В НАЧАЛЕ 2001 года благотворительный фонд "Триумф" вручил молодежные поощрительные премии 20 молодым актерам. Один из лауреатов - актер Алексей КРАВЧЕНКО. В современном кинематографе режиссеры отвели ему роль "человека с ружьем" - этакий рыцарь без страха и упрека, вершащий справедливость, зажав в одной руке автомат, в другой - гитару. Нечто среднее между Чаком Норрисом и Владимиром Высоцким. Очень, между прочим, лестный для молодого мужчины образ. А ему хочется играть любовь и ненависть, измену и преданность, трагедию и страсть - то, из чего, собственно, и складывается наша жизнь. За последние два года Кравченко снялся в шести фильмах - "Мама", "Досье детектива Дубровского", "Фортуна", "Рождественская мистерия" и др. Но зрители помнят его как мальчика Флера из фильма Элема Климова "Иди и смотри", в котором он сыграл, еще будучи школьником.
- Фразу "А, это тот мальчик, который "Иди и смотри"?" - я слышу гораздо чаще, чем мне бы того хотелось. Интересно, про Кристину Орбакайте говорят: "А, это та девочка, которая "Чучело"? Нет? Надо мне у Спилберга сняться, может, тогда меня будут по-другому вспоминать. На самом деле, такие роли - предмет гордости. Если картину, снятую почти 15 лет назад, до сих пор помнят, значит, она зацепила что-то в душах.
- Про то, как снимался этот фильм, ходит масса легенд - что голодом вас морили, кормили исключительно из железной миски, не разрешали не то что помыться - даже ногти постричь, чтобы добиться нужного психологического состояния.
- Ничего подобного я лично не чувствовал - ни надрыва, ни выматывающих душу страданий. Наоборот - было хорошо. Только холодно, грязно и сыро. Но сама премьера прошла, как во сне. Помню только, как ко мне бегут какие-то иностранцы с пожелтевшими - видимо, от переживаний - лицами. А я не знаю, куда мне деться - лишь бы они меня не начали целовать.
На самом деле кино - жесткий вид искусства. Я на месте родителей никогда бы не отдал ребенка в кинематограф. На всю жизнь запомнил, как меня учили плакать: один человек крепко держал меня сзади за руки, второй вставал впереди. Мне говорили: "Представь, что там стоит твоя мама". И надо было вырваться из железных рук ассистента, чтобы побежать к ней. Слезы сами собой начинали течь. В результате чувство это где-то внутри осело, и перед съемками очередного эпизода мне нужно было просто минут 10 где-нибудь походить, чтобы настроиться. Правда, однажды я так походил, походил - и заблудился. Пока дорогу в лесу искал, я все ревел, поддерживая себя в нужном настроении, и когда нашел-таки нужную поляну, слезы успели закончиться.
- Вас не задевает формулировка премии "Триумф" - молодежная, поощрительная? Не поздно ли "награда нашла бойца"?
- Это первая в моей жизни награда, связанная с творчеством. Я ей рад. К тому же пока считаю себя молодым. А поздно или не поздно... Конечно, хочется, чтобы тебя заметили и оценили как можно раньше, но слава богу, что это вообще случилось.
- Сегодня все чаще звучит мнение, что молодое поколение артистов уступает артистам прошлых лет, что нет истинных звезд. У нас действительно стало меньше талантов или просто у молодых нет возможности раскрыться?
- Во-первых, фильмов снимается сегодня гораздо меньше, чем раньше. Во-вторых, режиссеры, снимая фильмы, исходят из своих представлений о том, что народ хочет видеть на экране. Многие из них почему-то твердо уверены в том, что народу интересно смотреть про бандитов. Создатели картин озабочены не столько тем, чтобы донести до зрителя что-то свое - свою боль, свою любовь, а тем, как бы зрителю угодить. Вместо того чтобы народ за собой тянуть, они сами опускаются все ниже и ниже. И даже самые талантливые актеры в таких фильмах "перегорают", остаются незамеченными.
У нас вообще стало "хорошей традицией" хаять даже лучшие отечественные фильмы и умирать от счастья на просмотрах совершенно проходных голливудских лент. Спросите у любого молодого человека на улице, знает ли он, кто такой Сергей Безруков, к примеру. Уверен, что половина не ответит на вопрос. Зато кто такой Том Хэнкс, знают все. Может быть, так происходит потому, что все журналы наши пишут только о западных актерах, ковыряясь в их личной жизни, где половина подробностей придумана теми же журналами. А про наших им писать неинтересно.
- Почему?
- А что про них, вернее, про нас, писать-то? С ними все понятно - они в той же очереди за колбасой стоят.
- Вам вообще современный герой, каким видит его кинематограф, симпатичен?
- При нашей нынешней жизни хотелось бы, конечно, другого героя видеть.
- Какого?
- Настоящего мужчину. Не того, который стреляет направо-налево, а того, который не боится быть слабым в каких-то ситуациях. Таким в свое время был Евгений Урбанский. Человек широкий, открытый, он не выстраивал свой имидж. "На самом-то деле я никакой, но на экране мужик хоть куда - и деревья могу валить, и выпить не дурак". Мне кажется, что Урбанский был открыт на экране и жил так же - нараспашку.
Меня самого режиссеры долгое время видели исключительно в одном образе - только с винтовкой и только дерущимся. И в какой-то момент я почувствовал - все, больше не могу. Знаете, как дети шоколада переедят и потом на сладкое уже не смотрят, так меня перекормили увешанными оружием суперменами. Но, к сожалению, я не могу сказать: "Все, больше в боевиках не снимаюсь!" Потому что нет никакой гарантии в том, что завтра мне на блюдечке принесут шикарный сценарий. И если уж быть честным до конца, работа - любая - это зарплата, возможность кормить семью.
- Так что же лучше: играть в чем попало или годами ждать гениального сценария?
- Трудно сказать... Сегодня многие молодые актеры мечтают о главной роли в каком-нибудь сериале. Сериал - это гарантированное мелькание на экране в течение нескольких месяцев. Может быть, тебя действительно заметит хороший режиссер. Но более вероятен другой вариант - ты рискуешь очень быстро надоесть зрителю. По мне лучше - думаю, меня в этом поддержат многие актеры - сыграть какую-нибудь второстепенную роль в сериале, но сделать это ярко.
- Как в "Русском проекте" Дениса Евстигнеева? Вам потом часто вслед кричали: "Дима, помаши маме!"?
- На "Кинотавре" я должен был первый раз в жизни пройти по звездной дорожке и очень волновался, что вот сейчас объявят "Алексей Кравченко!", а в ответ - тишина. Но как только произнесли мою фамилию, народ начал кричать: "Дима! Помаши маме!" От сердца отлегло.