Для большинства из нас война - это прежде всего танки, самолеты, окопы. Но иногда о войне гораздо больше могут рассказать повседневная жизнь и вещи тех, кто трудился в тылу.
КАК ни странно, но в быт москвичей война вошла довольно рано. Уже через час после радиосообщения о нападении фашистской Германии в магазинах Москвы и области выстроились гигантские очереди. В информации организационно-инструкторского отдела Московского горкома ВКП(б) от 22 июня 1941 г. сообщалось: "В магазине N 102 (ул. Горького) в продаже нет хозяйственного мыла, покупатели расхватывают парфюмерное, которого раньше продавалось по 50 кусков в день, а сегодня за два часа было продано 500. В булочной N 5 Октябрьского райхлебторга в 14 часов 15 минут директор Дирябо закрыл магазин перед очередью в 250 человек и объявил, что Москва в угрожающем положении, а потому магазин закрывается. После вмешательства представителя Свердловского райторготдела т. Яковлевой магазин был открыт и торговля продолжается". Охватившая столицу покупательская паника вынудила правительство начать введение карточной системы раньше времени и именно с Москвы. Уже 18 июля Совнарком опубликовал постановление о снабжении населения в период войны. В другие районы страны карточки добрались только к октябрю - декабрю 1941 г. Но цены на колхозных рынках взлетели - в среднем в 13 раз, а на некоторые продукты, например на мед, и в 30.
Электророзетки приравняли к шпионам
ПОПРИЖАЛИ население и в электроснабжении. Почти во всех районах Московской области и кое-где в Москве запретили пользоваться розетками, чтобы предотвратить "кражу электроэнергии у государства". Розетки опечатали, по домам регулярно ходили с инспекциями, изымая электроплитки и самодельные обогреватели. Впрочем, лампочку Ильича людям все же оставили. Разумеется, москвичи тут же нашли выход: в ламповое гнездо вкручивали хитрую комбинацию из розетки и патрона на самодельной колодке, что позволяло одновременно врубить плитку и не сидеть в темноте. Назывался такой механизм "жулик". Может быть, изворачиваться таким образом и не пришлось, если бы не дефицит керосина и дров. По воспоминаниям москвичей, очереди в керосинные лавки были иной раз внушительнее хлебных, а на дровяных складах, особенно зимой, разворачивались настоящие баталии. Тех же предприимчивых москвичей, что ездили на юго-восток области и подворовывали там торф, снимали с поездов, ловили на дорогах и, случалось, судили за расхищение социалистической собственности.
С другой стороны, будь топлива для плит, печей и керосинок достаточно, готовить на них все равно было почти нечего. Даже хлебные карточки отоваривались с проблемами, вместо масла нередко давали пахнущий солидолом комбижир, а грибной сезон 1941 г. почти все москвичи провели на строительстве оборонительных сооружений. В результате одним из самых ходовых блюд были поджаренные на керосинке картофельные очистки или суп: вода, соль, собранные на колхозных огородах подмороженные капустные листья и все те же очистки. Как вариант - горсточка крупы, но это уж кому повезет. Кстати, нынешние диетологи уверены, что именно картофельные очистки давали почти весь необходимый спектр витаминов и минералов.
Дорожало все, кроме водки
РАЗУМЕЕТСЯ, на рынке можно было купить или обменять на ювелирные украшения и сало, и мед, и мясо, но цены... Месячной зарплаты учителя (около 300 руб.) хватало на 2-3 буханки хлеба или на 100-200 г меда. Впрочем, предприимчивые люди навострились продавать смесь дрожжей со специями. Ее разводили теплой водой, солили и заливали этой бурдой поджаренный на сковороде лук. Получалось нечто вроде суфле со специфическим запахом. Не лучший запах давало и кипятящееся либо на дровах и керосине, либо на "краденом" электричестве белье - в условиях постоянной нехватки даже черно-серого брускового хозяйственного мыла москвичи выкручивались как могли. Мыло же аккуратно терли на терке и разводили в тазу с горячей водой. Белье, замоченное в этой смеси, стирали на волнистой оцинкованной доске и гладили угольным или чугунным утюгом.
С чем никогда не было проблем, так это с отовариванием водочных карточек, которые даже стали своего рода валютой - их продавали и меняли на хлебные. Хотя производство водки за годы войны упало в 5 раз, а завод "Кристалл" был здорово разрушен во время первого же авианалета, водка никуда не делась - запечатанные сургучом бутылки сходили с конвейера. Правда, "Московской особой" (она же "белоголовка") стало гораздо меньше. Лидировала "красноголовка", за отменные древесные вкусовые качества ласково прозванная москвичами "сучок". Это, пожалуй, единственный продукт, прошедший всю войну с неизменной ценой 21 руб. 20 коп.
Поллитровка "сучка", пара вареных картофелин и дневная норма хлеба идеально входили в специальную емкость патефона любой советской модели, где полагалось переносить пластинки формата "гранд" на 6 мин. звучания или "гигант" на целых 8 мин. Такое сочетание было реальной альтернативой проводному официальному радио и могло обеспечить отличное праздничное настроение. Конкуренцию такому "музыкальному центру" могла составить разве что гармонь-двухрядка с тем же "сучком". Тем более что после 1943 г. поводов для праздника становилось все больше и больше. Больше становилось и ленд-лизовских "посылок" с яичным порошком, пресной тушенкой и шелковыми ночными рубашками, которые московские модницы носили вместо вечерних платьев... Но это, скорее, уже послевоенная история.
Смотрите также:
- Барахолки появились быстро, а уходят с трудом →
- ТОРГОВЛЯ. Великий "шмотковый" путь →
- Барахолки уходят, но не сдаются →