ЕЩЕ ОДНА "Чайка" опустилась на театральную Москву. Режиссер Павел Сафонов, избравший для своего режиссерского дебюта в Театре Вахтангова пьесу Чехова, так молод, что, выходя на поклон, тушуется среди знаменитых актеров. Право, напрасно. Режиссер подарил исполнителям поразительно яркое и захватывающее прочтение Чехова.
В ЭТОЙ " Чайке" все любят только себя. Окружающие - лишь орнамент для их дарований, переживаний, печалей. Им отводится роль почитателей. Непременно восторженных. Или, на худой конец, молчаливых статистов. Не случайно в самых драматических сценах актеры застывают в нелепых позах - они глухи к чужой боли. Тут Треплев (Владимир Епифанцев) не хнычет и не сомневается в своем таланте. Он дерзок и требователен. И любит Нину страстно и по-земному. И счеты с жизнью сведет тоже без нервов, по-мужски. Аркадина возведена мастерством Людмилы Максаковой на олимп эгоизма. Все для себя. Все о себе. "Психологический курьез - моя мать", - говорит о ней Треплев. И этот курьез Максакова играет блестяще. Тригорин (Сергей Маковецкий) для этой Аркадиной - лишь необходимое дополнение для окончательного завершения великолепия образа. Что-то вроде роскошной чернобурки. Недаром обвивает, закручивает мертвой лисой Аркадина знаменитого писателя, навсегда втягивая в свою жизнь. Тригорин Маковецкого не особо и противится. Скорее от равнодушия, чем от покорности. Уж ему-то хорошо известно, как развивается любовный сюжет. Эта ли женщина, та ли - все, в конце концов, сведется к привычке и скуке. Нина Заречная (Анна Ходюш) по неопытности и наивности, спутавши восторг и поклонение с любовью, заплатит жестокую цену. Рухнет мир, когда поймет повзрослевшая от горя Нина, что действительно полюбила, но человека сытого и безразличного ко всему, кроме собственных сочинений.
Перекатываются по сцене огромные шары, сталкиваются и отскакивают друг от друга, словно разыгрываются на бильярде человеческие судьбы. Беспечные обитатели дворянского гнезда любят поиграть с чужой жизнью. Не случайно режиссер заменяет традиционное лото на дартс. Летят посланные шаловливой рукой перышки-стрелы в черный круг мишени, подсчитываются азартно очки. Только перышки те изготовлены из погубленной чайки. Заб-а-ава. В этом спектакле декорация (автор сценического оформления Владимир Епифанцев, художник Максим Обрезков) - полноправный персонаж, она живет и погибает вместе с чеховскими героями. Меркнет свет, зловеще багровеет закат. Страшным, словно обуглившимся от пожара скелетом смотрятся теперь романтические развалины, где играла Нина Заречная свой дебют. Пепелище. От предчувствия беды все словно окаменели. И только отлетевшая душа Треплева, словно мать над выпавшими из гнезда птенцами, все кружит, и кружит, и кружит над ними.