешь?
- И в Москве, и в Сочи, и в Иркутске...
- Не женился?
- Нет.
- Говорят, что ты теперь даешь интервью только по факсу... Во всяком случае так было написано в одной газете.
- На самом деле просто не о чем было говорить. О чем говорить, если все плохо? Должно же быть что-то хорошее. Неинтересно вспоминать то, что было. Имею в виду период "Ласкового мая" (а все разговоры с журналистами неизбежно свелись бы к этому). Конечно, тогда было очень хорошо, может быть, даже супер! Но того уже не вернуть. Сейчас для меня важнее то, что происходит и что будет впереди.
- Андрей Разин часто давал интервью. А тебя ограждали от этого?
- Он так много говорил, что я не успевал ничего сказать (смеется). Все распределялось четко: один пел, другой давал интервью. Разин был директором, он брал на себя все, что было связано с прессой, телевидением и радио. До меня корреспонденты очень редко добирались. Правда, сказанное часто так перефразировали, что было далеко от истины. Мы, читая, удивлялись: неужели я так говорил? И гадости писали. Но, как говорится, плохая реклама - тоже реклама.
- Говорили, что Разин, став импрессарио группы, начал делать на тебе деньги...
- Ой, кто на мне только не зарабатывал?! Когда по стране ездили восемь "Ласковых маев" и "косили "бабки"... Было и такое: подхожу к киоску звукозаписи и слышу: "О, Шатунов, возьми деньги". - "За что?" - "Ты знаешь, сколько я на тебе заработал?" - "Да ладно, говорю, оставь себе, раз заработал". (Смеется.)
Говорят, что мы много денег в то время заработали. Но никто не знает, как я порой прогорал, чтобы рассчитаться: две машины звука, две машины света выезжали из Москвы куда-нибудь за три с половиной тысячи километров! Мы не просто "косили "бабки" и уезжали, мы думали о том, чтобы люди, покидая зал, хотели прийти на концерт второй раз. По крайней мере, за все время гастролей ни один человек не подошел и не сказал, что было плохо. Этим я могу гордиться.
- Стадионы, поклонницы, море цветов... Как тут не избежать, тем более совсем еще подростку, звездной болезни?
- У меня была хорошая школа - детдомовская. Там не дают зазнаваться: не теряй головы, а то утонешь. Я общался со всеми одинаково - с техником, директором, звукорежиссером, дворником - со всеми, кто работал в зале...
- А поддерживаешь отношения с Разиным? Или до сих пор на него обижен?
- Очень редко созваниваемся. А обиды с годами забываются. Но все равно, сегодня у нас уже не те отношения. Мне гораздо интереснее общаться со звукорежиссерами, с поэтами и композиторами. Это люди моего круга, и мы быстро находим общий язык. А у Разина сегодня другие интересы.
- Что стало с ребятами из "Ласкового мая"?
- Понятия не имею. Но я был приятно удивлен на днях, когда спустя несколько лет мне вдруг позвонил мой первый композитор Сережа Кузнецов (это он написал "Белые розы", "Розовый вечер", "Седая ночь", "Глупые снежинки"...) и предложил поработать вместе. Договорились встретиться.
- Сейчас множество "мальчишечьих" групп. Как ты считаешь, кто-то повторил успех "Ласкового мая"?
- Достаточно близко - "Иванушки". Если бы не кризис в стране, они достигли бы большего: имели бы грандиозный успех! Если бы это было в то время, когда "стрельнул" я, то есть когда деньги были деньгами, когда люди ходили на концерты, не боялись за своих детей...
- В то время у вас почти не было конкурентов.
- Абсолютно. Но я не "упал", а ушел на самом пике.
- Почему ушел?
- Так надо было. Наверное, у каждого человека бывает такая ситуация в жизни, когда он останавливается и смотрит, что сделал и что делать дальше, как жить, к чему стремиться... У меня был как раз такой период. Я выбирал, чем мне заниматься. И выбрал музыку.
- Чем же ты занимался все эти годы?
- Работал. Писал музыку, стихи, отдыхал. Я тогда отработал столько, что мне, наверное, можно отдыхать пожизненно. Не в плане финансовом (денег-то как раз всегда не хватает), а физически. Сколько концертов мы давали в день - по восемь порой! И первый - в восемь утра. Не поверите - полный зал был. В свое время мы сделали пусть не грандиозное, но все-таки открытие. У нас была своя линия, свои особенности, нас узнавали.
- Но ведь пели-то, наверное, под фонограмму?
- И под фонограмму тоже. Ни один супервокалист не выдержал бы такой нагрузки, такого количества концертов. Связки-то садятся. Кто сможет нормально петь в восемь утра? Ближе к вечеру, после второго-третьего концерта, когда распоешься, можно уже работать и "дабл-трек", и "минус один". Сейчас мои концерты под фонограмму не проходят. Вообще же считаю, что каждый вправе выбирать для себя сам, как ему работать.
- Не соскучился по популярности?
- По былой - нет. Что было, то было. Скучаю по... будущей популярности. Я стремлюсь сейчас к тому, чтобы сделать проект не хуже того, что было, даже чуть-чуть лучше. Уверен, что получится.
Смотрите также:
- ПРИМАДОННА ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЭСТРАДЫ НА ВРЕМЯ ОСТАВЛЯЕТ КОНЦЕРТНУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. Алла Пугачева: "Живу очень хорошо и ничего не планирую" →
- ПЛОХИШ: "ХОЧЕТСЯ ПЕТЬ ПРО СТОЛ С ЧЕТЫРЬМЯ НОЖКАМИ" →
- Глызин мало пил и писался в Лос-Анджелесе →