ЧЕЧИЛИЯ БАРТОЛИ поет так, что можно забыть все на свете. Голос (колоратурное меццо-сопрано) - изумительной, нереальной красоты. Певица владеет им в такой степени совершенства, что это тоже оставляет ощущение какой-то нереальности. Певице всего 35, и это при уже 16-летнем стаже на оперной и концертной сцене. Она весьма хороша собой, как говорится, "фактурна". Умножить на итальянский темперамент. Плюс совершенно неожиданная, очень современная манера исполнения арий двухсотлетней давности. Это уже даже не просто "виртуозность", а именно "High tech". Так не бывает. Этого просто не может быть. Когда слушаешь Чечилию Бартоли - кажется, что она или из далекого прошлого, или из будущего. Пожалуй, все-таки из будущего. То есть у классического оперного наследия есть будущее. Это радует.
Примадонна в джинсах
НАМ удалось встретиться с Чечилией на следующий день после концерта. В джинсах, без грамма косметики... На редкость обаятельная, смеется колокольчиком. Это она этим самым голосом вчера привела полторы тысячи людей в Консерватории в состояние что-то вроде... нокаута, переходящего в оргазм.
- Очень часто - даже именитые вокалисты - поют и так при этом мучаются, словно рожают на сцене. А вы - такое впечатление, будто занимаетесь любовью с музыкой и даже в какой-то степени с теми, кто сидит в зале. И при этом звучат сложнейшие пассажи, порой вообще за гранью человеческих возможностей. Пение - это ведь прежде всего тяжелая физическая работа, или для вас это не так?
- (Смеется.) Да, безусловно, это очень тяжелая работа. Причем, которая никогда не заканчивается. Работа над голосом, чтобы постоянно развивать технику вокала, над репертуаром. Но еще это - огромная, ни с чем не сравнимая радость - петь. Даже если это очень грустная ария. Голос - на самом деле инструмент души. Очень хрупкий и в то же время очень сильный, полный всевозможных красок и оттенков. Я стараюсь использовать их все.
- Исторически сложился образ примадонны: капризной, вздорной, всячески лелеющей свой голос. Джесси Норман, например, требует, чтобы за кулисами обязательно были фонтанчики с водой - для повышенной влажности воздуха. Есть ли у вас особенные требования и как вы себе представляете примадонну ХХI века?
- Честно говоря, я даже и не знаю точно, что такое примадонна, как это определить. Тем более в XXI веке. Я себя никогда такой не чувствовала. Просто мне нравится заниматься музыкой вместе с пианистом, дирижером, оркестром. Что касается требований - особенно когда находишься в турне, у каждого артиста они есть обязательно, и это понятно. Для меня это - отдых. А еще точнее, удобная кровать, на которой я могла бы спокойно уснуть. Для моего голоса это очень важно. Еще я избегаю помещений с сильно кондиционированным воздухом.
- А в душе вы поете?
- Обязательно. Нет, честно, каждый раз пою, стоя под душем.
- Я слышала, вы - заядлая автомобилистка. Какую музыку слушаете в машине или тоже сами поете?
- Когда я дома, в Риме, за рулем в этих пробках, я... громко ругаюсь. Эти сумасшедшие на мотоциклах и мотороллерах, которые тебя со всех сторон подрезают. Полный хаос, и слушать что-то или петь в этот момент просто невозможно. Можно только орать.
- Вы 16 лет на оперной и концертной сцене. У многих певцов с таким стажем голос уже качается, как бельевая веревка на ветру. Есть какой-то секрет, как сохранить качество голоса?
- Секрет есть. Правильно подбирать репертуар. Банальный пример из спорта: если ты бегун на дистанцию 100 метров, то следует держаться этой дистанции. Если ты еще молод - можешь, конечно, попробовать "взять" 1000 метров, но потом за эту тысячу ты дорого заплатишь. В пении - для того чтобы уцелеть, нужно очень внимательно прислушиваться к собственному инструменту. Всегда. Постоянно.
- Кстати, о репертуаре. В Интернете на одном из сайтов меломанов есть словарь музыкальных терминов. Знаете, каково там определение "веризма"?
- Ну, в опере это направление конца XIX века, "реализм", это - Леонкавалло, Пуччини, Масканьи...
- Цитирую: "Веризм: оперы, в которых не поет Чечилия Бартоли".
- (Чечилия смеется, при этом слегка сердито стрельнув глазами.) Ой, может, это к счастью, для веризма в том числе, - не могу же я все подряд петь.
Под музыку Вивальди
"БРА-ВО! Брависсимо!" После первой арии сначала повисла пауза, зал словно переводил дыхание вместе с певицей, а потом взорвался аплодисментами. "И пусть они засунут свой веризм себе в ж...!" - решительно сказал вполне приличного вида молодой человек из партера, вытирая слезы, минуту назад катившиеся градом под музыку Вивальди на его дорогой пиджак.
- Чечилия, ваш голос словно специально создан для исполнения старинных арий XVII-XVIII веков. Вы сами открыли для себя композиторов барокко?
- С помощью моих прекрасных наставников. Дирижер Николас Арнонкур, с которым мы много работали, открыл для меня эту музыку - уже много лет назад. Сейчас мой близкий друг, музыковед Клаудио Оселе, он сейчас здесь со мной в Москве, очень помогает мне в подборе музыкального материала, который подходит моим голосовым данным. В музыке барокко не было разделения на сопрано и меццо. Эти партии исполняли кастраты. Сейчас их пою я. Это "моя" музыка.
- Как вам показалось, публика, атмосфера концерта в Москве чем-либо отличаются от Берлина, Цюриха, Нью-Йорка?
- Ощущений, конечно, было много. Например, любопытство: как примет публика этот репертуар? Больше всего меня поразило внимание, с которым меня слушали. Сосредоточенность даже. Были моменты, когда мне казалось, что публика дышит вместе со мной одним дыханием.
- После первой арии на сцену бросили с галерки маленький букетик ландышей. Вы с ним так трогательно смотрелись... А бывали ли какие-то особенные подарки от ваших поклонников?
- Обычно певцу на концерте дарят цветы. Но недавно был один странный, но очень симпатичный подарок. Один из поклонников вышел на сцену и вручил мне огромную плюшевую собаку. Я от неожиданности сначала просто не знала, что с ней делать. Потом обняла - вот так, и дальше мы пели вместе с этим псом.
- Слышала, вы однажды пели еще и в гипсе...
- Да, это было в Цюрихе. Я шла на репетицию в театр, было много снега, а под ним оказался лед. В результате сломала ногу за неделю до премьеры "Дон Жуана". Все были в истерике: что будем делать? А я подумала: ведь я сломала всего лишь ногу - слава богу, не голос. Вышла на сцену с костылями и в гипсе. Те, кто не знал про травму, подумали, что это находка режиссера.
Водка, Сибирь и суп, который называется борщ
- ЧТОБЫ быть в форме, наверняка приходится себя во многом ограничивать?
- Да, конечно. Но это абсолютно нормально. Ограничения касаются того, что может причинить вред здоровью. Хотя, конечно, соблазнов в жизни так много. Например, вчера на приеме после концерта надо было поддерживать тосты - как гостье. Если честно, впервые в своей жизни выпила столько водки. Я думала: "Господи, а что же со мной завтра-то будет? Хорошо, что утром не нужно петь..." Но тем не менее утром я проснулась, голова ясная, голос на месте. Может, это означает, что водка - помогает?
- А как вам русская кухня?
- О-очень понравилась. Что касается кулинарии, я сама обожаю готовить, и к вкусной еде - я уже не раз это говорила - у меня почти эротическое отношение. (Смеется.) Сегодня за обедом мы ели суп, который называется борщ. Блины с икрой, красной рыбой. Великолепно! К сожалению, за два дня в Москве еще многого не успела попробовать. Но я обязательно вернусь.
- Это будут концерты в Москве или и в других городах России?
- Как раз сейчас мы обсуждали возможность турне, путешествия по Транссибирской магистрали. Очень романтично, мне кажется. Меня уже много раз приглашали на гастроли в Японию. Поскольку я терпеть не могу самолеты, сейчас прорабатываю различные способы решения транспортной проблемы. Это могло бы быть турне по России, последним этапом которого будет Владивосток, где сяду на корабль и доплыву до Японии. Кстати, вскоре я отправляюсь на гастроли в Америку именно на корабле. Знаете, как в свое время Карузо путешествовал... Нужно пережить заново ощущения той эпохи.
Редакция благодарит за помощь в организации интервью президента Фонда "Мир искусства" В. Тетерина и представителя компании "Юниверсал Россия" Б. Ивашкевича.
И капля дегтя в бочке меда
МЕНЕДЖЕР Берлинского оркестра "Aкадемия старинной музыки", в сопровождении которого выступала Чечилия Бартоли, г-н Фолкерт Уде на вопрос о впечатлениях от первого концерта в России первым делом - не без ужаса - вспомнил таможню в аэропорту "Шереметьево". "Мы думали, это не кончится никогда, я уже даже не помню, сколько часов мы там провели - пять или шесть. Досматривали каждый инструмент, замеряли линейкой, такого не было еще ни в одной стране мира. Кстати, когда мы еще только готовились к визиту и нужно было узнать о порядке оформления виз и документов, я звонил в российское посольство в Германии. Там для справочной информации выделена особая линия, которая почему-то оплачивается по бешеному тарифу. Прямо как за секс по телефону! Что касается самого концерта - конечно, первый шок был, когда мы вышли на сцену и увидели зияющие дыры пустых мест в партере. Но после антракта они, слава богу, заполнились. А с галерки шла такая лавина тепла - мы это сразу почувствовали. Партер все равно реагировал совсем по-другому.
Что отличает Чечилию от других певиц? Редкий голос, техника, и, конечно, ее эмоциональность - это ураган! Она плакала в одной из арий второго отделения - вы заметили? Оркестр сделал паузу, чтобы она перехватила дыхание, это порой непредсказуемо - как она передаст тот или иной нюанс. А потом, вы помните, на низких нотах Чечилия так сердито "рыкнула" - причем как бы в сторону концертмейстера, мы даже не поняли, может, он что-то не так сделал, и она ругается. Но это она просто так чувствовала в тот момент. Чечилия - удивительная певица, и на репетициях она выкладывается на все 100 - так же, как на концерте. А в студии, на записи - поет по шесть часов подряд. Уже все скрипки "лежат", и мы спрашиваем с надеждой: "Чечилия, может, тебе нужна пауза?" - "No, no! Я совсем не устала, мы можем продолжать".
Игорь Бутман: "Джаз - музыка бедных?"