Перечитывая роман "Двенадцать стульев", многие, наверное, прикидывали, какой приговор вынесли бы Бендеру, окажись он под судом. Ведь это только на словах Остап чтил Уголовный кодекс, а на деле его похождения вполне подпадают под статьи УК. Давайте вместе перелистаем некоторые страницы любимой книги, сверяясь с законами того времени. В архиве Института государства и права РАН нам удалось отыскать УК РСФСР, вступивший в действие с 1 января 1927 г.
"В ПОЛОВИНЕ ДВЕНАДЦАТОГО с северо-запада, со стороны деревни Чмаровки, в Старгород вошел молодой человек лет двадцати восьми".
Вошел и, как вы помните, сразу попал в поле зрения агента Старгуброзыска, искавшего на рынке похитителей пишущей машинки. К счастью, астролябия, которую продавал Остап, в розыске не числилась. Повезло... Но сам Бендер, как ни крути, - личность подозрительная. Ни денег, ни квартиры, нет даже пальто и носков под штиблетами.
Да и планы у него самые что ни на есть криминальные: афера с картиной или многоженство. Но знакомство с Воробьяниновым, происшедшее 25 апреля 1927 г., радикально их меняет. Все застилает бриллиантовый дым...
"В коридоре к уходящему Бендеру подошел застенчивый Альхен и дал ему червонец.
- Это сто четырнадцатая статья Уголовного кодекса, - сказал Остап, - дача взятки должностному лицу при исполнении служебных обязанностей".
Тут Остап блефует. В 114-й статье тогдашнего УК речь идет о неправосудном приговоре, вынесенном судьей из корыстных побуждений. А дача взятки - это ст. 118. Но, поскольку Бендер самозванец и в пожарной охране не служит, значит, он просто мошенник (ст. 169 - до 2 лет лишения свободы).
"Это, - сказал Остап, - гигант мысли, отец русской демократии, особа, приближенная к императору.
- В лучшем случае - два года со строгой изоляцией, - подумал Кислярский, начиная дрожать. - Зачем я сюда пришел?"
Председатель артели "Московские баранки" довольно точно оценивает ситуацию. На дворе нэп. Времена ревтрибунала давно прошли, даже печально известная 58-я статья в ту пору выглядела куце, а о грядущих "тройках" и ОСО пока еще никто не знает. Недаром всех арестованных членов "Союза меча и орала" в романе просто выпускают под подписку о невыезде.
"Остап вынул из бокового кармана золотую брошь со стекляшками, дутый золотой браслет, полдюжины золоченых ложечек и чайное ситечко.
Ипполит Матвеевич в горе даже не сообразил, что стал соучастником обыкновенной кражи".
Гражданка Грицацуева - законная супруга Бендера. Так что подвести великого комбинатора под статью 162 (кража) прокурору было бы сложно. Остап наверняка выкрутился бы. Да и сама потерпевшая заявление подавать бы не стала, ей куда важнее пропавшего мужа вернуть...
"А мои инструкции? - спросил Остап грозно. - Сколько раз я вам говорил, что красть грешно!.. Самое большое, к чему смогут привести вас эти способности, - это шесть месяцев без строгой изоляции".
Нет, каков демагог! Отчитав Кису за срыв операции по изъятию стула у гражданина Изнуренкова (ст. 162), Бендер сам отправляется на дело. Его визит к бедному Авессалому под маской судебного исполнителя тоже криминал - это ст. 169 (мошенничество).
"Дайте мне договорить. Удивительное хулиганство! Ко мне в комнату залезли какие-то негодяи и распороли всю обшивку стула. Может, кто-нибудь займет пятерку на ремонт?"
Никифор Ляпис возмущается вполне справедливо. Но только это не хулиганство, а ст. 175 "Умышленное истребление или повреждение имущества, принадлежащего частным лицам" - лишение свободы до 6 мес. или штраф 500 руб.
"Остап отнес стул на корму и наставительно сказал:
- Стул будет стоять здесь до ночи. Я все обдумал. Здесь никто почти не бывает, кроме нас. Давайте прикроем стул плакатами, а когда стемнеет, спокойно ознакомимся с его содержанием".
А вот это уже посерьезнее. Стул - театральный реквизит, т. е. государственное имущество. Кстати, по той же ст. 162 п. 2 "концессионерам" пришлось бы держать ответ и за стул, похищенный из редакции газеты "Станок". Штрафом, увы, не отделались бы. В лучшем случае - год тюрьмы.
"Милиционеры заплатили, деликатно осведомившись, с какой целью взимаются пятаки.
- С целью капитального ремонта Провала, - дерзко ответил Остап, - чтоб не слишком провалился".
Если бы менты не деликатничали, а сцапали Бендера с поличным, то, учитывая сумму выручки (всего-то 15 руб.!), Остап, как мелкий мошенник, получил бы месяцев 6 исправительно-трудовых работ.
"Вы - верный друг отечества, - торжественно сказал Остап, запивая пахучий шашлык сладеньким кипиани. - Пятьсот рублей могут спасти гиганта мысли".
Бедняга Кислярский! Похоже, он стал жертвой вымогателя (ст. 174) - до 3 лет лишения свободы. Но, поскольку Бендер опять блефует и никакого парабеллума у него нет, это дело явно глухое.
Вместо послесловия
Итак, господа присяжные заседатели (читатели), как говаривал мой подзащитный, лед тронулся! Да, у подсудимого были кое-какие прегрешения перед законом. Но ведь он любил и страдал. Любил деньги и, как многие из нас, страдал от их недостатка. Так неужели мы занесем над этой "головой с высоким лбом, обрамленным иссиня-черными кудрями", меч правосудия?! Нет, господа, Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендер-бей неподсуден и бессмертен.