Блаженный период застоя - население 1/6 части суши живет почти при коммунизме. Хлеб в столовых бесплатный, метро - пятачок, трамвай - три копейки...
О ВЕЩАХ и событиях того времени рассказывает поэт, автор текстов песен групп "Високосное лето" и "Ария" Маргарита ПУШКИНА:
- ДЛЯ МНОГИХ, конечно, событием стало появление в широкой продаже молока, разлитого не по бутылкам, а в пакеты-треугольнички... Но для меня лично 70-е - это прежде всего безумная тяга людей к книгам и вообще к культурной жизни. А с книгами были большие проблемы - купить что-то достойное невозможно. И тогда появились пункты по сбору макулатуры - надо было сдать 20 кг этого добра и получить талон, скажем, на сборник рассказов Шукшина или на Дюма.
Тогда же проснулся дикий интерес к авторскому кино. Истинно московское изобретение - изустный кинематограф: счастливчики, уже посмотревшие Тарковского или Вайду, пересказывали фильмы в многочисленных компаниях, те потом рыскали в поисках билетика, отстаивали бесконечные очереди... Ну и, конечно, ажиотаж прямо-таки космических масштабов вокруг Театра на Таганке. Доходило до того, что в очередях стояли даже ночью и жгли костры, чтобы попасть на спектакль. Все равно на какой, хоть на утренний, где Высоцкий иногда был слегка "несвеж"... Но даже утренний билет считался высшим шиком.
За внешний вид почти не гоняли
ЭТО БЫЛА гремучая смесь: англо-американский рок-н-ролл, бардовская песня - тот же Высоцкий и Галич, кино, случайно обнаруженный в книжном киоске Воннегут...
Как-то нам подкинули барский подарок - в Москву приехал Клифф Ричард. Это было почище фестивальных негров! Помню, как мы с Крисом Кельми сидели и горевали, что нам туда попасть никак не светит. И вот мой папа, Герой Советского Союза, пошел в "Россию" добывать билет... Это был второй Сталинград! Мажорные хипповые детишки отправили за билетами своих заслуженных родителей, и битва была нешуточной - с сорванными орденскими планками, сердечными приступами... В результате Кельми билета не досталось, и ему пришлось пролезать по трубе и через окно.
Как ни странно, но за внешний вид нас почти не преследовали, хоть мы и идиотничали от избытка сил. Представьте себе компанию, где все волосатые, в неимоверных клешах - оранжевых, желтых, красных... Самострочные батники, воротники-дельтапланы, рубахи таких расцветок, что попугаи дохли на лету, бусы, бусы, бусы... Покупается большая жестяная банка греческого апельсинового сока. Саша Буйнов сажает себе на плечи какую-то девчонку. Достается батл неведомо как появившегося в гастрономе португальского портвейна или ужасного "Солнцедара", и все, распевая битлов или "Лед Зеппелин", движутся от Пушки по ул. Горького к метро "Проспект Маркса", пиная эту самую банку, чтобы потом выпить сока из бесформенного жестяного комка... Выглядели мы настолько сильно, что появление тусовки хиппов у Киевского вокзала даже цыган пугало до икоты. Конечно, в условиях шмоточного голода процветал самострок. Хипповый портной-музыкант по прозвищу Старуха Изергиль мог сшить, или, как говорили, "построить", тебе широчайший клеш с безумной бахромой в течение дня.
Мы были тогда примажоренными хиппи, а я так вообще уже работала с "Високосным летом", которые были чуть ли не популярнее "Машины времени"... В общем, мы успели приобщиться к высочайшему достижению советского автопрома - Тольяттинский завод выпустил первую партию "Жигулей". Знаменитая "копейка", почти один в один "снятая" с "Фиата". Звукорежиссер "високосников" купил "копейку" ярко-канареечного цвета, среди московских машин она выделялась так же, как хиппи в серой московской толпе...
Пиво наливали в ведро
О ЕДЕ как-то мало думали. Почти до конца 70-х все было и стоило дешево. Идеальным закусоном к чему угодно был болгарский колбасный фарш в жестяных банках. Пили пиво с еще не отошедшими от наших берегов креветками, которые продавались на каждом шагу. Пиво, правда, было так себе. В "Яме" еще ничего - к пиву подавали соленые сушки, изредка даже раков, а в пивном зале "КПЗ" у того же Киевского вокзала... Да, там наливали пиво в ведро, но эту жидкость нередко принимали за воду после мытья полов - бурая, мутная, с серой пеной. Зато за ведро - всего 4 руб. 40 коп., потому что кружка стоила как раз 22 коп. С сигаретами проблем тоже не было. Кто-то, особенно среди хипья-маргиналов, принципиально курил "Беломор" или "Приму". Но мы свято хранили тайну ларьков в Зеленограде, где наряду с мороженым и пирожками по какому-то загадочному капризу советской торговли продавались настоящие американские сигареты "Винстон" и "Мальборо". Причем почти по такой же цене, что и наши "Столбы"! Конечно, затаривались блоками, вызывая восхищенное непонимание местных алкашей.
Ближе к концу 70-х таких мест становилось все меньше и меньше, и, если кому хотелось американских сигарет или чего-то эдакого, например фирменных джинсов, надо было идти в "Березку". Еще была сотая секция ГУМа, куда можно было попасть только по спецпропуску - там отоваривались партийные и профсоюзные боссы. А остальным приходилось идти на поклон к фарцовщикам. Их тогда развелось потрясающе много, несмотря на постоянные ментовские облавы и крупные уголовные сроки. Но там запросто могли впарить явный брак. Да и дороговато - джинсы фирмы вроде "Silver dollar" стоили 60 руб. при средней зарплате 90-120 руб., а "Lee" или "Wrangler" и того дороже. Году к 78-му все стало хуже, слово "дефицит" употребляли уже не относительно книг или билетов в театр, а относительно говяжьих сарделек. Да и очереди выстраивались не столько в Театр на Таганке, сколько в колбасный отдел гастронома... До пика очередей оставалось еще примерно лет пять, но это были уже 80-е...
Мажор - отпрыск высокопоставленных родителей, дефицит - нехватка товаров при избытке денег, батник - приталенная рубаха из плотной цветной ткани, самострок - вещь, сшитая самостоятельно, батл - бутылка, ст. м. "Проспект Маркса" - ныне "Охотный Ряд", "Яма" - пивной зал в Столешниковом переулке, "Столбы" - сигареты "Столичные", "Березка" - магазин, торгующий на чеки Внешторгбанка.