Алексей МАЙОРОВ, работавший шеф-пилотом у трех генеральных секретарей - Юрия Андропова, Константина Черненко и Михаила Горбачева, замышлял написать книгу и рассказать в ней о том, чего никто, кроме него, не мог знать. Не суждено. Неожиданно Алексей Григорьевич умер. Книга осталась ненаписанной. Сохранились лишь отдельные записи, отрывки интервью. Один из них мы предлагаем читателям "АиФ".
- ИЗВЕСТНО, что для первых лиц государства даже автомобили собирались по спецзаказам, что уж говорить о самолетах...
- Вожди нации летали на самых обыкновенных серийных машинах отечественного производства - Ил-18, Ил-62, Ту-134 и других, с измененной и улучшенной внутренней отделкой. Например, с более дорогой обивкой кресел.
Так, к примеру, когда Черненко понадобился грузовой Ил-76, пришлось выбивать его на стороне. Поскольку в нашем 235-м правительственном авиаотряде такого самолета не оказалось.
"Инвалидный" трап для Черненко
- А ЗАЧЕМ Константину Устиновичу был нужен грузовой самолет?
- Я отвез Черненко в Минводы, на новую дачу. Мне сказали, что он пробудет там около месяца. Вдруг через несколько дней среди ночи звонок: немедленно вылетать за Черненко. Ему стало хуже. Вылет на Ил-62 через три часа. Передвигаться самостоятельно генсек не может, так что необходимо доставить и специальный эскалатор. Немецкий. На фирме "Мерседес" по нашему заказу изготовили. Сначала своим поручили, но они сконструировали подъемник вроде лифта. Не подошло.
И тогда заказ передали немцам. За приличные деньги, разумеется. Те сделали лестницу, но только в ней двигались ступени. Как у эскалатора в метро. Издалека впечатление, будто здоровый человек бодро поднимается по лестнице на борт самолета. Вот для этого чуда инженерной мысли и понадобился Ил-76.
Прилетел в Минводы, поставил самолет, как положено, - дверьми к выходу из правительственного крыла аэропорта, вдруг ко мне подбегают сотрудники госбезопасности: "Ты как машину поставил?!" - "Как это "как"? - отвечаю. - Как положено. Бортом к выходу". - "Немедленно разворачивай дверьми в противоположную сторону!"
Еле успел развернуться на пятачке, как прибыл Ил-76 с эскалатором. Едва подогнали его к борту самолета, как и Черненко подвезли. Его буквально на руках поднесли к трапу два дюжих комитетчика, включили эскалатор. И он поехал к люку. Я только тогда понял, что меня заставили развернуться, чтобы народ не увидел немощи старика. В тот рейс, чтобы "помягче" доставить больного человека, я летел не прямо на Москву, а долго обходил стороной обширный грозовой фронт.
- Как же становятся шеф-пилотами корабля N 1?
- ...Летом 76-го вдруг меня срочно вызывает министр гражданской авиации Бугаев и сообщает, что я назначен заместителем начальника 235-го правительственного авиаотряда.
Недобрая молва шла об этом отряде. О том, что тебя вечно "просвечивают", что ты постоянно "под колпаком". Я ответил, что не согласен. Министр спорить не стал: "Хорошо... пойдешь без твоего согласия".
С тех пор довелось полетать со всеми членами политбюро. Был в знаменитом полете Николая Подгорного по Африке. Его как раз во время этого визита и сняли. Освобождали должность для Брежнева. Гоняли мы в тот полет с Подгорным шесть самолетов разных типов. И не потому, что статус Председателя Президиума обязывал столько машин гонять. Просто там разные аэродромы. На Мадагаскаре, например, ни Ил-18, ни Ил-62 по весу и размаху крыльев не проходили. Пришлось лететь на Ту-134.
Контрабанда в самолете Андропова
- НУ И КАК, оправдались ваши опасения по поводу "просвечивания"?
- Частично. Существовало правило: за час до вылета самолета N 1 (литерного, как его еще называли) все рейсы на огромной части территории страны автоматически откладывались. И не важно, с какого аэродрома и куда направлялся самый главный сановник страны: за рубеж с официальным визитом или на дачу на отдых.
Однажды дело дошло до абсурда. Кому-то из членов политбюро попалась косточка в жюльене. Началось разбирательство. Шесть летчиков из нашего правительственного авиаотряда отстранили от полетов. И сколько я ни доказывал, что к ресторану "Внуковский", откуда нам поставляли пищу, летный состав не имеет никакого отношения, - бесполезно. В конце концов пищу стали возить прямо из Кремля.
Как ни странно, был и другого рода случай. При Андропове. Мы много летали за границу. И как-то раз группа контрабандистов почему-то решила, что один наш летчик как нельзя лучше подходит для нелегальной перевозки ценностей. На него, дескать, никто не подумает. Пообещали ему щедрое вознаграждение.
Тот летчик поставил в известность меня. А я порекомендовал ему обратиться "куда следует"... И в результате блестяще проведенной операции задержали и отправителей, и получателей похищенных музейных ценностей.
Приказ Горбачева
- А КАК вы летали с Горбачевым?
- По неписаному правилу шеф-пилот первого лица в государстве не работает больше ни с кем. И вдруг меня вызывает министр Бугаев. И говорит, что появился новый член политбюро по сельскому хозяйству Михаил Горбачев. "Ты полетишь с ним в Англию, но инкогнито". Да как же, говорю, мне лететь инкогнито, когда по существующим правилам справка о составе экипажа в количестве 15 экземпляров рассылается по всем службам? Какое же тут, извините, "инкогнито"?
- А что он за человек?
- Как мне кажется, не робкого десятка. Я могу судить об этой его черте по одному нашему полету.
Мы летели в Ереван после сильнейшего землетрясения, и уже в полете выяснилось, что в Ереване мы сесть не сможем, поскольку полоса повреждена землетрясением и выведено из строя все наземное оборудование. Приняли решение садиться в Ленинакане. А там тоже все разрушено. К тому же видимость там, вместо минимально допустимой в полтора километра, всего сто метров. И кругом горы.
Докладываю Горбачеву, что садиться там нельзя. Но он настаивает: лететь необходимо! За тридцать минут до посадки опять докладываю, что сплошной туман и садиться нет никакой возможности. Видимость - все те же сто метров! В 15 раз меньше минимальной нормы! Надо садиться в Сочи. А он стоит на своем: "Нет, я знаю - ты сядешь!"
И я пошел на посадку... В самолете все замерли. За бортом белым-бело, как в бидоне с молоком. Полосу увидел всего за три секунды до приземления. Позже Горбачев присвоил мне воинское звание генерала, хотя я и считался гражданским летчиком.
Космос. Испытание умов и тел