В СВОЕ время, обучаясь искусству рисунка, я так и не продвинулся дальше гипсовой головы Аполлона. Даже горевал, что художника из меня уже не выйдет. Впрочем, сидя с мольбертом на Арбате, я понял, что не все еще потеряно. Кубы, конусы и мой шедевр "Луковки", нарисованные в детстве, - уровень, вполне достаточный для того, чтоб теперь стать настоящим свободным художником.
НО УВЕРЕННОСТИ поначалу не было все равно. Поэтому свою робость я постарался скрыть максимально "художественным", богемным антуражем: "антикварный" мольберт, романтический шарф, задумчивость с сигареткой и общий настрой "мы здесь проездом с Монмартра". А для завершения образа нагло выставил перерисованный карандашом по клеточкам знаменитый портрет Марии Лопухиной работы Боровиковского, авось никто не догадается...
Первый клиент
КАК НИ СТРАННО, моя самоуверенная наглость все же проняла ценителей прекрасного. Не прошло и часа стояния на ветру и холоде, как подошел смурной кавказец со знатным носом: "Ай, молодэц, красавица нарисовал... Нарисуй мине, сделай, чтоб красиво было..."
Такого оборота событий я не ожидал. Дай, думаю, заломлю цену уж вовсе несообразную, чтоб только клиента отвадить, ну его, от греха подальше. Красиво ему сделай, блин! Мне б живым отсюда уйти... Но даже совершенно бешеный гонорар в 500 руб. его не остановил. Ладно, где наша не пропадала... Будет тебе авангард и постмодерн в полный рост!
На 15-й минуте клиент занервничал и начал ерзать. Тем временем харя на моем мольберте становилась все более ужасной и отталкивающей. Уже стали подползать конкуренты из породы любителей сунуть нос в чужой рисунок. Причем охотников поглядеть на мой поединок с кусочком угля и листком ватмана становилось все больше. Через полчаса мне самому стало страшно смотреть на свой рисунок, особенно на нос, похожий на удавленника... Кульминация наступила спустя минуту.
"Слюшай, ти, Рембрандт ср...й, ти хочишь... Я тибе эту калейдоскопину сломаю!" - возмущение кавказца потонуло в хохоте моих коллег-конкурентов. "Да верни ты ему деньги, - увещевал меня мужик в овчинном тулупе, отмахиваясь от клиента, обещавшего "найты и убит". - И не ломи больше такие цены, если уж шаржи рисуешь... И вот, насчет шаржей: кто тебя надоумил Лопухину сюда повесить? Кстати, меня дядя Саша зовут".
Хари-хари...
ВОТ ЭТО ДА! Та отвратительная рожа, что у меня получилась, - это не мазня, а произведение искусства в жанре шаржа. Так что "правильный" портрет был убран, и его место занял кавказец как образец моего творчества. Столпившиеся посмотреть на работу "новенького" арбатские художники порывались дать какие-то советы, но их отшил дядя Саша, взявшийся меня опекать.
"Шарж - это хорошо... - задумчиво тянул он. - Товар ходовой и не всем удается. Вообще-то шаржистов много, но почти все злые какие-то: сделают из человека уродище и радуются, а у тебя вроде ничего так, только..."
Я быстро понял, к чему было сказано это многозначительное "только...", и спросил о цене "прописки" на в принципе завидном месте у театра Вахтангова. "Да ты что, - заметно оживился дядя Саша, - какая прописка? Мы что, мафиози, что ли, или рэкет? Если ребята не против, рисуй себе на здоровье, а на первый раз проставься чисто для сугреву с пары заказов..."
Я постепенно входил во вкус новой профессии. Демпинговая цена 30 руб. за картинку вкупе с чумовой кавказско-носатой "витриной" сделала меня популярным, и улыбающиеся хари разлетались одна за другой. Своим умом я дошел даже до того, чтобы на этой "нетленке" ставить автографы. Так что стоимость "пары заказов" совершенно безболезненно для меня перекочевала в ларек, и коллеги торжественно приняли меня в свое сообщество.
Зараза профессионализма
ВСЕ БЫ хорошо, сиди себе, рисуй, балдей, но через пару часов руки у меня были уже совсем скрюченные от холода и я уж подумывал о том, что пора бы и честь знать.
"Ты куда это намылился? - дядя Саша отвлекся от очередного портрета. - Самое время начинается, сейчас провинция валом повалит, гулять, культурно развлекаться, только успевай башли с них стричь, тем более у тебя вообще все ништяк... Чё-то ты как-то странно себя ведешь, хоть и новенький... А ну-ка колись!"
Я только подивился проницательности своих новых собратьев. С другой стороны, потусуешься на Арбате годиков пять, сам такой же станешь. Пришлось колоться. "А ты думал! - дядя Саша был собою явно доволен. - Меня просто так не проведешь, я человек тертый... А ты хоть и журналист, но парень вроде как свой".
Весть о том, что в ряды "вольных стрелков" проник журналист, разлетелась мгновенно, и интерес к моей персоне снова возрос. Пока я рисовал довольно милую девушку, раздавались возгласы вроде "Смотри-ка, дело знает... Интересно, откуда? А его что, из газеты, что ли, выгнали? Да не выгнали, он сам сказал, что в нем художник умирает, и ушел... Во дает!" На это бы и внимания не обращать, но тут как назло подошел давешний кавказец. Я так и обмер.
"Слюшай, продай портрет, плачу пятдэсят! - мужик, видно, поддал и настроен был миролюбиво. - Хороший портрет, смэшной!" Я уж не стал выпендриваться на предмет "искусство не продается" и уступил. Тем более что этот полтинник был необходим для ровного счета - мой заработок составил 300 руб. "А ты приходи еще, - на прощание сказал дядя Саша. - Скучно если станет..." Ну что ж поделать, приду...